Тайны старого Петербурга - Жукова-Гладкова Мария (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Где там? – уточнила я, переходя к более насущным и близким нам проблемам.
Сережка показал на дверь в дальней стене.
– Она закрыта? – спросил Иван Петрович.
Сережка кивнул.
Мы с Иваном Петровичем решили сходить послушать, а может, и посмотреть на ругающихся. Правда, для начала было бы неплохо выяснить причину, побудившую человека (или людей) вспомнить народные выражения.
Приложив три уха к двери, мы в самом деле вскоре услышали, как кто-то поминает чью-то мать. Затем второй собеседник упомянул некоторых животных – в качестве сравнения. Потом голоса смолкли, но через некоторое время послышались снова.
– Что будем делать? – шепотом спросил Иван Петрович.
– Надо бы взглянуть, – сказала я. – Может, люди попали в ловушку?
К тому же, раз уж мы тут оказались, следовало бы осмотреть и соседние подвалы. Как говорили Гришка с Соболем и художник Андрей, в эти подвалы не попасть обычными путями бомжей: двери замурованы. Что ж, не нашли клад деда Лукичева, может, найдем еще что-то интересное?
Иван Петрович без труда справился и с этим замком. Мы оказались в очередном туннеле, правда, пол в нем, как и на складе, был выложен линолеумными плитками, а стены выкрашены совсем недавно – от них еще пахло краской.
Из туннеля голоса слышались гораздо лучше. Метров через десять мы подошли к двери в левой от нас стене.
Иван Петрович осветил дверь фонариком. Потом посветил на стену рядом с дверью. Замок, как я понимала, для дяди Вани – плевое дело. Наверное, хозяева не предполагали, что придется столкнуться с таким умельцем.
Пока Иван Петрович с Сережкой продолжали осмотр, я заглянула в замочную скважину. В хорошо освещенном помещении трудились двое молодых людей в камуфляжных брюках, голые по пояс. Они показались мне знакомыми. Где-то я их не так давно видела… Только вот где именно? Сколько всяких молодцев проплыло перед моими глазами за последнее время? Не сосчитать, тем более не определить, чьи они. К сожалению, опознавательных знаков на груди (или где-то еще) у них не было. Молодые люди занимались приклеиванием отошедших линолеумных плиток. Один выдавливал клей из тюбика и размазывал его по отошедшему куску плитки, а второй потом бил по ней резиновым молоточком. Работа сопровождалась колоритными выражениями.
Слышимость с моего наблюдательного поста была прекрасная.
Неожиданно слух резанула фраза:
– Попали в рабство, блин (это я перевожу на цензурный русский язык). Если бы кто вызволил, блин, век бы ему служил, блин. Добровольно, блин.
Мне (и сопровождающим меня Ивану Петровичу с Сережкой) подобный слуга оказался бы очень кстати, мы нашли бы ему применение. Как раз помог бы в осуществлении наших планов. Я уже прикидывала: этим ребятам будет гораздо легче выворотить каменные плиты на складе, чем нам. Впятером мы можем справиться за… Все зависит от наличия инструмента. И от той скорости, с которой снова заполнят склад.
В любом случае парней следовало вызволять – если они оказались невольниками и их кто-то здесь держит, заставляя работать даже ночью, хотя им этого явно не хочется.
Иван Петрович с Сережкой со мной согласились, но оружие мы на всякий случай держали наготове.
Услышав, как открывается дверь, молодцы замерли с раскрытыми ртами.
– Добрый вечер! – поздоровалась я. – Кто тут клялся добровольно служить спасителям?
Молодец с резиновым молотком осел на пол; он то открывал, то закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Второй, с клеем, сидевший на корточках, не удержал равновесия и тоже оказался на пятой точке. Потом оба застонали.
– Не вижу радостных лиц, – заметила я, не сводя с молодцев дула пистолета. Иван Петрович стоял справа, тоже с пистолетом. Сережка слева, с ножом.
– Только не вы… – протянул молодец с клеем и опять застонал.
По-моему, он был готов грохнуться в обморок. И тут Сережка вспомнил, кто они такие:
– Мама, вы же с Иваном Петровичем и папой их в помойку выбросили! А потом они тебя на лестнице убить пытались!
Я пригляделась повнимательнее: вроде бы они, но так похожи и на рашидовских, и на стрельцовских, и на новых телохранителей Валерия Павловича… Где же находится инкубатор, в котором выводят таких братьев-близнецов?
– Вы? – на всякий случай спросила я у молодых людей.
Они энергично закивали.
– Пойдете с нами или тут останетесь?
– Пойдем, – сказал парень с клеем. – Если не убьете.
– Куда еще?! – вырвался глас души из глотки второго.
Я решила выяснить, куда бы они хотели отправиться. Оказалось, что одновременно домой, к маме, в милицию и КГБ. Они также хотели положить голову в миску с салатом «оливье», хотели борща, картошки с селедкой, арбуза и много водки.
В нашей квартире из вышеуказанного мы могли предложить им только картошку. Но они были согласны и на это. А вообще для них было очень важно добраться до телефона.
Парень с клеем начал приходить в себя. Наконец поднялся. Со вторым же возникли проблемы: опускаясь в полубеспамятстве на пол, он «приземлился» на только что смазанную клеем плитку, к которой за время нашей беседы успел приклеиться. Отодрать штаны уже не представлялось возможным, тем более что молодцы не хотели оставаться в подземелье ни одной лишней минуты. Парень быстро разулся, вылез из пятнистых штанов, оставив их приклеенными к полу, и снова обулся.
– Молоток возьмите, – приказала я ребятам. – Может пригодиться.
– Клей брать? – спросил тот, что остался в штанах.
– Бери, – кивнул Иван Петрович. – Чего ж добру пропадать? В хозяйстве сгодится.
Мы дружною толпою покинули помещение, проследовали через склад, закрыв за собой все двери, потом провели ребят к нашему любимому оконцу. Ноги в отличие от нас они, конечно, промочили, но на радостях не обращали на это внимания; парни то и дело спрашивали: можно ли у нас принять душ, что у нас есть пожрать и выпить? Расчувствовавшийся дядя Ваня обещал лично сбегать ребяткам за пузырьком, чтобы отметить их освобождение.
Протиснуться в расширенную для меня дыру парни не могли: я явно уступала им в комплекции, но, приложив силушку молодецкую, они с корнем вырвали оставшиеся железные прутья и выбрались наружу. Мы последовали за ними. После чего решили поставить прутья на место – на всякий случай, чтобы не привлекать к нашему лазу излишнее внимание.
В начале третьего ночи, после двухчасового отсутствия, мы позвонили в нашу квартиру. Хотя кладов и не нашли, но вернулись с помощниками, которые заверяли, что будут благодарны нам по гроб жизни и готовы выполнить любое наше желание. Меня разбирало любопытство: каким образом они оказались запертыми в подвале? Но я решила отложить допрос до тех пор, пока парни немного не перекусят. Зачем же их мучить на голодный желудок? Я же не зверь.
Дверь нам открыла не Ольга Николаевна, которой мы уже приготовились рассказать о наших приключениях, а трое крепких молодых людей. К ним тотчас же присоединились еще двое. Нас всех затолкали в квартиру и плотно закрыли входную дверь.
Молодой человек с тюбиком клея рухнул в обморок; его тут же подхватил один из встречающих и куда-то поволок. Все остальные в сопровождении очередных непрошеных гостей толпились в прихожей. Нас быстро разоружили – отобрали даже дяди-Ванин инструмент – и проводили на кухню.
За столом, попивая мой кофе из моей чашки (и что же она всем так нравится?), сидел папа Сулейман. Старушки Ваучские разместились напротив. Парня с тюбиком клея уже положили в угол. В сознание он еще не пришел.
Папа Сулейман внимательно осмотрел нашу компанию. У всех четверых, стоявших перед Рашидовым, были на ногах не успевшие высохнуть резиновые сапоги (у молодца в трусах – ботинки). Дядя Ваня держал в руке свои носки – единственное, что нам оставили из нашего арсенала. Мы с Сережкой и Иваном Петровичем были в старых болоньевых штормовках и тренировочных штанах, заправленных в резиновые сапоги.
– Вы никак с рыбалки? – спросил папа Сулейман, глядя на Ивана Петровича. Он перевел взгляд на молодого человека в семейных трусах в цветочек и добавил: – Ну и как улов?
