Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Мы пропустили и атаку, и отпор, полученный нападавшими. Честно признаюсь, что в те минуты мне было все равно, кто победит, а кто проиграет.
Время остановилось для нас обоих. Нефть, «сюрпризы», киллеры остались где-то далеко. Вахтанг Георгиевич тоже ничего не слышал, но это было ему свойственно.
Я помнила Латвию, где он так же проспал все на свете.
Лёжа в объятиях Сергея, я все-таки решила уяснить ситуацию с Вахташей — чтобы поставить все точки над «i».
— Взяли его в дело, — сообщил Бондарь. — Но влез случайно. Ох, мужик пронырливый!
— Купец, — заметила я.
— Проходимец, — высказал своё мнение Сергей. — Хоть и мой будущий названый тесть.
Это следует понимать как предложение руки и сердца? Я пока не стала уточнять вопросы личной жизни — было не до них.
— Но куда же он все-таки влез?
— Да этот кретин Волошин отправил две цистерны не туда, куда следовало.
Ну мы Чкадуа вначале приструнить пытались, а потом… Требовалась замена Волошину: за их проколы, во-первых; сюда его нельзя было приглашать, если я тебя решил перевезти, во-вторых, а потом выяснилось, что он ещё и крысятничать любит. Такое не прощается… В общем, решили взять Вахташу в дело, тем более, паспорт у него греческий имеется, бизнес с цистернами налажен… Поедет в Питер, будет водочкой своей торговать, ну и на нас подрабатывать.
Молодец Вахтанг Георгиевич. Я была за него искренне рада. Ну хитрец…
Купец, хитрец и проходимец. Но я его все равно люблю. В общем-то, каждый преследует свои личные корыстные интересы…
Я поняла, что атака закончилась. Больше никакой шум не нарушал тишину ночи. Победили островитяне? Господи, как там дядя Саша? Как Марис? Я чувствовала себя виноватой. Тем временем следовало все-таки разобраться с ситуацией.
— Но кто заказал Водолея? Волошин? — спросила я у милого.
— Да, — кивнул Сергей. — Но он был исполнен по другим причинам. Все равно был бы исполнен — и без Волошина.
Я уже открыла рот, чтобы уточнить, по каким и зачем Олегу Николаевичу было заказывать авторитета, но Сергей перебил меня:
— Хватит вопросов, девочка. Ты и так знаешь слишком многое.
Я была не очень глупой девочкой и понимала, что на рынке нефти места всем не хватает и ряд проблем, возникающих в связи с торговлей этим продуктом, можно решить лишь кардинальным способом. Здесь нет и не может быть места деликатности. А я сделала свой выбор. Или ещё не сделала? Меня просто заманили в золотую клетку. Только вот хочу ли я из неё вырваться? И куда я тогда пойду?
Когда мы спустились вниз, Дубовицкий, дядя Коля и человек пять крепких парней распивали в гостиной коньяк. Дело близилось к утру. Пора было бы лечь и поспать, но спать не хотелось. Меня мучили сомнения. И я очень беспокоилась за тех людей, с которыми провела последний месяц.
— Пожаловали, голуби? — спросил Дубовицкий. — Утолили первый голод?
Сергей улыбался по-идиотски, как счастливый американец, я тоже улыбалась на публику, но мне все равно было не по себе.
— Мы пробили их лодки, не дав приблизиться к берегу, — сообщил дядя Коля. — Господам придётся добираться домой вплавь.
— Но тут же далеко! — воскликнула я. Собравшиеся усмехнулись.
— Тут уж как кому судьба улыбнётся, — сказал мой предыдущий, нет, теперь уже нынешний, обнимая меня за плечи и увлекая назад в спальню.
Глава 31
Проснувшись на следующий день (вернее, в тот же самый), мы с Сергеем отправились искупаться в теплом Эгейском море. Первое, что я сделала, — выбросила заколку, вручённую мне в своё время дядей Сашей. Нечего ему меня больше искать, пусть считает, что я лежу на дне морском. Правда, и сам дядя Саша, может, сейчас уже кормит рыбок. Мой выбор сделан, пусть не мною, но выхода вроде бы пока нет… И примет ли меня назад дядя Саша, даже если он жив, если я вернусь, если… Слишком много «если» и «бы». Мне, откровенно говоря, так хорошо с Сергеем… Но мучает совесть. Только бы дядя Саша остался жив!
Вахтанг Георгиевич покинул остров и вернулся через пару дней, чтобы сообщить о судьбе наших общих знакомых. Ночной заплыв окончился успешно для Мариса Шулманиса (все-таки вырос в Риге, на море) и полковника Никитина (как-никак столько лет ходил в загранку от своей «конторы»). Слава тебе, Господи! Двух сергиенковских подобрал какой-то пассажирский лайнер, Гунара — катер. Сергиенко оставался в ту ночь на вилле — наверное, дежурным. Остальных списали как боевые потери. Меня искали, наводили какие-то справки, но безрезультатно. Заколка больше не работала, а поэтому Никитин и компания уже выпили за упокой моей души и на следующий день собирались покинуть берега столь негостеприимной для них Греции. Только Сергиенко думает подзадержаться, но, естественно, не из-за меня. Может, каким-то образом сообщить дяде Саше, что я жива?
Соседняя вилла опустела: Пола там уже не было, когда вернулся Вахтанг.
Про судьбу Джона он ничего узнать не смог, да особо и не старался. Господин Чкадуа украдкой сложил моё барахлишко и документы и привёз на остров. Я была ему искренне благодарна: люблю я свои родные вещички. Правда, Сергей уже подготовил для меня новый гардероб, и ведь в размерах не ошибся! Но он сказал, что когда знаешь тело любимой женщины, выбирать вещи легко. По новому паспорту, который Сергей вручил мне через три дня, я тоже стала гречанкой (белокурой, но вроде бы древние греки были блондинами, или я ошибаюсь?). С нефтяными деньгами можно сделаться гражданкой любой страны. Мой русский паспорт (вернее, паспорта) хранился в моем многострадальном рюкзаке, в потайном кармане.
— КГБ, или ФСБ, или как там его теперь, будет сильно разочаровано, — заметила я после того, как Вахтанг Георгиевич закончил свой рассказ.
— А они-то тут при чем? — удивился Сергей. Я вопросительно приподняла брови. Проанализировав наши приключения, я пришла к выводу, что дядя Саша трудился для своей «конторы» — в особенности после того, как узнала про участие ЦРУ.
— Твой Никитин действовал частным образом. Да, конечно, за ним стоял кто-то из верхушки, но это не вся «контора» старалась, лишь отдельные её представители, в целях личного обогащения.
Дубовицкий, присутствовавший при разговоре, кивнул.
— Твой дядя Саша уволился из органов, — сообщил он. — Но старые связи — они и есть старые связи. В этом деле все старались для себя лично, кроме американцев. Но в их головы твёрдо вбита необходимость соблюдения законности, такие вещи, которые наш бизнесмен просто не станет принимать в расчёт. У нас каждый старается нажиться сам, а на государство всем плевать.
— А Марис, — вдруг мелькнула у меня мысль, — он в самом деле журналист?
— Скорее всего, он не Марис, и уж точно не Шулманис, — ответил Сергей, — Да, в латышской прессе появляются статьи под таким псевдонимом, но кто их пишет, неизвестно. А твой знакомый, как и все остальные, охотился за чёрным золотом.
— Но он же приехал в Петербург спасать Руту! — воскликнула я.
— Это было просто удачным стечением обстоятельств. Не для Руты, для Мариса. Но и Руте, конечно, повезло. У Шулманиса появилась правдоподобная легенда.
Я вспомнила, как Марис говорил, что учился на факультете журналистики вместе с последним любовником моего брата, и тот это подтвердил, и заявила об этом мужчинам. Неужели латыши завербовали Андрюшиного друга?
— Учился какое-то время, завёл контакты, связи, оброс биографией. Но разве тебя не удивляло, Наташа, как он быстро решал вопросы? Не странно ли для журналиста? Ты же сама рассказала, как он мгновенно оформил вам латышские визы, потом организовал «отдых», у него был дом под Хельсинки, да и греческие визы оформлял он…
Я кивнула, припоминая все, что было связано с Марисом. И, в частности, то, как он собирал бумаги на заводе. Да и дядя Саша там хорошо поработал.
Интересно, а почему они все-таки полезли на завод? И кому это было нужно больше?
Собравшиеся усмехнулись и рассказали, какую оплошность допустил Олег Николаевич Волошин. Ему требовалось где-то временно подержать две цистерны, совсем не предназначавшихся для посторонних глаз, и они случайно попали к Вахтангу Георгиевичу, ожидавшему увидеть в них совсем другое содержимое. Олег Николаевич решил отправить их на металлопрокатный завод, где они с Вахтангом арендовали цеха: Волошин — для хранения своих сигарет, которыми продолжал заниматься, несмотря на то, что его, как старого приятеля, взял в дело Дубовицкий, а Чкадуа разливал идущие на экспорт напитки. Все цистерны, поступавшие на завод раньше, шли только к Чкадуа. Волошин сглупил, отправляя их туда, потом кто-то из заводских, может, даже дедушка-охранник, указали им путь в цех Чкадуа. Кто же знал, что Вахтанг перегонит их в свой подземный бункер?
