Преступник - Родионов Станислав Васильевич (читать книги без .txt) 📗

— Осень, товарищ капитан.

— Небось, и пирожки идем кушать?

— Так точно.

— А почему не едешь на место происшествия?

— Какое место происшествия?

— Квартирная кража.

— Мы же вчера там все отработали…

— Я говорю про сегодняшнюю кражу.

— И сегодня? — не поверил Леденцов.

— Они стали ежедневными, дорогой, а потом будут две на дню, потом три…

Петельников говорил с веселым сарказмом, и Леденцов никак не мог уловить, против кого он направлен — против него или против обнаглевшего вора.

— Машина ждет, адрес у водителя.

— А вы не поедете, товарищ капитан?

— Я с утра мечусь по скупочным и комиссионным, ищу дубленку дамскую, часы золотые, кофту синюю, туфли бежевые и ложку серебряную. А другие дела стоят!

Почему-то новая кража Леденцова поразила. Видимо, сознание, числившее до сих пор этого домушника в мелких птицах, все переоценило в момент. Леденцов стоял и не мог сообразить, что хотел сделать и куда бежал. Поесть пирожков. Пятая кража…

— И я не имею морального права искать этого вора, — чуть таинственно поделился Петельников.

— Почему?

— Если поймаю, то убью его на месте.

— Бывали преступники и покрупнее, товарищ капитан.

— Но мне понятные!

Леденцов застегнул куртку, намереваясь идти в машину. Но Петельников вдруг отчеканил звонко:

— Лейтенант, вы мой подчиненный?

— Так точно, товарищ капитан.

— Приказываю! Выехать на место происшествия, кражу раскрыть и преступника задержать.

— Есть, товарищ капитан.

Лейтенант улыбнулся. Любил он Петельникова, прежде всего, за веселость, без которой в уголовном розыске что в море без пресной воды. Шутит, когда за серию нераскрытых краж, того и гляди, потащат на ковер…

Леденцов позвонил в квартиру. Кругленькая старушка открыла дверь не спрашивая и улыбнулась молодыми ямочками на щеках. Обворованные редко встречали улыбками. Но удивила тишина.

— Никого нет?

— А кто должен быть?

Он опередил следователя и всю бригаду. Без эксперта ходить по квартире не полагалось, и Леденцов остался в передней.

— Что случилось, бабушка? — не решился он на официальную «гражданку».

— Вышла я в булочную да за кефиром. С часик отсутствовала. Прихожу — господи помилуй, все растворено, как бес какой ходил. Ну, с перепугу-то я и навертела «ноль два».

— Ничего в квартире не трогали?

— Все уже позакрывала и прибрала.

— Бабушка, неужели вы не смотрите телевизор? До прихода милиции ничего нельзя трогать!

Леденцов прошелся по однокомнатной квартирке. Чистота и порядок. Что же тут делать следователю с экспертом?

— Вы не волнуйтесь, все цело, — успокоила она.

— То есть как цело?

— Да ты присядь, — велела она заинтригованному Леденцову.

Он сел на диван. Старушка тоже примостилась на каком-то, вроде бы детском, стульчике. В круглых и больших очках, в клеенчатом фартуке, с седыми волосами, прихваченными тесемкой, она походила на камнереза.

— И деньги целы, и вещи. Зря я органы потревожила. Видать, вор передумал, а то и совесть пробудилась.

— Скорее всего его спугнули.

— Нет, не спугнули.

— Откуда вы знаете?

— По одной махонькой пропаже.

— Вы же сказали, что все цело…

— Да такая пропажа, что бог с ней.

— Бабушка, не бог с ней. Для вас пустяк, а для нас улика.

— Варенье пропало.

— «Варенье» в смысле… То есть как варенье?

— Натуральное, сама варила.

Леденцов умолк. Он знал, что нужно задать следующий вопрос, точный и умный, но это варенье сбило своей неуместностью. Для чего домушнику варенье? После дубленок, золотых часов… Опять для женщины?

— Из каких плодов? — попробовал он вернуться на путь криминалистики.

— Из клубники.

— Сколько банок украдено?

— Полбанки.

— Взял уже начатую банку?

— Нет, взял-то он целую, но отполовинил.

— Ничего не понимаю… Взял банку клубничного варенья, отложил полбанки и унес?

— Нет же, молодой человек… Полбанки варенья унес, да только не в банке, а в желудке.

Леденцов оторопел. Не разыгрывает ли его эта старушка-каменотес?

— Хотите сказать, что варенье он съел?

— Ага, на кухне, ложечкой.

Разыгрывает. Или скормила внуку да позабыла. Что же, вор подобрал отмычки, открыл замок, проник в квартиру, съел полбанки варенья и ушел? И его ущипнула злость против этой пожилой гражданки, городящей несуразицу. Он тут же поймал себя на том, что злобится против вора, но без той веселости, которая была у капитана. А злоба в их деле не помощник. Да и круглые глазки с очками, круглые щеки с ямочками обескураживали. И вора она не придумала; иначе откуда бы она узнала про его манеру все открывать и распахивать?

— Банку, ложечку не трогали?

— Вымыла, милый, — закручинилась хозяйка и в успокоение предложила: — Чайку не выпьешь? С клубничным вареньем?

— С остатками из-под вора, то есть от вора? — усмехнулся Леденцов. — Где у вас тут телефон?

Старушка виновато засуетилась и провела его в переднюю, к полке. Он набрал номер. Голос у Петельникова был ждущий и тревожный.

— Товарищ капитан, все цело. Но преступник съел полбанки клубничного варенья.

Леденцов не знал, как он почувствовал и чем, но в эту короткую паузу от капитана потекла слаботочная радость.

— Теперь мы его поймаем, — вздохнул Петельников.

— Как?

— Сделаем анализ варенья. Попроси-ка у хозяйки пару баночек.

— Я серьезно, товарищ капитан…

— Леденцов, это подросток.

9

Еще когда говорил по телефону с Леденцовым, еще не положив трубки и не глянув на карту, еще ничего не обдумав и не решив, он уже прилип мыслью к этой восьмилетке, единственной в микрорайоне…

Петельников медленно взошел по лестнице на второй этаж с неожиданным чувством — не то мысль философская, не то печаль.

Все школы похожи. Уроковой тишиной, длинными коридорами, запахом натертых и перетертых полов… Давно ли он кончил школу? Как давно он кончил школу…

Шли уроки. Петельников намеревался начать с директора, а еще лучше — с завуча. Вполне возможно, что кто-нибудь из них свободен. Он побрел, разглядывая двери.

В темном тупичке сопели. Он стал, намереваясь спросить про канцелярию или учительницу.

— Отпусти, — попросил слезный голос.

— А будешь про меня трепать?

Петельников пригляделся. Длинный костистый парень, растопырившись по-паучьи, душил приемом второго, щупленького.

— Отпусти, — уже с хрипотцой попросил щуплый.

— Отпусти, — попросил и Петельников.

Костистый глянул на постороннего без интереса и задышал настырнее, видимо вжимая свои тренированные кисти. Петельников ухватил его за шиворот без всяких приемов и так рванул на себя, что парень с картонной легкостью оказался перед его лицом.

— Я не учитель, могу и оплеуху дать, — разъяснил Петельников.

— Не имеете права, — смекнул костистый, что нарвался на силу, и поэтому вспомнил о законе.

— Кто это тебе сказал?

— На правоведении. Бить нельзя.

— Разве я бить собираюсь? И разве на правоведении не сказали, что каждый гражданин обязан вступаться за жизнь и здоровье другого гражданина?

— Какого гражданина? — не понял костистый, тараща глаза и отдуваясь.

— Которого душил.

— Это Чулюка, отличник.

— Отличники тоже люди.

— У нас поединок, — нашелся парень.

— А он согласен? — Петельников поискал взглядом убежавшего Чулюку. — А силы равные? А весовая категория одна?

— Он без весовой категории заслужил…

— За что же?

— Я с бабкой живу, — насупился парень. — Она часто в школу приходит. А он ее обзывает Ром-бабой.

— Почему же Ром-бабой?

— Меня Ромкой зовут…

Звонок школу разбудил. Вокруг сразу заклубились какие-то группки, стайки, цепочки и повлекли этого Ромку в даль коридора. Петельников стоял, оглушенный непривычным гомоном. Вернее, забытым, а теперь всплывшим из отстойников памяти и задевшим той грустью, которая прикоснулась к нему еще на лестнице.