Красуля - Карасик Аркадий (читать книги TXT) 📗
— Еще нет. Зато говорил с…
— Меня интересует только Федоров, — позвякал ложечкой по блюдцу полковник, будто предупредил «докладчика» о том, что отведенное ему время подходит к концу. — О всех остальных встречах и беседах доложишь жене… Давай вместе разберемся в твоих проблемах. Не нашел отставника — значит, плохо искал, не использовал все свои способности. Если, конечно, они имеются. Что в твоих руках? Брошенная квартира, куда Федоров может в любой момент заглянуть. Раз. Из"ятые во время обыска записные книжки, где, не исключено, есть адрес теперяшней «захоронки»…
— Прошу разрешения выехать в Клин…
— А почему не на сочинский пляж? Сам знаешь, в милиции финансы поют романсы, в командировки отправляем только по сверхважным делам и на предельно короткие сроки. Недавно я лично ходил к начальнику управления, падал в ноги, просил разрешить поездку Никонорова для снятия показаний у преступника, отбывающего на зоне срок… Представляешь, не разрешил! А ты решил прогуляться по Подмосковью, отдохнуть от работы…
— В Клине живет Федоров, — с"умел все же втиснуться в монолог Клименко. — Ему компаньон, подполковник Савчук, сегодня отправил деньги. До востребования.
С минуту словоохотливый начальник отдела непонимающе глядел на подчиненного.
— Чего же ты молчишь, сопля замороженная? Так бы сразу и сказал. Беги, оформляй командировку и галопом в Клин. Не вздумай возвратиться без дружка — накажу.
Когда обрадованный легко полученным разрешением Клименко был уже возле дверей, его догнал очередной совет начальника.
— По информации, полученной от Мальчика, с Красулей связался посланец зарубежной мафии. Предположительно, немец. Мы, конечно, взяли встречу под контроль — послушали, записали на пленочку. Там далеко не все ясно. Станешь говорить с Федоровым — уточни. В частности, связана ли беседа в ресторане с планируемым наездом на коллекционера? Будут ли учавствовать иностранцы в этом ограблении? Ну, и дальше по тексту…
Выражение «по тексту» — одно из самых любимых в богатом арсенале полковника, его применение означает хорошее настроение и сверхдоброе отношение к собеседнику.
Когда Клименко открывал дверь — очередное «торможеие».
— Погоди еще немного… Видишь ли, — непривычно заколебался полковник, решая, стоит ли сообщать подчиненному очередную новость, — тут такое дело получается… Короче, позвонили из министерского олимпа, потребовали немедленного ареста Красули… Черт их знает, откуда им стало известно о ее существовании? В газетах лично я не читал, наши ребята — не из болтливых. А вот, на тебе, прознали… Сначала огорошили криками о бездеятельности уголовного розыска, пользуясь которой, бандиты прямо-таки терроризируют москвичей, потом, без передышки, — пожелание-приказ: повязать!
— Но мы же решили…
Полковник отчаянно манул рукой. Задел стакан с остывшим чаем, смахнул его на пол. Носовым платком аккуратно протер забрызганные папки.
— Кто там считается с нашими решениями и мнениями, наивный ты человек! Нынче с профессионалами поступают, как с лошадьми на пашне — погоняют и погоняют, не взирая на усталость и жару… Короче, придется брать Красулю. Лучше всего сделать это во время наезда бандитов на квартиру коллекционера. При разговоре с Федоровым учти и действуй соответственно… А жаль, страшно жаль — какие теряем возможности выйти на другие преступные группировки! И подставляем Мальчика, вернее, не подставляем — выводим из игры. После ликвидации красулинской банды он останется не у дел… Вот ты и поработай с отставником, вот и пощупай его внутренности…
Непонятно. Если принято решение брать Красулю — зачем вербовать ее любовника? Насколько понял Василий — операция по разгрому очередной преступной группировки исчисляется днями, за это время отставник ничего полезного сделать просто не успеет.
Но опять-таки — приказ есть приказ.
Девяносто процентов советов и рекомендаций Клименко привычно пропустил мимо ушей, оставив в перегруженном сознании только самое основное. В том числе, возможное участие в задуманной Красулей операции зарубежной мафии.
Никто в уголовном розыске даже подумать не мог, что предстоящий арест женщины-бандитки — результат некоего механизма, запущенного обычным телохранителем видного политбосса Ангелом… * * *
Пришло время заняться самым нелюбимым делом — слежкой. В восемь утра открывается клинский почтамт, в семь вечера закрывается. С восьми до девятнадцати — рабочий день сыщика. Василий прогуливается неподалеку от входа, фиксируя настороженными взглядами не только мужчин, но и женщин, — Федоров может послать кого-нибудь со своим паспортом, оформит доверенность.
Для разнообразия сядет за столик и, наморщив лоб, пишет многостраничные послания. Прогуливается по залу, изучая выставленные на продажу детективы и газетную макулатуру. Сидит в жестком полукресле возле переговорного пункта, поглядывает на часы и горестно покачивает головой. Дескать, повсюду — реформы, а вот в междугородней связи — прежний застой, сколько ожидаю и все бесполезно — не дают Новосибирск, хоть лопни не дают!
Короче, изобретает разные занятия, оправдывающие пребывание в почтамте.
На третий день показался, наконец, Федоров. Пришел самолично, не используя «подставок». Окинул взглядом операционный зал, прочитал надписи над окошечками и подошел к нужному. Хмурый, чем-то недовольный.
Клименко не стал торопиться — пусть «клиент» получит деньги, авось, подобреет и не станет упрямиться. Судя по встречам в молодые годы, Михаил отличается бычьим упрямством. Упрется рогами — с места не сдвинешь. Впрочем, сколько лет пролетело, авось, годы смягчили натуру бывшего капитана.
На всякий случай подал условленный сигнал оперативнику — блокируй, дескать, выход, как бы не упустить «подозреваемого». Оперативник прошел к дверям, передал приказание Клименко коллеге из наружного наблюдения.
Все, теперь Михаил не уйдет, можно начинать операцию.
— Не торопись, Мишка, поговорим, — миролюбиво остановил сыщик Федорова, когда тот, небрежно засунув в боковой карман пиджака пачку купюр, двинулся к выходу. — Не узнаешь?
Отставник изумленно поглядел на приставучего мужика и вдруг тихо ойкнул. На подобии деревенской бабы, увидевшей в своем огороде соседскую козу.
— Боже мой, Васька? Откуда ты взялся, дитя мамино? И кто «расписался» на твоей физиономии?
Чувствуется — Федоров совсем не обрадован встречей со старым другом. Он не может не понимать — встреча заранее спланирована уголовным розыском, значит, за бывшим красулинским любовником все же следят. Зачем? В чем его могут обвинить? Не в том же, что он забрался в постель к преступнице и старательно отрабатывал полученные от нее немалые деньги? Глупо даже подумать.
— Нашлись — расписались, — вздохнул Клименко. — Теперь по гроб буду носить бандитскую отметину… А ты как попал в Клин? Чем занимаешься? Наверно, по прежней специальности? Как жена, дети?
Они шли по аллее чахлого бульвара. Сыщик забрасывал друга вопросами. Федоров старался либо отмалчиваться, либо отвечать короткими фразами. Да, нет, может быть.
Два оперативника блокировали друзей: один шел впереди, оживленно болтая со спутницей, тоже — офицером уголовного розыска, второй — сзади, заботливо поддерживал под локоток старого пенсионера, что-то нашептывая ему в оглохшее ухо. Оба не сводили взглядов со спутника Клименко. Черт его знает, этого незнакомца, что таится в глубине его сознания? Ударит ножом москвича — начальство до инфаркта доведет допросами и обвинениями.
Наконец, нашлась свободная скамейка, втиснутая в густые, давно не стриженные кусты. Оперативники, соответственно, заняли соседние лавочки.
— Странно ведешь себя, дружище, — раздосадованно поморщился Клименко. — Вместо радости от свидания со старым приятелем — какая-то замкнутость, даже — неприязнь. Или у тебя неприятности, или…
— А у кого в наше время — одни «приятности»? Тем более, у пенсионеров. Скажи, Васька, ты появился в Клину случайно или… преднамеренно? Если случайно — поговорим, если по заданию — будь здрав!
