Бандитские жены - Карышев Валерий Михайлович (мир книг .txt) 📗
— Давайте пообедаем сегодня в каком-нибудь ресторане! Я бы хотела поближе познакомиться с вами…
Я пожал плечами. В принципе, сейчас было около пяти часов вечера, и я пропустил время обеда.
— Давайте, — согласился я. — А где?
— Я знаю недалеко уютный ресторан с латиноамериканской кухней. Давайте там и поговорим.
Я сел в свою машину, и мы поехали в сторону метро «Новослободская», где находился латиноамериканский ресторан. Вскоре мы уже сидели за столиком.
Майя снова начала расспрашивать меня, как там Георгий, как он вошел, как сидел, что говорил. Я не спеша все ей рассказал. Потом она стала расспрашивать про меня — откуда я, чем занимался, какие дела вел. Я старался отвечать короткими предложениями. Наконец почувствовал, что настало время моих вопросов.
— Извините, — обратился я к Майе, — конечно, это не мое дело, но если уж мы с вами сегодня знакомимся близко, как вы сами сказали, то мне бы хотелось прояснить свое странное положение…
— Да, Георгий пишет об этом, — кивнула Майя. — Дело в том, что, как он вам, наверное, уже объяснил, у него другая семья. А мы с ним любим друг друга, и очень сильно.
— Об этом нетрудно догадаться, — улыбнулся я.
— Поэтому вы — наше единственное связующее звено. Другого варианта связи со мной у него нет. И, я надеюсь, вы нас не бросите…
— Нет, конечно, до суда я дотяну…
Тут я решил спросить ее:
— А вы что, в Грузии жили?
— Да, в Абхазии, — сказала Майя. — А вы что, ничего не знаете?
Я отрицательно покачал головой.
Майя начала рассказывать свою историю. Оказывается, несколько лет назад она жила в Сухуми. Отец Майи был видным государственным деятелем, министром, и она жила в полном достатке. Затем она познакомилась со своим будущим мужем. Его звали Давид. Он был сыном очень известного грузинского скульптора. Часто они с отцом приезжали отдыхать в Сухуми. А поскольку их отцы были хорошо знакомы друг с другом, то, само собой разумеется, Давид с отцом часто останавливались в их особняке.
— Не знаю, как получилось, но Давид мне понравился, я — ему, и вскоре мы поженились. Свадьба была шикарная — сначала в Сухуми, затем она переместилась в Тбилиси. Обычай требовал, чтобы на свадьбе было как можно больше гостей. Жили мы нормально. Затем началось восстание абхазских сепаратистов.
Семья Майи вынуждена была покинуть Сухуми, бросить все — имущество, дом — и переехать в Тбилиси. Естественно, отец потерял свой пост и все остальное. В Тбилиси жизнь не сложилась.
В Москве, куда они с мужем переехали, жизнь также не сложилась. Тут существует своя грузинская диаспора, и, конечно, все знают друг друга. Но ее муж, Давид, имел очень специфический характер, он был очень высокомерным и не всегда запросто сходился с людьми — большей частью, он настраивал их против себя.
Прожив в Москве некоторое время на съемных квартирах, Давид пришел к выводу, что больше ему в России делать нечего, и стал готовиться к эмиграции. Сначала это была Канада, потом через каких-то знакомых он решил поехать в Англию и стал настаивать, чтобы она ехала вместе с ним. Но поскольку у нее тут оставалась семья, младшая сестра и младший брат, родители, которые нуждались в ней, она категорически стала отказываться. Между ними стали возникать скандалы. Давид даже стал бить ее в порывах гнева. Наконец они все же пришли к цивилизованному решению — Давид поедет в Англию на некоторое время, а потом пришлет ей вызов, и она поедет к нему.
После того, как Давид уехал, ей стало очень одиноко. Она сидела в квартире целыми днями и уже начала чувствовать, что постепенно сходит с ума. Но были подруги, которые тоже жили в Москве, и она стала часто ездить к ним в гости. И однажды, на одной из таких встреч, увидела Георгия, а Георгий — ее… Затем они заговорили. Как-то неожиданно выяснилось, что у них схожие судьбы. Георгий перестал к тому времени жить с женой, а ее муж был в Англии. Он напросился к ней в гости. Конечно, по грузинским обычаям и законам, такая встреча не должна проходить наедине, поэтому она пригласила своих подруг.
Тут я не вытерпел и спросил ее:
— А вы знали, чем занимается Георгий?
— О том, что он вор в законе? Конечно, знала. Но я ведь не предполагала тогда, что наш роман зайдет так далеко… Прошло время, и мы с Георгием стали жить вместе. Я поняла, что люблю его, а он — меня. Все было бы хорошо, если бы…
— Если бы не арест? — уточнил я.
— Все так и было. Неожиданно Георгий и часть его товарищей были задержаны. И тут началось! Я жду ребенка… — смущенно сказала Майя, посмотрев на свой живот. Я тоже бросил взгляд на него. Действительно, было видно, что она в положении. — И тут этот страшный арест! Все смешалось. Я попала в нелепую ситуацию. У меня не было никакой возможности получить весточку от Георгия. Вот тогда и родилась идея привлечь вас в качестве связующего звена. Теперь вы понимаете, в чем дело?
— Да, теперь я все понял, — кивнул я.
— А как вы думаете, что ему грозит, на ваш взгляд? — вновь обратилась ко мне Майя. — Можно будет его спасти?
Я пожал плечами:
— Не знаю, трудно сказать. Все зависит от суда. Шансов, конечно, очень мало. Единственная возможность — апеллировать к потерпевшему. У меня есть полная уверенность в том, что он мошенник. Нужно собрать документы, показывающие, что он всех «кидал», иными словами, занимался мошенничеством, и, может быть, суд учтет это.
— А другие адвокаты знают об этом?
— Я думаю, что знают. А что касается моих статей — сопротивление работникам милиции и незаконное хранение оружия — то у меня позиция четкая. Мне кажется, что мне удастся убедить суд, что никакого сопротивления в здании РУОПа Георгий не оказывал, да и возможности для этого никакой не имел. Так же и по оружию.
Майя посмотрела на меня с надеждой.
— Но вся беда заключается в том, — продолжил я, — что по моим статьям Георгию грозит от силы три года. А это погоды не делает, как вы понимаете, по сравнению с другими статьями, где сроки от пятнадцати до двадцати лет…
— Да, — Майя тяжело вздохнула. — Но, может быть, все же удастся как-то что-то сделать? Все же такая сильная команда адвокатов…
— Да, команда действительно сильная, — подтвердил я. — Ведущие адвокаты Москвы! Они как раз специализируются на таких серьезных статьях. Но все зависит от суда и от удачи, которая может выпасть нам и Георгию. В ближайшее время ожидается предъявление ему обвинения — 201-я статья.
— А что это такое? — поинтересовалась Майя.
— Это когда следствие закончено, когда приходит следователь, приносит тома дела, предъявляет окончательное обвинение и дает возможность всем нам — подзащитному и адвокатам — знакомиться с материалами дела, то есть с тем объемом, который до этого момента от нас скрывался.
— А что имеется в виду?
— Показания свидетелей, очевидцев, потерпевшего, справки по делу, иными словами, вся эта тягомотина.
— И когда это будет?
— В ближайшее время.
— А мы с вами встретимся после этой 201-й? — переспросила с надеждой Майя.
— Конечно!
Вскоре наступила 201-я. Тут начались «непонятки». Во-первых, нас, как ни странно, предупредили по телефону, хотя формально обычно посылают телефонограммы в юридические консультации. Но нам почему-то позвонил следователь и назначил день и время, когда мы должны прийти на окончательное предъявление обвинения.
День, как я помню, был четверг, два часа дня. Я подъехал к изолятору. Заранее зная, что все будет происходить в кабинете номер 50, я открыл дверь и удивился, увидев там большое количество людей. Кроме двух следователей, которые вели дело Георгия, там был сам районный прокурор, сотрудник РУОПа из знаменитого отдела, который занимался ворами в законе и крупными уголовными авторитетами, и еще один мужчина-грузин, который почему-то выдавал себя за переводчика. Но я почувствовал, что что-то тут не то. Уж больно много внимания уделяют этому переводчику и прокурор, и следователь, и руоповец — постоянно что-то говорили ему, советовались. Казалось, все должно было быть наоборот. Ведь что такое переводчик? Вспомогательное звено, человек, который выполняет технические функции. Ему говорят — он переводит. А тут все не так. Создавалось впечатление, что этот человек являлся главным в деле.
