Проклятие древних жилищ(Романы, рассказы) - Рэй Жан (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Это подвигло меня на рассказ о ржанке. Я не претендую на создание научного труда, а излагаю словами нескромного соседа, который заглядывает через изгородь в закрытый мирок рядом… Кроме того, воспоминания мои путаные, ибо им более тридцати лет и надо идти вспять по времени. Пансионат в Валлонии, чьи низкие стены едва не касались серого мха большого болотного водоема, на воды которого моя бродячая душа фламандца бросала Армаду мечты. Здесь сказочными мечтаниями начиналась моя бродяжническая жизнь.
Будучи в классе во время отвратительных занятий гимнастикой или на скучных уроках географии, тонувших в выцветших картах, я слушал меланхолические крики своих маленьких светло-серых друзей, ржанок.
Вспоминаю также, что позже на одном из постоялых дворов Голландии под вывеской «Две ржанки» меня встретили с невероятным гостеприимством, несмотря на мою нищету бродяги морей и скудных северных земель.
Это не мешало мне часто приносить вечером окровавленные трупики, лежащие на дне ягдташа. «Каждый человек убивает то, что любит», — сказал Уайльд.
Книга натуральной истории сообщит вам, что ржанки — иногда их называют хрустанами — относятся к семейству голенастых мигрирующих птиц. Они высиживают и воспитывают свое потомство в северном одиночестве. Осенью они стаями улетают на юг. Они носят праздничные или весенние наряды, белые и золотые, а также имеют скромный пепельно-серый костюм для путешествий.
Эти книги — они не очень интересны для меня, признаю это — рассказывают сухой анекдот, который вы найдете с разными изменениями в главе о нравах и обычаях жаворонков, перепелов и кучи других птиц. Вам сообщат, что самка ржанки очень нежно заботится о своем выводке и старается увести подальше охотника, собаку или хищника, притворяясь раненой и с трудом убегающей от смерти. Но эти труды забывают сообщить об уме этой голенастой птицы, о ее вкусе к странным проделкам, о присущей ей манере проживать свою маленькую жизнь, о ее комичных выходках, когда она считает, что за ней не наблюдают. Она — пример независимости, которая управляет ее жизнью, хотя природа, похоже, пытается навязать ей скуку повседневности.
Она соглашается стать членом стаи только во время миграций, когда действует непреложный закон полета клином, и во время кормежки, когда ее безопасность зависит от зоркости часовых. Но и тут ржанка часто нарушает стайный инстинкт, находя уединенный уголок, куда к столу не приглашается ни один сотоварищ. Неистребимый вкус к одиночеству особенно сильно проявляется с наступлением ночи. Если компания перепелов собирается в какой-нибудь борозде или зарослях кустарника на окраине леса, утки спят крыло к крылу, а водяные курочки образуют неподвижный круг под защитой рогоза, то стая ржанок распадается с появлением первых теней. Каждая птица ищет отдельное убежище под сушняком или между комьями глины.
Мы встретимся с ней чуть дальше во время ее беспокойной ночи.
Спрятавшись за орешником, я наблюдаю за ней в светлом поле цейсовского бинокля. Крохотный Давид топких земель, выйдя на сцену, начинает с ссоры с двумя глупыми водяными курочками, которые клювами ворошили ил. Курочки с позором ретировались, хотя выпячивали грудь, словно были эскадренными миноносцами. Как только их черные силуэты растворились на горизонте, а лягушка, изображающая пресс-папье на листе кувшинки, бросилась в воду, испугавшись взъерошенной яростной птички, ржанка приступила к еде. Ее лапки неустанно взбивали мягкую землю. Вот из ила выползли черви… Любая другая птица бросилась бы на сочную пищу. Но ржанка насыщает процесс еды своими фантазиями. Как истинные гурманы, она не спешит утолить свой голод. Ее круглая головка сначала изображает реверанс, отбрасывая ее в сторону, потом шейка ее сотрясается от беззвучного радостного смеха истинного ценителя еды.
— Ах, как это будет вкусно! — Она криком отгоняет призрак голода, который уносится вдаль по водам. — Пошел вон, тощее чудище, не сегодня твои когти будут терзать мое нежное белое брюшко!
Ржанка исполняет нервный пируэт, потом несколько антраша, трижды подпрыгивает в джиге и, как истинная балерина, пританцовывает, затем внезапно приступает к пиршеству. Несмотря на время, посвященное искусству и утонченности, ни один из красных червей, извивающихся на поверхности, не успел нырнуть в грязь…
Сеанс повторяется трижды или четырежды. И каждый раз повторяются хореографические мотивы пролога.
Наконец мой друг насытился: прекрасная и серьезная минута. Он выбирает крохотную бухточку, где вода выглядит светлее, и приступает к размеренному туалету: моет лапки, клюв, полощет горло, набрав каплю чистой воды. Секунда передышки, посвященная внимательному обозрению окрестностей, ибо любопытство водяных курочек ему более чем отвратительно, и наступает момент упражнений высшего класса… Ржанка приподнимается на твердо вытянутых лапках и начинает «Марш-парад», который в предвоенные времена пользовался успехом на Унтер-ден-Линден. Но птичка не лишена богатой фантазии и добавляет поклоны, клоунские прыжки, гротескное топтание на месте, раскачивает гузку и, наконец, прихрамывая, расхаживает взад и вперед.
Пиит… пилуит… иит!.. Она мгновение летит над самой водой, а потом исчезает в лазури неба.
Хорлуут! Кроншнеп тоже прилетел, чтобы завершить плотный завтрак в момент отлива. Еда ему нравилась тем больше, что рядом верещала стая разочарованных и завистливых чаек. На закуску кроншнеп проглотил несколько сардин, выброшенных волнами, потом своим длинным мокрым клювом пошарил во влажном песке в поиске длинных и толстых морских червей, раздувшихся от красного сока, похожего на кровь хорошего куска мяса на бойне. Чайки хотели бы заполучить часть пиршества, но природа отказала им в огромном изогнутом клюве и подвижности кроншнепа, а также в кинжальном клюве бекаса. Если бы они могли прочесть Лафонтена, они подумали бы о реванше Журавля перед Лисом.
Насытившись, кроншнеп ищет и находит позади зарослей солероса удобное местечко для сиесты в жаркое время дня.
— Пилуитт! иит!..
Что такое? Наша ржанка. Нет, час отдыха для кроншнепа еще не настал. Маленький круглый белый шар пикирует с высоты небес на песок, застывает перед гигантом, нарушая его спокойное переваривание пищи возмущенно-яростным стрекотом. Кроншнеп понимает. Он встает, отгоняет сонливость, быстро встряхивается и с серьезным видом начинает копаться в песке. Он извлекает тяжелую и сочную добычу из необъятного пляжного пищехранилища и деликатно роняет ее с высоты своего клюва под лапки попрошайки. Ржанка пожирает подачку: ее крохотное хрупкое тельце подрагивает от удовольствия.
Хватит… новую подачку она не замечает. И кроншнеп размеренно занимает место в скупой тени солероса…
Однако спектакль еще не закончен. Ржанка — честный птичий парень и готова оплатить дар. Она повторно исполняет «Марш-парад», расцвеченный новыми бурлескными фиоритурами, перед своим большим другом…
Когда я удалялся от болота, вынув патроны из ружья, на безмолвной равнине, уже позолоченной вечерним солнцем, послышался приглушенный звук рога. Очень далеко на ртутной поверхности воды показалась огромная фиолетовая тень, нырнувшая в ночную тьму рогоза.
Сердце мое перестало биться… Я застыл, едва дыша, проснулась моя яростная радость убийцы животных.
Прилетела долгожданная птица. Вот она со своим оранжевым клювом, кровавыми бровями, кремниевой головой. Ее обширная пуховая грудь выглядит высокой кормой судна. Это — пеганка. Огромная дикая северная птица, без отдыха прилетевшая из туманного одиночества Шотландии.
Нет смысла возвращаться обратно, перезаряжая ружье, ибо острый, как у орла, глаз наблюдает за мной, за соседом и врагом. Пеганка вспорхнет в полумиле, вне досягаемости моего ружья… и возобновит свой могучий полет в те высоты, куда никогда не долетит моя жалкая дробь.
Как пеганка попала сюда?
