Запоздавшее возмездие или Русская сага - Карасик Аркадий (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Неожиданно Карп устыдился своего поведения. Укрываться за спиной матери, на подобии пай-мальчика — позорно, недостойно настофщего мужчины! Придвинулся к столу, облокотится на него.
— Бомбежку батальонной колонны помните?
Фоменко смешливо подвигал густыми бровями, расчесал пятерней бороду. Ни малейшего намека на смущение.
— Было такое. Дальше?
— Вы лежали на поле неподалеку от комбата?
— Ну, лежал.
— Кто мог выстрелить в капитана? — в лоб спросил Карп. — Если точно не знаете, то хотя бы частично. Кого подозреваете?
На этот раз пятерня принялась утюжить разлохмаченную голову. Так усердно, что, казалось, волосы полетят клочьями. Несколько минут — молчание, нарушаемое тяжелым мужским дыханием да скрипом скамей.
Фоменко плеснул в стакан гостя самогон, подлил себе. Не приглашая, не произнося тостов, выпил. Карп с независимым видом тоже опрокинул стакан. Выпивать он начал еще в восьмом классе, но водки не любил, уважал портвейн. Поэтому едучее пойло мгновенно бросилось в голову.
— Хорош самогончик! — аппетитно хрустя упругим огурчиком, похвалил разведчик. — Сватья самолично делает из ягод да свеклы. Их участковый денег не берет — сторожится, а вот от сватьиного самогончика не отказывается… Значит, кого подозреваю?
— Вот именно — подозреваете, — с трудом владея хмельным языком, подтвердил сын комбата. — Ведь рядом были…
— Рядом да не рядом! — Фоменко неожиданно громыхнул густым басом, стукнул по столу кулаком, смахивающим на молот средних размеров. — Тебя бы, сосунок, под пули да осколки — понял бы цену житухи. Пусть обгрызанной, пусть обосраной… Енто такие идейные, как наш капитан, могли стрелять по самолетам стоя, не хоронясь! — видимо, стараясь успокоиться, не пугать гостей, он выглотал еще один стакан. — А я думал тогда токо об одном — возвернуться к жинке живым!
Клавдия отошла в сторону, села на лавочку около печи. Предоставила двум мужчинам возможность говорить без свидетелей. Заглянувшая хозяйка стащила с печи любопытных ребятишек, увела с собой.
— И все же вы не могли ничего не замечать, — не отступал Карп, потихоньку спрятав за разлапистую хлебницу налитый бородатым собеседником стакан. — Кто мог убить комбата?
Странно, но на этот раз Фоменко не обиделся, не взорвался. Наоборот, расслабился, раздумчиво помотал кудлатой головой. Пятерня снова — в затылок.
— Кто ж его знает? На комбата многие зуб имели, ндравный был мужик, царствие ему небесное. Но грешить не стану — точно не скажу. Без меня разбирайтесь.
— Может быть, вы случайно повели стволом автомата? Бывает же такое.
Бывший разведчик не возмутился — отрицательно покачал кудлатой головой.
— А старшина Сидякин не мог? — наседал Карп. — Где он тогда находился?
Глаза мужика оглядели дощатый потолок.
— А Кочерыгин? — не дождавшись ответа, выдал еще одну версию настырный пацан. — Он тоже стрелял по самолетам?
Теперь Фоменко с интересом уставился на начищенный до зеркального блеска ведерный самовар. Кажется, говорить он не собирается. Единственная реакция на вопросы, которыми его упрямо обстреливает сын комбата, мотание головой да неисчислимое количество опрокидываемых стакашек.
И все же, когда обескураженный Видов, умолк, разведчик неожиданно ожил.
— Стыдно, конешное дело, признаваться, но тогда я обеспамятел. Хоронился за травушкой, голову втискивал в ямку. До стрельбы ли да оглядываний вокруг? Одно скажу: капитана я не убивал. Ни намеренно, ни случайно… Кажись, ротный старшина лежал на спине и палил в небо… Кочерыгина не упомню — таких солдат в нашем взводе, навроде, не было… Телефониста Яковлева знаю, но тогда на поле не видел. Тоже, наверно, нюхал цветочки, токо поодаль… Вот и весь сказ!
Высказался, опростал грешную душу и снова прочно замолк…
Сын с матерью вовратились домой в подавленном настроении. Поездка оказалась бесполезной — ничего нового они так и не узнали. Вычеркивать фамилию разведчика или пока оставить?
Только на следующий день Клавдия более или менее успокоилась. Поездка — далеко не бесполезная, Фоменко подтвердил присутствие рядом с Семенкой ротного старшины. Правда это не доказательство, даже не легкое подозрение — маленький фактик, но если допросы двух остальных «свидетелей» ничего не дадут, «фактик» можно прорастить, превратить в развесистое «растение».
Сейчас на очереди — Кочерыгин, дедушка избраницы Карпа.
Вдова мысленно переключилась на предстоящие «смотрины». Главное — осторожно, не акцентируя особого внимания, разузнать о Кочерыгине. Где жил в годы войны, на каком фронте сражался, в какой части — стрелковой, танковой, авиационной? Конечно, узнав фамилию Видовой, убийца, если дед Натальи действительно убийца, насторожится, уйдет в глухую защиту, но они с Карпом постараются добраться до самых потаенных уголков сознания подозреваемого.
В назначенный день Клавдия поднялась рано утром. За окном едва посветлело, лифт еще не работал, в противоположном доме — слепые окна. Начавшийся вчера нудный осенний дождь не прекратился — по оконному стеклу стекают слезливые капли.
Отложив уборку на более позднее время, когда Карп, позавтракав, убежит в институт, Клавдия орудовала на кухне. Все заранее куплено, остается нарезать, натереть, вскрыть те же банки консервов. Поставила тесто, приготовила начинку для пирогов.
Из комнаты сына донеслись резкие вдохи-выдохи, стук об пол тяжелых гантелей, шорох убираемой постели. Потом негромкий стук открываемой двери в ванную — непременный душ. Сын проснулся, торопится, пора готовить завтрак. Овсяная каша, чашка кофе с бутербродом — ежедневное спартанское меню.
— Как чувствуешь себя, мама? Вчера был у тебя какой-то непонятный приступ. Проводишь меня — сходи в поликлинику, пусть проверят сердечко.
— Какая там поликлиника, — отмахнулась Клавдия. — Дел по горло… Лучше скажи, когда вас ожидать?
Карп, наверно, уловил в голосе матери тщательно скрываемые ревнивые нотки. Нахмурился и почти сразу же рассмеялся. Характер, как и внешность — отцовский, Семенка долго сердиться не мог, злость либо взрывалась яростным гневом либо переходила в добродушный смех.
— Ты, кажется, решила закатить грандиозный пир? Не получится, никаких шампанских, никаких деликатесов. Обычный чай с печеньем, без тортов и твоих вкуснейших пирожков.
— Не лезь, сын, в бабьи дела, сама разберусь, — шутливо прикрикнула Клавдия. — Еще раз спрашиваю — когда вас ожидать?
Парень долго высчитывал, вспоминал. На самом деле, все было давно оговорено и утвержденно Наташкой. После лекций она пригласила жениха на семейный обед — дедуля желает познакомиться с будущим родственником. Это займет никак не меньше двух часов. Потом — по магазинам, появляться у матери жениха без подарка Наталья категорически отказалась. Еще, полтора часа. Дорога отнимет столько же.
— Приедем к семи вечера.
— Почему так поздно? Сейчас столько совершается преступлений, как твоя Наташа будет возвращиться домой?
— А зачем ей возвращаться — заночует у нас…
— Но это безнравственно! — возмутилась Клавдия, позабыв, что перед войной она тоже легла в постель с Семенкой без штампа в паспорте. — Зарегистрируетесь — пожалуйста, хоть на головах ходите.
— До чего же ты несовременна! У нас с Натальей первая брачная ночь уже позади, вторая ничего не прибавит и не убавит… Все, побежал, опаздываю!
Проводив сына, Клавдия включила пылесос, намочила тряпку и принялась за работу. Руки заняты привычным делом, голова — тревожными мыслями. Изредка поглядывает на портрет мужа — будто советуется с ним.
К шести вечера квартира блестит. На красивой скатерти — изящная ваза со скромным букетиком. Остальное — в посудном шкафу и холодильнике — достать и снарядить праздничный стол — дело несколких минут.
В начале седьмого женщина сняла синий рабочий халат, заменила его на старомодное платьице с рюшами и оборками — оно куплено Семенкой в военторге Ковыльского гарнизона.
