Хроника смертельного лета - Терехова Юлия Константиновна (читаемые книги читать .txt) 📗

– Тебе смешно? – каменным голосом спросил Булгаков.

– Ага, еще бы, – усмехнулся Андрей, и вот эта кривая усмешка окончательно вывела обычно невозмутимого Сергея из себя. С точностью хирурга, недрогнувшим кулаком морского пехотинца он нанес Орлову сокрушительный удар в левую скулу – точно туда, где красовалась ссадина на лице Катрин. Орлов оказался на полу, а Булгаков стоял над ним, борясь с искушением пнуть его ногой.

– Как будто ты этим что-то изменишь, – злорадно произнес Орлов, держась за разбитое лицо. – Кретин. Мой тебе совет – даже не смей думать о ней, иначе получишь. Не от меня – от нее… Попробуй, сунься к Катрин – она же разговаривать с тобой больше не станет. Тоже мне – терминатор хренов.

Орлов прав. Ничего, кроме брезгливости, не будет написано на ее лице и действительно, скорее всего, она постарается больше не встречаться с ним, дабы избавиться от его домогательств. И он бессилен что-либо изменить. Законы страсти не подчиняются рассудку: она будет терпеть хамское обращение и побои Орлова, но разлюбить его не сможет. Пока не придет время. А в том, что побои еще последуют, Булгаков не сомневался – Орлов походил на волка, почувствовавшего вкус крови. Настоящий волчишка, скалящий зубы…

Проклятье. Как он мог забыть? За пустыми переживаниями он совершенно забыл о двух убийствах. Орлов знал Полину и знал близко – это известие ошеломило Сергея. Несчастная Катрин… Как она пережила это? А убийство Олечки Вешняковой могло ее просто доконать!

«Я должен поговорить с Катрин, – пришла в голову отчаянная мысль. – Ни на чем не настаивая, втолковать ей, что она всегда может на меня положиться, что я смогу защитить ее и от маньяка, и от Орлова. Мне надо ей позвонить и заставить меня выслушать. Мы же друзья, в конце концов… Но прежде я должен обеспечить ее безопасность». Поиск в Интернете занял ровно пять минут – он договорился о встрече. А потом он поедет к Катрин.

Звонок в дверь. Кто бы это? Сергей с грохотом отодвинул стул и пошел открывать. Мельком глянул в глазок.

А это еще что за новости! Он отпер дверь. На пороге стояла Алена, в нерешительности теребя ручку сумочки. Булгаков несколько мгновений смотрел на нее молча. Он давно не разговаривал с ней. Дня через два после злосчастной вечеринки Алену перевели в другую смену – начался сезон отпусков, и не хватало среднего медицинского персонала. Сергей не имел к ее переводу никакого отношения, но и пальцем не пошевелил, чтобы каким-то образом воспрепятствовать ему.

Пару раз они встречались утром, когда сменялись бригады. Несомненно, ей отчаянно хотелось поговорить с ним, при каждой их встрече ее тоненькая шейка чуть вытягивалась, а взгляд наполнялся томительной надеждой, но он с улыбкой кивал ей и стремительно убегал куда-нибудь по неотложным делам, на самом деле – чтобы не видеть, как угасает надежда в ее печальных глазах. Ему было, мягко говоря, не до нее. И вот она стоит перед ним – чего, спрашивается, явилась? И как она адрес узнала? Хотя, сейчас, при желании, адрес президента узнать – не проблема, не то что его…

– Прости, что без звонка, – голос Алены был тихим и виноватым. – Но мне очень надо поговорить с тобой. Прости…

– Хватит извиняться, – прервал ее Сергей. Бледное, испуганное лицо девушки неприятно удивило его. – Заходи. Кофе будешь?

– Сережа, – она нервно обхватила себя руками, – прошу, выслушай меня.

– Алена, – устало произнес он, – может, отложим до завтра? У меня полно дел. А завтра на работе поговорим, хорошо?

– Ты уходишь? – тусклым голосом спросила она.

– Собираюсь, – ответил Булгаков, и это не было ложью.

– Ты идешь к ней? – он не ожидал подобного вопроса и поэтому в недоумении воззрился на нее: – Что? К кому – к ней?

– К этой своей… Катрин. – Сергей досадливо отмахнулся: – Не говори ерунды!

– Я знаю, к ней, – у нее вырвался вздох, более похожий на стон.

Булгаков разозлился: – У меня нет времени выслушивать всякую чушь!

– Неужели, – взмолилась Алена, – неужели ты не можешь уделить мне несколько минут?

Все же профессия научила его терпению. Он постарался скрыть раздражение, готовое выплеснуться на девчушку, так не вовремя заявившуюся в его холостяцкую обитель.

– Аленка, – он взял ее ладони в свои, – ты говоришь – дело важное, а я спешу. Ну что за срочное дело, которое можно решить за несколько минут? Давай завтра.

Губы Алены дрожали, и глаза у нее были, словно у собаки, которую выкинули из машины на пригородном шоссе. Теперь Булгаков понял, что девушка в отчаянии. Он усадил ее на стул.

– Говори, – сдался он, но сам садиться все же не стал, а стоял перед нею, скрестив руки на груди.

Алена перевела дыхание.

– Я беременна, – прошептала она.

Булгаков оцепенел.

– Не понял, – выдавил он. – Ты – что?..

– Я беременна, – голос ее звучал, как жалобный скулеж той самой оставленной на обочине собаки.

– Ты… а ты уверена? – осторожно спросил он. – Ведь всего месяц прошел!

– Сережа, ну что ты говоришь… – всхлипнула она и наконец разрыдалась. – У меня задержка поч-чти две недели… и тошни-и-т по утрам… И те-е-ест положительны-ый…

– А ты… – начал он и осекся. Нет, нельзя спрашивать эту девочку, уверена ли она, от кого беременна. Поэтому он стоял, совершенно ошарашенный, тупо уставившись на нее.

– Какие у тебя планы? – спросил он вслух.

– Планы?.. – растерялась она. – Какие планы? Мои планы зависят от твоих планов. Как скажешь, так я и сделаю. Все, кроме одного.

– Алена, послушай…

– Если ты скажешь мне уйти – я уйду. И никогда больше не потревожу тебя. Но я не буду делать аборт. Ни за что! – твердо произнесла она. Слезы на ее глазах высохли, а пухлые губы упрямо сжались.

«Как это все некстати… – пронеслось в голове совершенно сбитого с толку Булгакова. – И надо было ей залететь с первого раза! Надо было… надо было… контрацептивами пользоваться надо было, идиот!»

– Послушай, – он задумчиво потер лоб, – мне сейчас нужно уехать. А ты пока останься здесь, хочешь – поешь, там, на кухне, яблоки и абрикосы. Тебе полезно фрукты есть, – Сергей обреченно вздохнул. – Телевизор посмотри…

Она кивнула, и он увидел, как расцвело ее лицо от его теплых слов. И от прозвучавшей в его невнятном бормотании заботы. Пусть даже такой ничтожной и вымученной.

…Он выскочил на улицу. Стояла изматывающая жара, столбик термометра брал на абордаж отметку в тридцать пять градусов. Контраст с кондиционированным помещением был разительным. Он позвонил Катрин. Никто долго не брал трубку, но потом он услышал ее печальный голос.

– Это я.

– Серж? – она замолчала.

– Можно, я зайду к тебе? – решительно спросил Булгаков, с надеждой ожидая ответа.

– Нет, – отрезала Катрин, – я теперь никого не принимаю у себя.

Итак, она боялась. Боялась всех, и его в том числе. Он – никакое не исключение.

– Ты и Орлова не принимаешь? – спросил он с вызовом и проклял себя за него.

Она не ответила.

– Прости, – раскаяние в его голосе прозвучало искренним.

– Чего тебе, Серж? – холодно спросила она. – Я никого не хочу видеть.

– Может быть, все же сделаешь для меня исключение? – спросил он. – Мне необходимо с тобой увидеться. И если ты не хочешь, чтобы я пришел к тебе, давай встретимся на нейтральной территории. Я приглашаю тебя поужинать.

– Поужинать? – растерялась Катрин. – Почему поужинать? Ведь сейчас полдень.

– Тогда я приглашаю тебя на ланч, – сказал он как можно более бодро, хотя это стоило ему определенных усилий.

– Ланч… – протянула она. – Да, я есть хочу. Я давно не ела…

– Почему?! – воскликнул он.

– Не могу есть… Я несколько дней из дома не выходила.

– Я заеду за тобой через час, – заявил Булгаков и отключился, прежде чем она успела сказать «нет». Он уже открывал дверь машины – из салона его обдало таким жаром, словно он отодвинул печную заслонку. До руля было невозможно дотронуться.