Опасные удовольствия - Левитина Наталия Станиславовна (электронные книги бесплатно txt) 📗
– Мои очки! Мои любимые очки! – причитал Максим.
– Не плачь, мы купим тебе новые!
Дирли-Ду извлекла из сумочки платочек и стала вытирать кровь с лица Максима. Костя завел мотор:
– На соседней улице – мой дом. Приведем себя в порядок.
***
– Костя, у тебя в холодильнике какой ассортимент – холостяцкий или как у хомячка Пряжникова? – спросила Дирли-Ду.
– У меня шломан холодильник, – прошепелявил Константин. Он трудился над своей разбитой губой. – Я его ишпольжую прошто как шкаф.
– А, точно! Я забыла! – непродуманно воскликнула Дирли-Ду и осеклась.
Андрей, который рассматривал изрезанное лицо Макса и выискивал в ранках стеклянную мелочь, с подозрением обернулся к Дирли-Ду:
– Как это забыла? Ты и раньше об этом знала?
– Эндрю, не отвлекайся, я умираю, смотри, сколько крови! – в панике дернул сыщика Максим.
Рыжеволосая красавица заметалась:
– Я… ну… это. Один раз уже спрашивала! В подъезде, ну когда мы поднимались! Я такая стала забывчивая! А вдруг беременная?
– Почему-то я не помню, чтобы ты спрашивала про холодильник, – недоверчиво сказал Андрей. – Макс, не дергайся! Дайте мне еще бинт!
– Больно!!!
– Хочешь, я дам гигиеническую прокладку? – вставила милосердная Дирли-Ду. – Исключительная впитываемость. Уникальный верхний слой «драй-вив» задерживает влагу и не пропускает ее наружу. Макс будет чувствовать себя комфортно.
– С крылышками? Давай, – согласился Андрей. – Прилепим крылышки к ушам Макса, и пусть сидит с прокладкой на лице. Сухой, чистый, надежный.
– Издеваетесь! – обиженно заныл Колотов. – Глумитесь! – Он почему-то забыл про свое отравление и теперь весь сконцентрировался на том, чтобы не умереть от потери крови.
– Шпашибо вам, мужики, – сказал Костя. – Ешли бы не вы, был бы я шейчаш трупом.
– Ничего, – ответил Андрей. – По пятницам у меня как раз айкидо.
– Лучше бы у тебя по пятницам был секс без тормозов! – сказала Дирли-Ду. – Все заняты. До меня никому нет дела! А я не то что не обедала, даже не завтракала!
Костя бросил зеркальце, Андрей – Макса, и два влюбленных взгляда устремились к Дирли-Ду.
– Прошу, не надо говорить про еду! – взмолился журналист.
– Я шбегаю за пиццей! – начал Костя.
– Опять ты со своей пиццей, – привередливо отмахнулась Дирли-Ду. – Гуд-бай, страдальцы. Мне надоел ваш лазарет. Ухожу. Куплю чего-нибудь съедобного.
– Возьми в моем плаще деньги, – крикнул вдогонку Андрей. – Если она собралась за покупками – это надолго. Костя, а что за типы пытались убить себя с нашей помощью?
– Да длинная история. Проверял одну фирму, обнаружил массу нарушений. Сначала предлагали взятку, теперь терроризируют. А от меня уже ничего не зависит. Бумаги ушли наверх. Да и если бы зависело – ни фига!
– Как называется фирма? – поинтересовался Андрей. – Я смогу как-то на них повлиять?
– Андрей, не ввязывайся. Еще те ублюдки.
– А все-таки?
– «Зевс», – неохотно ответил Костя. – Да я сам как-нибудь выкручусь. Это не в первый раз.
– Эндрю, а ты вправду готовишься стать отцом? – некстати вспомнил Макс. – Дирли-Ду беременна? Однако темпы у вас!
Глава 34
К неудовольствию секретарши, президенту «Ойлэкспорт интернешнл» захотелось поработать в субботу.
– Ах, Вячеслав Матвеевич, – капризно сказала Маруся, поставив перед начальником утренний кофе, – почему вы не предупредили меня, когда брали на это место? Мой хрупкий организм не приспособлен к таким перегрузкам!
Маруся была ленива, Куницын уже это заметил.
– Сегодня мы только до обеда, – слегка успокоил он секретаршу. – Кто-нибудь звонил?
– Недавно звонили из какого-то фонда, я сказала, что вы пока у себя, и они должны подъехать.
– Из какого фонда?
Маруся закатила глаза, подумала, но ничего не обнаружила в своей памяти.
– Ой, я забыла!
– Ну, не расстраивайся. – Вячеслав Матвеевич мысленно проклинал свою учтивость. Вот у Глеба эта бестолковая блондинка не продержалась бы в офисе и двух часов.
Можно к вам? – В кабинет просунулась кудрявая от химии голова. Вслед за головой возник широкоформатный бюст и все остальное. За первой посетительницей в комнату гуськом пробрались еще две. – Мы из благотворительного фонда Глеба Николаевича Батурского. Я директор «Машеньки» – реабилитация детей-инвалидов. Полохова Анна Тимофеевна. Помните, вы приезжали к нам в контору вместе с Глебом Николаевичем?
Куницын вскочил с места и начал отодвигать стулья, приглашая дам садиться.
– Маруся, кофе, конфеты, печенье, – скомандовал он.
– Мы не надолго, Вячеслав Матвеевич, – смущенно начала Анна Тимофеевна. – Возможно, вы не захотите с нами разговаривать. Но мы узнали, что Глеб Николаевич был вам близким другом.
– Да, – подтвердил Куницын. – Пожалуйста, кофе.
– И теперь, когда его фонд, так сказать, осиротел, мы осмелились обратиться за помощью к вам. – Благодаря личному спонсорству Глеба Николаевича нам многое удалось сделать за два с половиной года работы. Позвольте некоторые цифры…
Дама достала увесистый блокнот, набрала в легкие побольше воздуха и начала протокольным голосом:
– Фонд «Машенька» открылся в мае девяносто пятого года. В первый же месяц после его основания было направлено на лечение в лучшие платные клиники России – 56 ребят, в Германию – 18 детей, на курорты Болгарии – 36, в Англию – 21, в Америку…
– А вы не могли сразу перепрыгнуть на заключительную часть? – мягко спросил Куницын. – Что вы конкретно хотите?
– Дело в том, что несколько дней назад мы получили письмо от вдовы Батурского. Она намерена с первого ноября ликвидировать наш фонд.
Вячеслав Матвеевич сжал губы. От прекрасной Галатеи, которую он создал в своем сердце, отвалился кусок мрамора и больно ударил Пигмалиона. Подлинная Виола продолжала разочаровывать. Миллионов, оставленных жене Глебом, хватило бы на две сотни благотворительных фондов, не считая безбедной жизни для самой Виолы.
– Понимаете, в какой ситуации мы оказались? Что нам делать? Что делать родителям? Например, двенадцатилетний Толик Перепелицын сейчас находится в германской клинике, в Мюнхене. За его лечение мы должны были в ноябре перечислить двадцать пять тысяч марок, в декабре – еще пятнадцать тысяч. Другие дети – их много! – в других больницах, мы не можем сорвать их с больничных коек!
– Я попытаюсь поговорить с Виолой Батурской, – мрачно заявил Куницын. – Думаю, мне удастся ее убедить в неэтичности, жестокости такого поведения.
Дамы дружно закачали головами и заговорили все одновременно:
– С ней бесполезно говорить, Вячеслав Матвеевич! Она…
– Батурская буквально спустила на нас собак!
– Мы на коленях перед ней ползали!
– Умоляли хотя бы отложить срок ликвидации, чтобы мы смогли забрать детей!
– Батурская даже отказывается оплатить обратные билеты, не то что лечение!
– Она фантастически жадная! Как устроен человек! Чем больше имеет, тем больше ему хочется!
Перевернув над головой Виолы мусорный бак, женщины смолкли и выжидательно уставились на президента компании.
– Так… – задумчиво протянул Вячеслав Матвеевич.
– Наш главный бухгалтер Жанна Васильевна подсчитала… Говорите, Жанна Васильевна.
Главный бухгалтер прокашлялась:
– Мы подсчитали, что если оставить всех наших детей там, где они сейчас, и дать им возможность закончить курс лечения, а потом плюс обратные билеты, то получается вот какая сумма, вот посмотрите калькуляцию, Вячеслав Матвеевич, я здесь все подробно расписала. – Женщина протянула Куницыну листок.
– Оставшееся время мы будем работать без зарплаты, – сказала Полохова. – У нас есть несколько микроавтобусов, оборудованных для перевозки инвалидов, спортивный зал со специальными тренажерами, – все это мы продадим. Некоторую сумму соберем с помощью телевизионной и газетной рекламы. – Но все равно денег не хватит.
– Я думаю, ни к чему идти на такие жертвы. – Вячеслав Матвеевич откинулся в кресле и посмотрел в окно. – Мы действительно были с Глебом Николаевичем большими друзьями. Продолжайте спокойно работать. Как и раньше, при жизни Глеба. Жанна Васильевна, в понедельник приезжайте сюда со всеми документами, отчетами, балансом, а я дам указание одному из своих помощников обсудить с вами дела фонда.
