Где бы ты ни скрывалась - Хейнс Элизабет (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
— Не знаю, я нашла ее на полу. Наверное, она упала. Я живу в квартире наверху. Обычно она выходит поздороваться и телевизор у нее всегда орет. А тут — тишина… Я постучала, а дверь оказалась отперта…
Я замолчала, понимая, что тараторю как ненормальная.
— Так, сами-то не волнуйтесь, — сказала врач. — Мы о ней позаботимся. Что это с вами? Вы дрожите, вам плохо? В обморок часто падаете?
— Нет… Нет, все хорошо. Только вы… поосторожнее там с ней, ладно?
К тому времени как миссис Маккензи уложили на носилки и понесли в машину, я немного успокоилась. Стоя в дверях, я смотрела, как санитары ловко погружают носилки внутрь кареты.
До моих ушей донесся топот — я повернула голову и увидела, что Стюарт несется к дому, перепрыгивая через огромные лужи.
— Кэти! О Кэти, слава богу, я боялся… — Он согнулся, оперся руками о колени и с трудом выдохнул. — Я увидел «скорую», я подумал…
— Миссис Маккензи упала на кухне. Когда я пришла домой, я не услышала ора телевизора, ну и пошла проверить.
— Сильно ушиблась?
Дверцы «скорой» закрылись.
— Не знаю, похоже, да, сильно. На голове у нее была кровь, может, ударилась обо что-нибудь.
Включив сирену, «скорая» понеслась в сторону Хай-стрит.
— Ладно, — сказал Стюарт, — пошли домой.
Пока я проверяла наружную дверь, Стюарт зашел в квартиру миссис Маккензи и выключил везде свет. Я закончила проверку раньше, чем он появился в дверях.
— Что ты там делал так долго?
— Искал ключ. Вот, смотри, нашел. — Стюарт запер дверь и положил ключ в карман. — У нее есть семья? Дети? Или друзья?
— Никогда не видела.
На моей площадке мы остановились.
— Может быть, зайдешь выпить чая? — спросил Стюарт.
— Хорошо, спасибо.
Стюарт пошел в душ, а я приготовила чай и села за кухонный стол, съежившись над своей чашкой. Что там такое она говорила: «Дверь… видела… снаружи…» Что она видела?
Или кого? Не ту ли темную фигуру, которую видела я, — мужчину одних с Ли габаритов? Может быть, он позвонил в ее квартиру? Или она увидела его у двери и испугалась?
— Постарайся не слишком волноваться, — сказал Стюарт, входя на кухню.
Одетый в джинсы и футболку, свежий, чистый, пахнущий гелем для душа, он вселял в душу спокойствие. Я почувствовала, как отступают куда-то навязчивые кошмары. В последние несколько недель Ли мне мерещился повсюду, чуть не каждый день. Почему же сейчас я решила, что видела настоящего? Скорее всего, это опять игра моего воображения.
Я протянула ему кружку остывшего чая. Я бы не стала такой пить — ни за что!
— Спасибо.
Он сел напротив меня. Я не успела отвести взгляд и опять погрузилась в серо-зеленый омут его глаз.
— В четверг я еду в Абердин, — сказал он.
— Повидаться с родными?
Стюарт кивнул:
— У отца день рождения. Обычно я остаюсь у него на пару дней. — Он аккуратно поставил кружку на стол. — Я хотел спросить, может быть, ты захочешь поехать со мной?
Меня бросило в жар.
— Понимаю, надо было раньше спросить тебя.
— Да! — тонким голосом пискнула я. Зачем, спрашивается, вообще предлагать такое, если знаешь, что все равно я не успею договориться на работе? Даже если бы и хотела с ним поехать. — У меня первое занятие в пятницу.
— Ах да, я и забыл.
«Нет, ты не забыл, потому что я тебе об этом не говорила. И Алистер вряд ли говорил — с чего бы ему?»
У меня вдруг резко испортилось настроение.
— И еще, я хотел сказать тебе, что подумал о том, что ты мне рассказала.
Я молча пила остывший чай. Кожа чесалась, как будто я надела колкий свитер, все мышцы окаменели от напряжения.
— Думаю, нам действительно не следует торопиться, — сказал он. — Давай сначала удостоверимся, что твое здоровье идет на лад.
— О, спасибо за заботу! — бросила я, вскакивая со стула.
— Кэти, постой…
— Чего мне стоять? Мы что, куда-то торопимся сейчас? А то давай еще больше затормозимся, но тогда лучше вообще раззнакомиться!
— Да я не это имел в виду!
— Да что ты? А ты спросил меня, чего я хочу?
— Чего ты хочешь?
— Я просто… хочу чувствовать себя нормальной. Нормальной, хотя бы раз за последние четыре года! — Я даже смотреть на него больше не могла — сидит тут, расслабленный такой, уверенный, что жизнь у него под контролем.
Я повернулась и пошла к двери.
— Кэти, да постой же ты!
Я повернулась к нему лицом.
— Понимаешь, я даже не знаю, как ты относишься ко многим вещам, — сказала я. — Что чувствуешь…
— Когда я увижу, что ты в состоянии говорить спокойно, я скажу тебе, что я чувствую.
— Ах так, Стюарт, воткни себе в жопу свою снисходительность!
— Ах так! — в тон мне крикнул он. — Хочешь знать, что я чувствую?
Я кивнула, глядя на него исподлобья, готовая к любой схватке, пусть даже самой последней.
— Ты внимательно слушаешь меня?
— Да!
И тут он поцеловал меня.
Чего я не ожидала, так это поцелуя. Он прислонил меня к стене, одной рукой обнял за талию, другой приподнял вверх подбородок. Поцелуй длился так долго, что я чуть не задохнулась… Однако каждый раз, когда мне казалось, что запас воздуха у Стюарта закончился, он делал вдох и снова приникал к моим губам. От его тела, крепкого, мускулистого, чистого, исходил приятный жар, он был выше Ли и крепче его физически. По идее, мне следовало бы сейчас по-поросячьи визжать и биться в истерике, как тогда у бара, когда на меня навалился Робин, но — ничего подобного. Наоборот, напряжение ушло, сведенные судорогой челюсти разжались, а заледеневшие руки и ноги налились теплом.
Через несколько мгновений Стюарт отстранился и, подняв бровь, критически осмотрел меня:
— Вот так я чувствую.
— О, — только и смогла произнести я.
Он улыбнулся широкой счастливой улыбкой.
Я попыталась откашляться.
— Что же, давай как-нибудь еще раз поговорим на эту тему, — сказала я.
— С удовольствием.
— Может быть, когда ты вернешься назад из Шотландии?
— Прекрасно.
— Ну я пошла домой?
— Иди. Увидимся через неделю.
Понедельник, 5 апреля 2004 года
Сегодня маме исполнилось бы шестьдесят пять. Я часто думаю о том, какой она была бы, если бы не умерла, — наверное, такой же веселой и доброй, как раньше. Мы бы ходили в кафе, делали бы друг другу маленькие подарки и проводили вместе выходные.
Наверное, мы относились бы друг к другу как две подружки и я всегда могла бы позвонить ей и поплакаться в жилетку, просто услышать ее участливый голос.
Мне так ее не хватало…
Если бы моя мама не умерла, у меня была бы совсем другая жизнь. Если бы оба они не умерли, когда я была на последнем курсе, я бы жила иначе. Я бы не напивалась каждый вечер, не спала со всеми подряд, не тусила по клубам до утра, не просыпалась в чужих постелях… Нет, я была бы уже директором какой-нибудь всемирной организации, а не менеджером по персоналу на заводе по производству изделий из пластмассы.
И уж конечно, я не пошла бы в «Ривер-бар» на Хеллоуин в том алом шелковом платье, готовая снова завести какую-нибудь никчемную интрижку, и в том жакете. А в кармане жакета я, наверное, не таскала бы чек, который мне дали в кафе спортзала, куда я зашла выпить чая. Он наверняка тогда в баре обыскал карманы моего жакета и нашел чек — и понял, где проще всего снова со мной пересечься. А может быть, я вообще бы никогда его не увидела.
Господи, я могла бы избежать этого!
Но даже если бы мы начали встречаться, мои папа с мамой сразу бы поняли, что это опасный тип. Они бы сразу мне сказали: «Дочка, он тебе не пара!» Послушала бы я их? Не знаю, может быть, и нет.
Если бы мама была жива, я, наверное, уже была бы замужем за каким-нибудь надежным, добрым, хорошим человеком и у нас были бы дети. Один? Нет, лучше двое или даже трое.
Но что толку плакать о том, чему не суждено сбыться? Сегодня я чувствовала в себе больше силы, чем обычно, — с сегодняшнего дня я начала борьбу. Правда, я чуть ли не каждый день давала себе обещание бороться с гнетом, но Ли мне быстро и доходчиво объяснял, кто в нашем доме хозяин.
