Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Джон был мил. Мы делали попытки друг друга понять. У нас неплохо получалось, в особенности, после того, как выпили. Я говорила на отвратительном английском, а Джон на сносном русском. Джон интересовался, почему я одна проживаю на вилле с таким количеством мужчин. Что я могла ответить? Пришлось соврать, что среди них есть мой дядя (Никитин) и сводный брат (Марис) в надежде, что они в случае необходимости подтвердят моё враньё. Про названого отца Вахтанга я решила не упоминать (это был бы перебор), но пусть американец знает, что я тут с родственниками мужского пола. Или он уже ревнует меня?
Когда мы вышли из таверны, Джон пригласил зайти к нему, выпить по стаканчику на ночь. Я догадывалась, что означает это предложение, и согласилась. Меня оно устраивало. На всякий случай я заглянула на нашу виллу и предупредила «родственников», где нахожусь. Дядя Саша шёпотом велел мне оставить тюбик с помадой рядом с телефоном. Неужели и там какое-то техническое новшество установлено? Что он ещё задумал? Неужели американец будет куда-то звонить и сообщать про наше присутствие на вилле? Да больно мы ему нужны. Или теперь паранойя у дяди Саши? Правда, задание я выполнила. Тюбик как бы случайно завалился за подушку кресла и остался там.
Однако ни в один из ближайших дней, как мне сообщил потом дядя Саша, Джон с Полом никаких интересных разговоров не вели. Джон проводил время со мной. Пол — вместе с Гунаром и Мартыном. Остальные наши, как мне говорилось, занимались поисками Дубовицкого. Может, и ещё чем… Честно признаться, мне были понятны только мотивы и цели Виталия Станиславовича.
На четвёртый день знакомства мы с Джоном опять проводили вечер в каком-то ночном клубе. Я перестала запоминать их названия, найти самостоятельно в Афинах не смогла бы. Охрана меня не сопровождала. Мы сидели и мило беседовали на смеси английского и русского, уже поднаторев в этой мешанине. Зазвучала медленная музыка. Джон неоднократно говорил мне, что не любит танцевать, поэтому я, хотя мне и хотелось бы потискаться с приятным мужчиной под лёгкую музычку, оставалась сидеть на месте.
Внезапно я услышала у себя над ухом фразу, произнесённую на чистом русском:
— Можно вас?
Неужели кто-то прочитал мои мысли? Я подняла глаза. Рядом стоял Геннадий Павлович Дубовицкий.
Я не могла пошевелиться, оцепенев. Вот ведь наши мужики, доискались.
Чем они тут занимались? Зачем припёрлись в Грецию? Чтобы я в ловушку попала? И, как назло, никого из охраны. Наверное, в очередной раз ужрались или где-то с бабами трахаются. Видите ли, они решили, что меня можно спокойно отпускать с Джоном. Когда теперь отреагируют на позывной?..
Джон тем временем уговаривал меня пойти потанцевать с мужчиной.
Дубовицкий говорил по-английски и уже исключительно вежливо изъяснялся с американцем. Я продолжала сидеть. Дубовицкий нагнулся и взял меня под локоток.
На ватных ногах я вышла в центр зала. «Он один или с кем-то?» — проносилось у меня в голове.
Дубовицкий обнял меня за талию и притянул к себе, я с брезгливостью опустила руки ему на плечи. Моё лицо было маской, и мне требовалось прилагать большие усилия, чтобы оно не изображало моих истинных чувств. Джона лишний раз волновать не хотелось, а может, наоборот, стоило?
— Как дела, Наташа? — тем временем спрашивал Геннадий Павлович. — Как отдыхается?
— Бо прекрасно, пока не увидела вас, — процедила я.
— Ну зачем же так грубо? — Дубовицкий усмехнулся. — А я вот рад тебя видеть.
— Не сомневаюсь.
— И есть ещё люди, которые давно ждут встречи с тобой.
— А ещё кто? — решила выяснить я.
— Вон взгляни-ка через моё правое плечо. Столик под чучелом акулы. — Он кивнул в нужную сторону.
Я взглянула. Там сидели те двое, что встречались с Вахтангом в тот вечер, когда мы с Джоном впервые вышли в ночной клуб. Они заметили направление моего взгляда и улыбнулись. Я не придумала ничего лучше, кроме как высунуть язык. Мужчины засмеялись. Это Вахташа, что ли, меня продал? Или эти его использовали втёмную? И где же все-таки я их видела?
У меня было одно желание: чтобы этот танец побыстрее закончился и я добралась до трубки, лежавшей у меня в сумочке. Я немедленно вызову дядю Сашу, Мариса, Сергиенко — кого угодно, только чтобы меня увезли отсюда в безопасное место. И пусть Сергиенко выполняет своё обещание: задушит этого негодяя. А я ему помогу.
— Как насчёт продолжения вечера в нашей компании? — тем временем спрашивал Дубовицкий. — У одного моего друга тут неподалёку свой остров, катер ждёт у причала. Поедем, отдохнём…
— Нет, спасибо, — с трудом выдавила я из себя. — Я пришла с другом, с ним и уйду.
Дубовицкий усмехнулся.
— Мне плохо, — заявила я. — Мне нужно выйти.
Я резко вырвалась из его рук, подбежала к нашему с Джоном столику, схватила свою сумочку и бросилась к арке, за которой в левом коридоре находился женский туалет.
Пулей влетев в комнату, я распахнула дверцу одной из кабинок, закрылась изнутри, дрожащими руками вынула трубку и стала набирать нужный номер. Мне удалось это только с третьей попытки.
Я успела крикнуть только «Дядя Саша!». Надеюсь, он понял, что это зов о помощи. Кто-то рванул дверь с другой стороны, она слетела с петель. Один из тех мужчин, которые сидели за столиком под чучелом акулы, схватил меня и потащил к боковому выходу. Там уже ждала машина с включённым двигателем. За рулём сидел второй приятель. Дубовицкого нигде не было видно. Машина мгновенно рванула с места.
Глава 30
Мужчина, крепко державший меня на заднем сиденье, повернул меня к себе, как куклу. — Ну хватит, — сказал он. — Успокойся. Подёргалась, и достаточно.
Живчик.
Я повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Лицо было незнакомым, но голос и глаза — огромные, зеленые, с какими-то хитрыми жёлтыми огоньками…
Неужели? Не может быть? И Инга, и кладбищенский бомж дядя Коля…
— Наталья, угомонись, — повернулся водитель.
Теперь я уставилась на него. Ну ничего себе вечерочек!
— Узнала? — усмехнулся дядя Коля — чисто выбритый, в дорогом летнем костюме, благоухающий «Кензо».
Я ошалело кивнула и заметила:
— А вы очень даже ничего. Без грима.
— Ты тоже в естественном обличье гораздо симпатичнее, — заметил дядя Коля и добавил:
— Нет, ты всегда хороша.
— Спасибо, — поблагодарила я за комплимент и повернулась к сидевшему рядом со мной на заднем сиденье мужчине. Он уже обнимал меня за плечи одной сильной рукой.
— Серёжа? — робко произнесла я тихим голосочком.
— На могилку ко мне ходишь, а живого признать отказываешься? — усмехнулся мой предыдущий.
— Э… — промямлила я и грохнулась в обморок — ну совсем как дворянская девушка девятнадцатого столетия.
Я очнулась от дуновения ветерка и запаха моря. Мы уже летели куда-то вдаль на катере. Я приподняла голову: меня положили на застеленную пикейным одеялом койку в задней части катера, изредка капельки воды перелетали через борт и падали на меня. Море было тёплым. Уже спускались сумерки.
— Очухалась, красна девица? — прозвучал у меня над ухом голос дяди Коли. — Сейчас позову твоего милого-ненаглядного. Скоро дома будем.
Интересно, где этот дом, куда меня везут, и что мне теперь вообще понимать под этим словом?
— Хочешь чего-нибудь? — спрашивал уже Сергей. — Может, коньячку?
Прости, но твоего любимого коктейля на катере нет. Дома собственноручно приготовлю.
Я хлебнула коньяку прямо из горлышка, закашлялась, мне тут же протянули стакан апельсинового сока.
— Ещё минут десять — и причалим, — тем временем говорил Сергей.
— Куда? — решила выяснить я.
— На мой остров, — пожал плечами милый. — Прибарахлился я тут. Надо же деньги во что-то вкладывать.
Он улыбнулся. В его улыбке было что-то от прежнего Сергея, но все равно она была другой…
— Никак не признаешь? — усмехнулся он. Я покачала головой.
