Охотники до чужих денежек - Романова Галина Владимировна (лучшие книги txt) 📗
Эльмира отчаянно брыкалась и пыталась закричать. Но, кроме мычания, у нее ничего не выходило. Силы начали оставлять ее. Барахтанья стали вялыми, безжизненными, и она, возможно, опрокинулась бы в спасательный обморок, если бы не злобное шипенье знакомого голоса ей в ухо.
– Кончай придуриваться! Нам невозможно будет выбраться отсюда, если придется тащить тебя на плечах!
– Данила! – ахнула Эмма и в сердцах ударила его по голове. Но темнота помешала ее удару достичь цели, рука прошла вскользь по макушке, далее по спине и тут, вцепившись в шерсть его свитера, уже не разжималась. – Гад! Я так испугалась! Почему сразу не сказал, что это ты?!
– Молчи, дуреха! Молчи, пока нас тут всех не положили. Давай залезай под кровать. Силищи-то откуда в тебе столько, слабое создание? – Он принялся втискивать ее под панцирную сетку кровати, что было весьма затруднительно, учитывая, что держалась за него Эмма мертвой хваткой. – Да отцепись ты!
– Ага, как же! А ты смоешься и оставишь меня одну, – резонно возразила она и, для убедительности хлюпнув носом, ухватилась за него еще и второй рукой. – Если уж придется умирать, то лучше от твоей руки, чем непонятно от чьей.
– Это еще почему? – искренне удивился он.
– А я попрошу тебя сделать это небольно. Как помнишь, Горбун у Жеглова: раз и ты уже на небесах. Я боли боюсь, Данила. Очень боюсь. Начнут пытать, а я ничего не знаю.
– Чего ты не знаешь? – не понял он, высовывая голову из-под полога одеяла, свисающего почти до пола.
– Куда подевал отец эти чертовы камни. Я все везде обыскала. Все! Травы этой – до черта. А алмазов нет, как провалились! Все депозитные сейфы пусты. Все тайники, о каких я знаю.
– Так уж и пусты? – недоверчиво хмыкнул Данила и тут же цыкнул на нее: – А ну-ка тихо! Кто-то ходит вокруг. Слышишь?
Эльмира прислушалась, но ничего, кроме их сбивчивого дыхания, не услышала. Нет, кажется, мыши скребут под полом. А может быть, это тараканы. Хотя нет... Точно! Хруст ветки, еще и еще под самыми окнами.
Господи! Как же страшно! Просто до дурноты. Что бы она делала, если бы не Данила?! Будь он хоть трижды киллером, но за его спиной отчего-то надежнее. В носу внезапно невыносимо защекотало. Видимо, от пыли, что махровым покрывалом устилала пол под кроватью. Эмма сдерживалась сколько могла. И переносицу терла, и дыхание затаивала, ничего не помогло – она чихнула.
– Я с ума с тобой сойду, наверное! – озлобился Данила и шлепнул ее по заднице. – Лежи тихо, говорю! Лежи и жди!
– А чего ждать-то? – Она нисколько не обиделась на него из-за этого собственнического жеста, только еще теснее прижалась к его спине. – Чего ждать, Данила?
– Сейчас он в дом войдет, и тут мы его и снимем...
В дом никто так и не вошел. Они провалялись под кроватью до самого утра, борясь со страхом, дремотой и... желанием, которое совсем некстати принялось жечь их сатанинским огнем. Но никто так и не появился. Зато нагрянули менты. Скрутили руки, расставили ноги и прошлись липкими руками по всем мыслимым и немыслимым местам. У Данилы нашлось удостоверение на право ношения оружия (пистолетик-то, мерзавец, все же прятал в кобуре под майкой), да удостоверение частного детектива с прилагающимся к нему официальным заявлением, сделанным Гончаровым Виталием Эдуардовичем.
Эти предусмотрительные мужи предвидели всевозможные варианты сей запутанной истории и подстраховались заранее, сочинив историю о похищенной наивной девчонке, за которой по пятам следовал неизвестный маньяк, отправивший на тот свет ее родителей.
Якобы, спасая ее от похитителя, а заодно и от преследователя, защищая ее своей грудью, и сложил свою буйную голову Гончаров В.Э.
Менты истории не поверили и долго проверяли ее на предмет достоверности. А тут еще, как гвоздь в заднице, двойное убийство супругов в их городе, и опять из того же оружия, из которого был застрелен Гончаров.
Недельного заточения в СИЗО стоила Даниле и Эльмире их нерасторопность. Постоянные допросы, очные ставки и прочая протокольная ментовская дребедень так утомили девушку, что, выйдя на свободу и обнаружив в метре от себя Данилу, подпирающего спиной чугунную решетку дежурной части, она с диким каким-то воем кинулась ему на грудь и разрыдалась.
Он, как и подобает настоящему мужчине, укрыл ее полой своей куртки и повел под взглядами скептически настроенных ментов прочь от отделения милиции.
И лишь тремя часами позже, расположившись в отдельном купе, молодые люди смогли наконец-то задать друг другу один и тот же вопрос, который все это время сверлил им мозги:
– Кто это был?!
Глава 28
Эльмира битых десять минут барабанила в дверь своей подруги, но открывать ей никто не спешил, хотя было очевидно, что в недрах квартиры жизнь бьет ключом. Во всяком случае, телевизор орал так, что она за это время смогла прослушать и новости политики, и спортивные комментарии, и прогноз погоды на завтра.
Кстати, опять обещали дождь. Небо словно прохудилось, окропляя землю мелкими нудными осадками, превращавшими улицы города в безобразное, раскисшее месиво. И хотя почки на деревьях набухли, обещая вскоре порадовать горожан свежестью проклюнувшейся зелени, настроения это не прибавляло. Промозглая сырость пропитывала дома, заставляя жильцов врубать калориферы и жечь без устали газ. Одежда, не успевая просохнуть, принимала причудливые формы, вытягиваясь промокшими насквозь полами и рукавами. Но отвратительнее всего эта постоянная сырость действовала на людей. На лицах горожан застыло непроходящее выражение обреченной озабоченности. Ни тебе веселого смеха, ни радостных улыбок. Даже детвора, вечным оптимизмом которой всегда подпитывались взрослые, как-то попритихла. Одним словом, город замер в ожидании благословенных солнечных дней, и прозябал в этом полусонном ожидании. Нечто похожее, видимо, происходило сейчас и с ее подругой, раз, врубив телевизор на полную мощность, та не спешила отворить дверь и предстать перед Эльмирой.
Окончательно потеряв терпение, Эмма повернулась спиной к двери и принялась колотить в нее каблуком осеннего сапога. Такой стук не мог не пронять. Две соседские двери были поочередно приоткрыты, а затем с возмущенным грохотом захлопнуты, но Зойке все было нипочем.
– Сука! – раздраженно прошептала Эльмира и, вытащив из сумки сотовый, решительно набрала номер ее телефона.
Она прибегала за последние десять минут к этому приему уже дважды, никто не снял трубку. Может, на сей раз повезет...
Десятый по счету зуммер остался невостребованным, и Эмма дала отбой. Однако дверной замок за ее спиной принялся погромыхивать.
Дверь распахнулась, и пьяная вдугаря Зойка вывалилась из зева своей квартиры, словно черт из табакерки.
– Чего надо?! – попыталась она рыкнуть, но голос ей изменил, и она вдруг зашлась мелким нервным смехом. Потом, наконец узнав гостью, гостеприимно распахнула дверь, отступила в комнату и великодушно разрешила: – Заходи, коли приперлась ни свет ни заря.
– Время, между прочим, уже восемь вечера, – поправила ее Эмма, переступая порог. – Ну, да это так... между прочим... Давно ты так?
Зойка не ответила и, пошатываясь, пошла в единственную комнату своей квартирки. Эмма повесила плащ на вешалку и двинулась следом. Снимать обувь она не стала, потому как бардак, царящий повсюду, делал подобные усилия излишними.
В комнате было и того хуже. Разложенный диван кое-как застелен несвежей измятой постелью. Повсюду – на столе, на стульях, на подоконнике – стояли пустые бутылки из-под спиртного, порожние пакеты из-под соков, йогуртов и молока. Рассыпанная косметика, сумка с вывернутым наружу содержимым, расчески едва ли не в тарелках с засохшими остатками пищи. Одним словом, налицо была картина полнейшей деградации хозяйки квартиры. Ее внешний вид свидетельствовал о том же.
Одутловатое лицо с подтеками косметики. Нечесаные сальные волосы. Неряшливый спортивный костюм в пятнах и разводах непонятного происхождения.
