Красный гаолян - Янь Мо (полная версия книги .TXT) 📗
Говоря это, Ласка гладила дедушку по рёбрам. Глядя на её ненасытное смуглое тело, дедушка испытал смутное отвращение. Он вспомнил о белоснежном теле бабушки, о том удушливом дне, когда он на руках отнёс её в тень гаоляна и уложил на соломенный плащ.
Дедушка сел и спросил:
— А пистолет мой ещё цел?
Ласка в ужасе прижалась к дедушкиной руке.
— Ты что удумал?
— Убью этих недоносков!
— Чжаньао, братец, хватит тебе уже людей убивать. Сколько ты народу прикончил за свою жизнь!
Дедушка ударил Ласку ногой в живот:
— Поменьше болтай да тащи сюда пистолет!
Ласка обиженно всхлипнула, распорола шов на подушке и достала пистолет.
Дедушка и отец на вороном коне ехали вслед за Пятым Заварухой из «Железного братства», в душе великим стратегом. Они скакали полдня, пока не увидели тёмные воды реки Яньшуйхэ и белые солончаки на обоих берегах. Хотя волнение, вызванное речами Пятого Заварухи, ещё не улеглось, дедушка всё равно вспомнил тогдашний поединок с Чёрным Оком на берегу Яньшуйхэ…
Спрятав пистолет, дедушка сел верхом на осла и доехал до устья реки Яньшуйхэ, пока солнце не поднялось высоко. Он привязал осла к дереву за деревней, чтобы тот обгрызал кору, натянул по самые брови старую войлочную шапку и широкой походкой вошёл в деревню. Деревня была большой, но дедушка не спрашивал дорогу, а сразу направился к ряду высоких домов, крытых черепицей, в самом центре селения. Стояла глубокая осень, подступала зима, несколько десятков каштанов, ещё не скинувших усталые пожухлые листья, трепетали на ветру. Ветер был не сильным, но пронзительным. Дедушка проскользнул в большой двор, где ещё не закончилось собрание членов «Железного братства». В большой зале, вымощенном квадратной плиткой, на стене висела серо-жёлтая картина, на которой был изображён странный старец верхом на хищном полосатом тигре. Под картиной были расставлены разные диковинные предметы (только потом дедушка рассмотрел, что это была лапа обезьяны, череп петуха, высушенная печень свиньи, кошачья голова и копыто мула), в клубах дыма от курильницы на толстом железном листе сидел человек с родимым пятном вокруг глаза. Левой рукой он тёр выбритый над лбом череп, а правой прикрывал промежуток между ягодицами и громким звонким голосом читал заговор:
— Железная голова, железные плечи, железная душа, железные мышцы, железные кости, железное сердце, железная печень, железные лёгкие, рис перед алтарём превращается в железный частокол, железный нож, железный пистолет ничего не могут сделать с железным телом. О покровитель на тигре, скорее дай нам наказ…
Дедушка понял, что перед ним известный на весь дунбэйский Гаоми Чёрное Око, наполовину человек, наполовину оборотень.
Чёрное Око дочитал заговор, торопливо встал, трижды поклонился Великому учителю с железным телом верхом на тигре, а потом снова уселся на железный лист и стиснул кулаки так, что все ногти были внутри кулака. Он кивнул другим членам братства, сидевшим в зале, и те принялись левой рукой натирать бритые головы, прикрывая правой промежуток между ягодицами, и с закрытыми глазами хором громко читали тот же заговор. Их крики были звучными, словно песня, и занимательными, дедушка почувствовал, будто в зале парят духи, а огонь гнева в душе угас наполовину. Дедушка сначала планировал просто застрелить Чёрное Око, но теперь к ненависти примешивалась толика благоговейного трепета.
Члены братства хором прочитали заговор, все вместе поклонились старцу на тигре, а потом встали, разделились на две колонны и повернулись лицом к Чёрному Оку. Перед ним стоял большой чан цвета соевой подливы, внутри него размокало гаоляновое зерно. Дедушка давно уже слышал, что члены «Железного братства» едят гаолян сырым, а сейчас наконец увидел это воочию. Каждый член братства получал у Чёрного Ока плошку сырого гаоляна, с урчанием заглатывал его, а потом подходил к столику с жертвоприношениями, брал по очереди лапу обезьяны, копыто мула и петушиный череп и натирал лысину.
Когда церемония подошла к концу, к белому цвету солнца уже примешивался красный. Дедушка прицелился в картину, выстрелил и пробил дырку на лице старика, сидевшего верхом на тигре. Стройные колонны рассыпались, через миг члены братства очнулись, кинулись к дедушке и окружили его со всех сторон.
— Ты кто такой? Смелый, как грабитель! — громко принялся браниться Чёрное Око.
Дедушка отошёл к стене, дымящимся стволом пистолета сдвинул старую шапку, открыв лицо, и сказал:
— Твой предок, Юй Чжаньао!
— Не помер, что ли?
— Сначала хочу тебя мёртвым увидеть!
— Хочешь меня из этой своей пукалки убить? Братья, несите ножи!
Один из членов «Железного братства» принёс нож, каким режут свиней. Чёрное Око задержал дыханье, потом подал знак. Дедушка увидел, что острый нож рубанул по голому животу Чёрного Ока словно по твёрдой древесине, послышался глухой удар, а на коже остался белый след.
Члены «Железного братства» снова принялись нараспев произносить заговор:
— Железная голова, железные плечи, железная душа… О покровитель на тигре, скорее дай нам наказ…
В глубине души дедушка удивился, он не думал, что в мире есть люди, которых не берут ни нож, ни пистолет. И тут ему пришло в голову, что в заговоре братства перечислены все части тела, кроме глаз.
— А глаз твой может задержать мою пулю? — поинтересовался дедушка.
— А твой живот может выдержать удар моего ножа? — парировал Чёрное Око.
Дедушка понимал, что его живот не выдержит удара острого ножа, которым режут свиней, но у Чёрного Ока глаз не выдержит пули.
Члены братства внесли в большой зал оружие — ножи, винтовки, пики и мечи — и кровожадно поглядывали на дедушку.
Дедушка знал, что в его маузере всего девять патронов, и после того, как он пристрелит Чёрное Око, братья, словно собачья свора, накинутся на него и порубят, превратив в мясную подливу.
— Что ж, Чёрное Око, я вижу, ты тоже человек выдающийся. Оставлю я тебе твои зенки. Но ты мне выдай эту шлюху и считай, что мы квиты!
— А она тебе кто? Ты её покличешь, она отзовётся? Ты её официально брал в жёны? Вдова — что пёс без хозяина: кто кормит, тому она и принадлежит. Если ты такой сметливый, то катись побыстрее и не вини потом за бесцеремонность.
Дедушка поднял пистолет. Члены братства тоже взялись за оружие, которое засверкало холодным блеском. Глядя, как они невпопад шевелят губами, произнося заговор, дедушка подумал: жизнь за жизнь!
В этот момент из-за толпы раздался холодный смех бабушки. Дедушкина рука с пистолетом безвольно опустилась.
Бабушка с отцом на руках стояла на каменной лестнице, купаясь в лучах заходящего солнца, и всё её тело светилось. Волосы её были гладкими и блестящими, на лице играл лёгкий румянец, глаза сияли. Бабушкина наружность была ему одновременно мила и ненавистна.
Дедушка процедил:
— Шлюха!
Бабушка без капли вежливости ответила:
— Похотливый осёл! Хряк! Подлец! Только и можешь, что спать со служанками!
Отец поднял пистолет.
— Ну давай, убей меня! А заодно и сына!
Пистолет снова безвольно повис.
Дедушка вспомнил огненно-красный полдень в изумрудно-зелёном гаоляновом поле, вспомнил чёрного мула, увязшего в грязи перед окном, и представил это белоснежное тело лежащим в объятиях Чёрного Ока.
— Чёрное Око, давай померяемся силами один на один, это будет смертельная схватка — как говорится, или рыба помрёт, или сеть порвётся. Буду ждать тебя за околицей у речки.
Дедушка сунул пистолет за пояс, распихал остолбеневших членов братства и, не глядя на бабушку, лишь бросив взгляд на отца, широкой походкой пошёл прочь.
Он ступил на береги Яньшуйхэ, над которым клубился белый пар, скинул с себя ватную куртку, бросил пистолет, завязал пояс поплотнее и стал ждать. Он знал, что Чёрное Око не может не прийти.
Мутные воды реки отражали золотистый свет, будто матовое стекло. Низкая и густая трава стояла навытяжку.
Пришёл Чёрное Око.
