Вкус пепла - Лэкберг Камилла (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
При этих воспоминаниях Лилиан стала душить злость, и она с трудом заставляла себя улыбаться Стигу. Ему она, по крайней мере, необходима. И отчасти Никласу, хотя он сам и не отдает себе в этом отчета. Шарлотта вообще не ценит своего счастья. Вместо того чтобы радоваться, она все время ворчит на мужа, что он совсем не помогает ей с детьми. Неблагодарность — вот как называется ее поведение! Но и Никлас стал вызывать у Лилиан глубокое разочарование. Прийти домой и рычать на нее, вести разговоры о том, чтобы разъехаться! Но уж она-то знала, откуда эти фокусы! До сих пор она не думала, что он так легко поддается чужому влиянию.
— Какой у тебя сердитый вид! — сказал Стиг, протягивая к ней руку.
Она притворилась, что не заметила его жеста, и принялась подтыкать одеяло.
Стиг всегда принимал сторону Шарлотты, так что она не могла поделиться с ним своими мыслями, а вместо этого сказала:
— У соседей целое нашествие. Перед домом все кишит полицейскими и их машинами. Да уж, мало приятного, скажу я тебе, жить рядом с такими людьми!
Стиг взволнованно приподнялся. От такого усилия он сморщился и схватился за живот, однако лицо его осветилось надеждой:
— Это, наверное, по поводу Сары. Как ты думаешь: они что-то выяснили о ней?
Лилиан раздраженно кивнула:
— Не удивлюсь, если это так. С чего бы еще им устраивать такую кутерьму?
— Как хорошо для Шарлотты и Никласа, если наконец в этом деле будет поставлена точка!
— Конечно. Ты же знаешь, Стиг, как меня это все время мучило. Наконец-то ко мне, может быть, вернется душевный покой.
Тут она все-таки позволила мужу погладить свою руку, и он тем же нежным голосом, каким всегда говорил с ней, ответил:
— Ну конечно же, дорогая! Для тебя, при твоем добром сердце, это было просто ужасное время.
Повернув ее руку, он поцеловал в ладошку.
Она дала ему еще немного подержать себя за руку, затем выдернула ее и сказала бодрым тоном:
— Приятно слышать иногда для разнообразия, что кто-то беспокоится обо мне. Будем надеяться, что мы не ошиблись и Кая забрали из-за Сары.
— А из-за чего еще его могли забрать? — удивился Стиг.
— Ну, не знаю. Я ничего определенного не имела в виду. Но такие люди, как он, способны на что угодно.
— Когда будут похороны? — спросил Стиг, не дав ей закончить.
Лилиан поднялась с кровати, на которой сидела.
— Мы все еще ждем разрешения забрать тело. Наверное, как-нибудь на той неделе.
— Ой, не надо употреблять слово «тело». Мы же говорим о Саре.
— Вообще-то она моя внучка, а не твоя, — разозлилась Лилиан.
— Я тоже любил ее, ты ведь знаешь, — кротко ответил Стиг.
— Знаю, дорогой. Прости! Но на меня столько всего свалилось, и никому вроде бы до этого дела нет. — Она утерла слезинку и отметила, что на лице мужа появилось виноватое выражение.
— Нет, это, наоборот, ты меня извини! Я сказал глупость? Ты можешь простить меня, родная?
— Ну конечно, — великодушно согласилась Лилиан. — А теперь, по-моему, тебе надо отдохнуть и поменьше обо всем этом думать. Я пойду вниз, приготовлю чайку и принесу тебе чашечку. Тогда ты, может быть, часок поспишь.
— И за какие заслуги мне досталась такая жена? — сказал Стиг и с улыбкой посмотрел на Лилиан.
Сосредоточиться на работе было нелегко. Это не значило, что он ставил эту часть своей жизни на первое место, но что-то все-таки надо было сделать. Ситуация, возникшая по вине Эрнста, должна была бы занимать сейчас главное место в мыслях его начальника, но с субботы все слишком переменилось. Дома у него сидел мальчик и развлекался электронной игрой. Той новой, которую он купил для него вчера. На Мельберга, никогда не отличавшегося расточительностью, внезапно напало непреодолимое желание делать подарки. Электронные игры, очевидно, возглавляли список ценностей, поэтому была куплена игровая приставка и к ней три игры. И хотя цена произвела на него ошеломляющее впечатление, это его ни на минуту не остановило.
Ведь это был его мальчик. Его сын Симон. Если в глубине души он и питал какие-то сомнения, то они улетучились, как только тот показался из вагона. Мельберг словно увидел самого себя в юности — та же прекрасная, приятно округлая фигура, те же выразительные черты лица. Чувства, которые в нем тогда всколыхнулись, удивили его самого. Мельберг все еще находился под впечатлением пережитого — он и не знал, что способен на такие глубокие эмоции. Это он-то, всегда гордившийся тем, что ему никто не нужен! Ну разве что кроме матушки.
Она всегда повторяла: до чего обидно, что такие превосходные гены, как у него, никому не переданы по наследству. И в этом она, несомненно, была права. Это являлось одной из главных причин, почему он мечтал, чтобы матушка посмотрела на его сына — чтобы увидела, как была права. С одного взгляда делалось ясно, как много сын унаследовал от отца. Определенно, яблоко упало недалеко от яблони. А все то, что написала о нем мать мальчика — о его лености, об отсутствии положительных стремлений, упрямстве и плохой успеваемости в школе, — это уж, скорее всего, больше говорило о ее собственном неумении воспитывать сына. Достаточно ему побыть рядом с отцом, и он, видя перед собой достойный пример, наверняка вырастет настоящим мужчиной.
Хотелось бы, конечно, чтобы Симон, по крайней мере, сказал «спасибо» за игру, но подарок, вероятно, произвел на мальчика такое сильное впечатление, что от потрясения он забыл все на свете. Хорошо, что отец у него такой знаток человеческой натуры! В подобный момент не стоило добиваться от парня выражений признательности. Уж настолько-то Мельберг разбирается в вопросах воспитания! Практического опыта в этой области, надо признать, у него не имелось. Но что тут может быть такого уж трудного? Наверняка нужно всего лишь руководствоваться простым здравым смыслом! Надо, конечно, учесть, что это подросток, и все говорят, что в таком возрасте с ними всегда бывает трудно. Но Мельберг считал, что тут главное — уметь говорить с каждым человеком на его языке: с простыми людьми — по-простому, с учеными — на латыни. И уж что-что, а это он умел. Никто не способен так хорошо находить с любым человеком общий язык, как он, поэтому Мельберг был уверен, что тут у него не возникнет проблем.
Гомон, доносившийся из коридора, говорил о том, что вернулись Патрик и Мартин. Надо надеяться, притащили на буксире этого несчастного педофила. В предстоящем допросе Мельберг, в виде исключения, решил поучаствовать. К таким людям нужен жесткий подход.
~~~
Фьельбака, 1928 год
День начался как обычно. Мальчики еще с утра убежали к соседке и — такая удача! — пробыли там до самого вечера. Соседка пожалела их и накормила, так что Агнес не пришлось самой становиться к плите и стряпать. Впрочем, как правило, она ограничивалась тем, что делала им бутерброды. Это привело ее в хорошее настроение, и она даже снизошла до того, чтобы подмести пол, поэтому вечер встретила в предвкушении заслуженной похвалы от мужа. Вообще ее не слишком заботило его мнение, однако похвала вещь все-таки приятная.
Когда на крыльце послышались шаги Андерса, Карл и Юхан уже спали в кроватках, а она сидела за кухонным столом с дамским журналом. Рассеянно взглянув на мужа, Агнес кивнула, но тут же насторожилась. Сегодня он пришел не такой усталый и понурый, как обычно, в глазах горел огонек, которого она давно не замечала, и в ней шевельнулась смутная тревога.
Тяжело опустившись на стул напротив, Андерс сложил на столе руки и выжидательно посмотрел на жену.
— Агнес, — начал он и умолк.
Молчание длилось достаточно долго, чтобы неприятное ощущение, которое появилось у нее с первой минуты, превратилось в тяжелый камень. Он явно хотел сообщить нечто важное, а судьба уже научила ее, что нежданные новости, как правило, бывают не к добру.
— Агнес, — заговорил он снова, — я много думал о нашем будущем и о нашей семье и решил, что нам надо что-то менять в нашей жизни.
