Тайны старого Петербурга - Жукова-Гладкова Мария (книги регистрация онлайн txt) 📗
Я считала, что сигнализацию пока включать не будут, а охранников посадят в самом магазине. Неужели эти молодые увальни, с которыми мы, женщина, ребенок и старики, без особого труда справляемся, будут сидеть в мокром холодном подвале, когда можно остаться в благоустроенном магазине наверху?
В общем, оставят парочку бритоголовых в торговом зале. Они напьются да спать завалятся. Надо идти завтра. А значит, следовало хорошенько выспаться, ведь нам следующей ночью опять предстоит бодрствовать.
Глава 22
10 июля, пятница
Когда мы с Сережкой на следующее утро продрали глаза, ни Гришки, ни Соболя в квартире уже не было. Дверь за ними закрыла Анна Николаевна – она всегда просыпалась у нас раньше всех.
– Жалко их, – вздохнула Анна Николаевна, когда мы опять собрались на кухне, чтобы завтракать. – Не повезло в жизни. И ведь сколько сейчас таких…
– Больше всех мне жаль Андрея, художника, – призналась я. – Но, может, еще поднимется?
Иван Петрович покачал головой и заметил, что если человек спускается в подвал, то, как правило, дороги назад оттуда ему уже нет. И, по всем сводкам, Андрей мертв, поди докажи кому-нибудь, что ты живой.
У меня на глаза навернулись слезы: опять вспомнился Вася. Потом я заявила, что необходимо выступить в поход ближайшей ночью.
После завтрака мы с Сережкой отправились позагорать на пляж у Петропавловки. Иван Петрович изъявил желание еще поспать, Анна Николаевна тоже пошла полежать, а Ольга Николаевна отправилась по магазинам.
Ближе к полуночи мы начали готовиться к выступлению. Было решено взять с собой два пистолета (Иван Петрович и я) и два ножа (Сережка и я), а также по фонарику, набор отмычек (Иван Петрович) и еще какой-то инструмент, названия которого я не знала. Дядя Ваня утверждал, что он может пригодиться, – что ж, раз может, надо брать, я не возражала. Сосед нацепил на спину небольшой рюкзачок, куда и загрузил добро, которым в случае необходимости намеревался воспользоваться. Мы предполагали, что нам скорее всего придется отковыривать какую-то плиту или плитку. На всякий случай Сережка прихватил и небольшую мотыжку – на земляной пол мы не рассчитывали, но под плитой, возможно, придется копать. Лучше уж взять все сразу, чем потом кому-то бегать наверх или приходить во второй раз.
И пришлось на этот раз надеть резиновые сапоги. У нас с Сережкой были обычные, в которых мы ходим в лес за грибами, а у дяди Вани завалялись рыбацкие, высокие, которые он и натянул на ноги.
– Буду вас переносить через самые глубокие места, – заявил он; правда, мы надеялись, что воду в большей или меньшей степени из подвала откачали или она ушла сама по другим подвалам.
– Эх, без телефона идем, – вздохнул Сережка. – И без миноискателя, то есть металло…
Я пожала плечами и заметила, что пока взять их негде. И купить не на что. Сын же заявил, что мне давно пора завести богатого любовника – благо есть из кого выбирать.
– Сережа, что ты такое говоришь?! – закричала я.
– Правильно говорит, – поддержал ребенка Иван Петрович. – Давно пора, Марина. Баба должна с мужиком жить. Да и парню мужик в доме нужен. Я-то стар уже. Давай определяйся скорее. Замуж сейчас надо выходить. Еще лет десять, и кто тебя возьмет?
Вот тут я уже взвилась не на шутку. Через десять лет мне будет всего-то сорок два. Что, в сорок два женщина не может пользоваться успехом? Еще как может! Что гласит народная мудрость? Неужели Иван Петрович считает, что через десять лет я буду никому не нужна?
Сосед немного смутился и отвалил парочку комплиментов – мол, я всегда буду красавицей, однако заметил, что в моем возрасте женщина может рассчитывать на большее, чем через десять лет. Да тут еще сама рыба идет мне на крючок. И какая! Чего ж не ловить-то?
Тут в разговор вступили сестры Ваучские – ни одна из них замужем не побывала. Не знаю, были ли они старыми девами (в физиологическом плане) или нет; я, естественно, никогда не спрашивала, почему они так и прожили всю жизнь вместе с маменькой, а они на эту тему не распространялись.
В данном же случае сестры уверенно взяли сторону Ивана Петровича и Сережки, заявив, что я должна снова выйти замуж, а если я сама ничего для этого не предпринимаю, то этим вопросом займутся они.
Я скорчила гримасу. Только свах на общественных началах мне и не хватало.
– И за кого вы предлагаете мне выйти? – из чистого любопытства поинтересовалась я.
Началось обсуждение кандидатур. Стрельцов был отвергнут единогласно, да и мне он после случившегося у него дома был противен, даже видеть его не хотелось (но придется, хотя бы из-за Саши). Кандидатуру Алика следовало изучить, для начала выяснив, какие цели он преследует. У меня Алик вызывал некоторые возражения.
– Но вообще, по-моему, парень неплохой, – добавила Ольга Николаевна. – Познакомилась бы ты с ним поближе, Марина, а там и выяснила бы, что к чему. Я тебе уже не раз говорила.
– Лучше уж папа Сулейман, – заявил Иван Петрович, который был старше этого папы лет на десять, если не на пятнадцать. – Если ловить – так самую крупную рыбину. Человек серьезный, все, с кем мы говорили, характеризуют его положительно…
Я расхохоталась: положительно характеризуемый главный бандит района. Но ведь я уже сама подумывала об этой кандидатуре… В любом случае с кем, с кем, а с папой Сулейманом ссориться нельзя. Лучше уж подумать, как использовать его в своих целях…
– А как насчет Валерия Павловича? – спросила я у соседей, желая поразвлечься. – Что-то мы про него забыли.
Соседи задумались: Могильщик в качестве общеквартирного зятя как-то не приходил им на ум.
– Вообще-то кот его принял, значит, человек хороший, – сказала Ольга Николаевна.
– Толстоват, – заметила Анна Николаевна. – И ниже Марины на полголовы. Марина рядом с ним не сможет чувствовать себя комфортно.
Мне опять стало смешно, и я заметила, что папа Сулейман, как и большинство восточных людей в возрасте, также худобой не отличается.
– Но выглядит как солидно! – воскликнул Иван Петрович. – Ты посмотри, Марина, какая у него стать!
Иван Петрович продолжал расхваливать предлагаемую им кандидатуру. Ольга Николаевна же настоятельно рекомендовала мне встретиться с Аликом и добавила, что если я не позвоню ему сама, то это сделает она и пригласит его к нам в гости. Я повернулась к Сережке и спросила, кто больше всех мил его душе.
Оказалось, что погибший художник Вася.
И тут мне в очередной раз стало очень грустно. Ну почему, почему художник погиб, а всякие сволочи до сих пор живы?! Эх, Вася, Вася, если бы ты остался жив… Тогда я даже не думала бы про папу Сулеймана, взвешивая все «за» и «против» в отношении кандидатуры Рашидова. И куда я смотрела все то время, пока художник жил в мансарде над нашей квартирой? Ведь он был совсем рядом, а я не обращала на него никакого внимания. Да, задним умом мы все крепки…
Видя мое состояние, соседи налили мне валерьянки, кот тут же полез целоваться. Но стоило мне успокоиться, как обсуждение потенциальных кандидатур в мужья было продолжено.
Ольга Николаевна вспомнила капитана Безруких.
– Он женат, – возразила я.
– Подумаешь, старший лейтенант Терентьев тоже до недавнего времени был женат. Еще и сейчас женат, а перебрался к твоей подруге, – резонно заметила Анна Николаевна. – Жена – не стена, всегда помни об этом, Марина.
– Да, капитан, в общем-то, ничего, – согласился Иван Петрович. – Мне, правда, старший лейтенант больше понравился, но и капитан пойдет.
Я подозревала, что Терентьев приглянулся Ивану Петровичу после совместного распития спиртных напитков, но смолчала, только слушала соседей и сына. Откровенно говоря, мне эти разговоры стали порядком надоедать. Решают мою судьбу, словно меня рядом нет. Да и слышали бы мужики, что тут про них говорится… А если у нас вдруг кто-нибудь «жучок» установил? Тогда сейчас потешаются…
Я взглянула на часы. До полуночи – времени нашего выступления в поход – оставалось пять минут. Я встала и объявила, что прения закончены.
