Масть пиковая - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович (книги бесплатно полные версии .txt) 📗

Похоже, Шубарин с перестройкой связывал слишком большие надежды, поверил в нее безоговорочно, и сейчас, видя вокруг разгул стихии и анархии, еще больший упадок и развал экономики, чем во времена пресловутого застоя, испытывал разочарование.

А какой беспредел, разгул преступности царил вокруг! Он пугал даже такого бывалого человека, как Японец. Особенно стремительно росла и принимала изощренные формы преступность в самой Москве, где, казалось бы, есть силы и сред­ства для борьбы с ней, да и правительство и законодатели все живут в столице, отчего же они не видят, или не хотят видеть, что творится повсюду в Белокаменной, что называется, у са­мых стен Кремля; ссылаются на Нью-Йорк и Чикаго, где, мол, вроде бы еще страшнее жить, чем в Москве, но от этого советскому человеку не легче.

Один его прилет из США, откуда он возвращался с компь­ютером известной фирмы «ИБМ» со всеми возможными при­ставками и печатным устройством к нему, да еще и с видео – и аудиоаппаратурой для себя и для Якова Наумовича, мог вы­литься в сюжет для американского боевика, хотя американ­ским в нем были лишь товары из-за океана, все остальное на­ше, доморощенное и без малейшей игры воображения. Конеч­но, о его возвращении знали, он не раз звонил из Лос-Анджелеса московским друзьям, у которых тоже было немало инте­ресов в Америке, многим он вез оттуда деловые предложения, бумаги, подарки – и его встречали в аэропорту Шереметьево. Зная о том, что он будет возвращаться с большим багажом, Аркадий Исаакович приехал встречать своего старого друга и компаньона на новеньком автофургоне «тойота». Кроме шофера, молодого, крепко сбитого малого, с ним были еще два таких же молчаливых парня, которых Шубарин поначалу принял за грузчиков, они действительно помогли получить и загрузить коробки в багажный отсек. Но потом как-то незаметно оказа­лись в салоне и сели странно, порознь, каждый у окошка, с ле­вой стороны по ходу движения.

Старые компаньоны заняли кресла в правом ряду, рядом с выходной дверью, и быстроходная машина рванула в город, где в доме у встречавшего уже был накрыт стол и собрались друзья, ждавшие вестей из-за океана. Шубарин, пробывший в Америке больше месяца, старался выведать, как идут дела у нас, а москвич, – как у них, так, перебивая друг друга вопроса­ми, не заметили, как вырвались на загородную трассу, совер­шенно неосвещенную, отчего дорога после роскошных амери­канских хайвеев казалась мрачной и убогой, к тому же лил дождь, холодный, осенний, со шквалистым ветром справа.

Вдруг молчавший все время шофер сказал:

– Шеф, они уже проявились на хвосте, вероятнее всего, у них форсированные двигатели и минут через пять – семь на затяжном подъеме, где справа лесок, наверняка станут прижи­мать слева.

Встречавший, извинившись, прервал разговор и спокойно сказал:

– Игорь, Слава, будьте начеку, опустите стекла, первую очередь дайте поверх машин, если не отступятся, бог им судья, пуль не жалейте, думаю, многие пострадавшие будут вам признательны за это.

Японец, хорошо знавший своего друга, склонного к шут­кам, мистификациям, подумал, что его разыгрывают, но, гля­нув на молодых ребят у окна, доставших из-под сидений за­чехленные автоматы, понял, что никто не собирается шутить, появился пистолет в руках и у водителя, и у приятеля.

Молчаливые парни опустили стекла, и ночной влажный ветер ворвался в салон. Первая машина, вишневая «Волга», с ревом стала теснить «тойоту» к обочине, и тут же ей на подмогу появилась из темноты вторая, более тяжелый и жесткий «джип» военного образца, кореженый-перекореженый, видимо, давно специализирующийся на подобном, – и тотчас из обоих стволов из окошек «Тойоты» раздались автоматные очереди. Нападавшие вроде отпрянули в сторону, но тут же из «джипа» раздался ответный выстрел, и машины кинулись на автофур­гон куда решительнее, чем в первый раз, видимо, это был ис­пытанный прием, чтобы заставить водителя от страха остановиться хоть на миг, но тут же им прямо в лоб ударили из обо­их автоматов. Все кончилось в какие-то секунды, и москвич сказал водителю:

– Ну, Алеша, теперь жми, в Москву вернемся кружным путем.

Молодые люди спокойно зачехлили автоматы и вновь спрятали их под сиденья, и один из них, кажется Игорь, про­тянул товарищу металлическую фляжку, и в салоне запахло коньяком.

Артур Александрович, не успевший осмыслить случивше­еся, сказал:

– Когда же Москва успела стать Чикаго? – Если бы он не оглянулся и не увидел две загоревшиеся машины, продолжал бы думать, что его друг разыграл великолепный, остросюжетный спектакль.

Сосед, передернувший затвор пистолета, спокойно отве­тил:

– С тех пор как стали завозить компьютеры и валом пова­лили бизнесмены. Ты думаешь, сколько стоит такой шикар­ный комплект «ИБМ»? – И сам же ответил: – Двести тысяч. Да и остальная техника, что ты привез, по ценам черного рын­ка тянет тысяч на сто. Так не стоит ли рискнуть, тем более везут чаще всего люди тихие, интеллигентные, и их не встреча­ют боевики с автоматами, как тебя. Они на этой трассе уже просто обнаглели от безнаказанности, может, сегодняшний случай им послужит уроком, хотя вряд ли.

О том, что нам сели на хвост, – продолжал встречавший, не отказавшись от фляжки с коньяком, – я понял еще в аэро­порту, они сразу вычислили тебя, к тому же у них работают осведомители в багажном отделении, они и подсказали, что ты сегодня подходящий клиент.

– Шереметьево – международный аэропорт, он, навер­ное, должен находиться под особым контролем, – не совсем уверенно высказался Шубарин.

В машине раздался дружный смех.

– Кроме того что служащие аэропорта наводят бандитов на своих пассажиров, они вскрывают 90 процентов багажа и берут, где меньше, где больше, что глянется, а насчет контроля ты прав: Шереметьево давно находится под контролем мафии. Недавно я тут в аэропорту слышал, а позже это промелькнуло в печати, что грузчики потребовали платить им в валюте, тог­да они, мол, возможно, перестанут рыться в чужих чемода­нах, – пояснил Аркадий Исаакович.

– Это же беспредел! Навести порядок при желании можно за две минуты, прежде всего запретить въезд на территорию международного аэропорта без повода, это ведь не Алайский базар, сразу отсекутся лишние люди, а уж насчет грузчиков и говорить не хочется. Незаменимые…

– Ишь ты, чего захотел, сталинского порядка. – Теперь уже старый компаньон выступал в своей обычной, ернической манере. – У нас демократия, плюрализм, что хочу, то и воро­чу, какой чемодан глянется, я его с мясом и вскрою, не по­смотрю, что сенатор и конгрессмен, это, брат, тебе не в Амери­ке, где простому грузчику хода нет в жизни, у нас с перестрой­кой не дремай да не ленись… Сейчас в Москве самый модный и выгодный промысел – грабить иностранцев. А как их бьют – век они Россию-матушку не забудут, а если раздевают, так уж до трусов, на них все качественное, на буржуях, и штиб­леты снимай, с обувью большая напряженка, – отбирают, несмотря что снег там или дождь. В любом кабаке ныне дать иностранцу по морде и тут же вытащить у него бумажник – особый шик для шпаны. Они теперь, бедняги, и в такси-то са­дятся с оглядкой, и там их раздевают догола и оставляют в глухих переулках.

Если уж с иностранцами не церемонятся, представляешь, каково приходится советскому человеку? Ты думаешь, почему Михаила Сергеевича и Раису Максимовну в аэропортах встре­чает и провожает большая свита, да и других членов Политбюро и правительства тоже? – спросил вдруг он лукаво. – Не знаешь? А чтобы скопом отбиться от рэкетиров, не догадался, ну как мы тебя сегодня. – И в машине раздался дружный хо­хот.

Это в Москве такой беспредел, да к тому же по отношению к иностранцам, в нашем понимании всегда бывшим на каком-то особо чтимом положении, а что творилось в Ташкенте? В этом плане ему запала в память судьба одного довольно-таки известного писателя, обивавшего пороги Прокуратуры ре­спублики и Министерства внутренних дел, чтобы добиться хоть какой-то справедливости по отношению к себе и своей семье, – а от него как от назойливой мухи отбивались. А лю­ди, покалечившие ему жизнь, продолжали жить и здравство­вать и гордо состоять в партии – той, что ум, честь, совесть и прочая.