Глаза ребёнка - Паттерсон Ричард Норт (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Терри не спится.
Она лишь временами забывается беспокойным сном. Прямоугольник окна, еще недавно по-ночному черный, обрамляет серую пелену раннего утра; текут минуты, и темные очертания пальмы за окном становятся все более отчетливыми.
Что-то не так.
Она не знает что. Из спальни родителей не доносится ни звука: когда она просыпается, ей всегда желанна эта тишина. Но сейчас тишина кажется более глубокой, как будто чего-то или кого-то не хватает. По спине у нее бегут мурашки.
Чтобы успокоить саму себя, она вспоминает лица своих родных такими, какими видела их накануне вечером. После ужина мама варила суп, а Терри мыла посуду. Последнее время этим занимаются Ева и Мария: так велела Роза, потому что Терри стали много задавать на дом. Но прошлым вечером ее сестры играли за обеденным столом в «монополию», весело смеясь и слегка переругиваясь. Роза разрешила им поиграть, потому что отца не было дома. Терри молча мыла посуду и не спрашивала у матери, где он. Она и без того видела, как та напряжена, видела отрешенность в ее взгляде, когда мать брала у нее из рук тарелки, чтобы вытереть их.
Потом Терри прошла к себе и закончила домашнее задание по алгебре. При этом чутко прислушивалась, не пришел ли отец, не скрипнула ли дверь, не щелкнул ли замок. Так ничего и не услышав, она уснула.
Теперь, утром, что-то было не так.
Наблюдая, как постепенно светает, девочка вспоминает о том, что было всего несколько часов назад. И в ее детском сознании эти события приобретают характер беспорядочной путаницы, как в лихорадке, когда тонкая грань отделяет бодрствование ото сна. Из-за бессонницы у нее слезятся глаза; она чувствует, как потная простыня неприятно липнет к телу. Ей мерещатся какие-то образы, которые беспокойно мельтешат и вращаются; может, она видела их когда-нибудь ночью, или они только плод ее воображения. Не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, она выбирается из постели и босыми ногами ступает по холодному деревянному полу. Окно приоткрыто, и с улицы на нее дышит осенний холод.
Терри останавливается у двери, прислушиваясь к царящей в доме тишине.
Скоро шесть. Девочка не знает, что за сила влечет ее вниз по лестнице. Она осторожно идет по ступенькам, и сердце у нее замирает. И вдруг — или ей это только кажется — она слышит, как закрылась входная дверь.
Терри останавливается.
Этого не может быть. Никаких шагов она не слышала, дверь не открывалась и не закрывалась. Ее единственным побуждением было броситься вверх по лестнице и раствориться во сне, чтобы никогда не проснуться и не узнать природу этого звука.
Но вместо этого Терри садится на ступеньку. На лестнице темно, как в тюрьме, ничего не видно, и она не может шевельнуть даже пальцем. Сердце бьется часто-часто.
Единственный звук — звук ее собственного дыхания.
Она пробует уговаривать себя: в четырнадцать лет уже пора избавиться от детских страхов. И все же, оказавшись внизу, она почти уверена, что сейчас, как несколько дней назад, увидит своих родителей: мать, склоненную над кушеткой, с обращенными к ней глазами, которые умоляют Терри подняться к себе. Изо рта матери вылетают крики, так необходимые отцу.
Тишина. А потом, когда свет запивает гостиную, она слышит первый слабый, но отчетливый звук и понимает, что он настоящий. Она не различает его природу, а скорее, угадывает, откуда он исходит. Но как раз это и заставляет ее замереть от ужаса.
Звук (теперь Терри твердо это знает) идет от двери или из-за нее. Чего она не может понять, так это причины горьковатого привкуса во рту, откуда он взялся и откуда эта пульсирующая жилка на шее.
Девочка машинально оглядывается, словно в надежде, что Роза окажется рядом.
Никого. Она крадется через гостиную по направлению к кухне, там дверь, и вдруг опять слышит знакомый звук.
Это Пассионария, их кошка. Однажды, когда Рамона не было дома, Роза, поддавшись уговорам двух младших сестер, согласилась взять пестренького котенка и сама подобрала ему имя. Мария и Ева находили, что оно звучит романтично, Рамон не обращал на это никакого внимания, и только Терри знала, что мать — женщина крайне консервативных взглядов — назвала кошку в честь известной коммунистки, героини гражданской войны в Испании. У Терри это имя вызывало улыбку.
Девочке показалось, что кошка настойчиво царапается в дверь.
Но она не спешит подходить к двери.
Войдя на кухню, достает из-под раковины кошачью миску и корм. Они приучили кошку есть на крыльце, чтобы та не попалась Рамону под горячую руку. Насыпав в миску сухой корм, Терри смотрит на стеклянную дверь, и ей видны очертания Пассионарии, которая стоит на задних лапах, а передними царапает стекло. Заметив Терри, кошка начинает мяукать.
Терри направляется к дверям.
Сначала открывает стеклянную и что-то сказав Пассионарии и сделав шаг вперед, открывает вторую дверь и видит обращенный на нее взгляд Рамона Перальты.
Миска вываливается у нее из рук, и сухой корм просыпается на грудь отцу.
Рамон неподвижен. Струйка засохшей крови, начинающаяся от виска, затекает в раскрытые уста, словно человек пытался схватить воздух ртом, и заканчивается на каменной плите, образуя пунцовую липкую на вид лужу у него под головой. Глаза отца такие же сухие, как кровь на лице. Скрюченными пальцами вывернутой назад руки он, должно быть, царапался в дверь, подобно кошке. В воздухе стоит запах мочи.
Терри не в состоянии произнести ни звука.
Точно какая-то часть ее существа была готова к этому, ждала этого. Другая же часть в ужасе взирает на лицо Рамона; потрясение, вызванное этим зрелищем, сменяется мелкой дрожью. Пассионария невозмутимо подъедает свой корм у него на рубашке. Терри с каким-то чувством гадливости переступает через тело и идет в дом.
Ее сотрясает дрожь, пальцы не слушаются, и она никак не может ухватиться за дверную ручку. Нет нужды дотрагиваться до отца, она и без того знает, что он мертв.
— Тереза!
Терри вздрагивает и поворачивается на звук, сердце готово выскочить у нее из груди.
Роза — уже одетая — устремляет взгляд на Рамона, потом смотрит ей в глаза. Кажется, только выражение глаз дочери способно вывести Розу из оцепенения.
Она молча привлекает ее в свои объятия. Точно во сне, Терри слышит легкий скрип двери у нее за спиной. Мать держит ее крепко-крепко и говорит ласково-ласково, и все-таки Терри подсознательно чувствует, что та смотрит в глаза своего мертвого мужа.
— О душенька, — дрожащим голосом бормочет Роза. — Надо же, чтобы такое случилось с тобой.
Терри так никогда и не суждено было узнать, к кому же были обращены эти слова.
Она не помнит, как долго они простояли с матерью, прижавшись друг к другу, возле Рамона, лежавшего там, на пороге. Знает только, что следующие слова, которые Роза произнесла уже ровным и твердым голосом, были обращены к ней, Терри:
— Не смотри, Тереза. Не смей смотреть туда.
Больше Терри не видела отца.
В следующее мгновение Роза отстранилась от нее, до боли сжав ее локти в ладонях.
— Теперь ты должна выслушать меня, — говорит она. — Я позвоню в полицию. Но я не хочу, чтобы твои сестры увидели его или чтобы им стало известно, пока я сама не расскажу им. Ты понимаешь меня?
Терри в растерянности. Точно онемев, она лишь кивает.
— Хорошо. — Мать все еще сжимает ее руки в своих. — Сейчас я пойду будить их. Потом соберу завтрак в гостиной — если понадобится что-то принести из кухни, принесу я или ты. Потом, как можно быстрее все вместе отправляйтесь в школу. Скажи сестре Айрин, что у нас дома неприятности и что я позвоню и все расскажу. Только не говори ей, в чем дело.
Глядя в глаза матери, Терри снова послушно кивает. До ее сознания доходит не столько смысл слов, сколько заключенная в голосе и взгляде Розы страсть. Каким бы ужасным ни было то, что произошло, ее мать обо всем позаботится. Отныне ее мать будет заботиться обо всем.
— Что я должна делать? — спрашивает она.
