Масть пиковая - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
А если еще тщательнее просматривать встречу в Аксае, то можно было заметить, что он сам нужен был позарез хану, и не его идеи, планы, перспективы, сегодня его свобода зависела все-таки от усилий прокурора, и деньги он дал прежде всего, чтоб от себя отвести удар, хотя и не говорили вроде об этом в лоб. Спасать хана Акмаля имелся резон только в том случае, если тот соглашался на жизнь по поддельному паспорту, и следовало всячески подталкивать его к этому шагу. Первую же секретную запись из кабинета Первого, касающуюся посмертной судьбы Шурика, требовалось немедленно переправить в Аксай, чтобы хан не строил иллюзий в отношении своей неприкосновенности.
А насколько в курсе дел духовный наставник хана Акмаля, молчаливый служка в белом Сабир-бобо? Доверил ли ему хан секрет своих многомиллионных сокровищ, вот где вопрос вопросов? Все требовало тщательнейшего анализа, малейшая ошибка – и тайна сотен миллионов навсегда уйдет с ханом, ведь он никому не оставит адрес своей Пенелопы.
В общем, думать обо всем и не передумать, чего ни коснись, все имеет второй план, любая фраза имеет глубочайший подтекст. Восток весь в иносказаниях, недомолвках, символах, и все следовало принимать в расчет, ибо цена ошибки – жизнь.
Сухроб Ахмедович, поглощенный мыслями о двухдневном визите в Аксай, на некоторое время забыл о канцелярской папке, притороченной Сабиром-бобо к коробке с аппаратурой. Но она скоро дала о себе знать, на каком-то крутом повороте выпала и шумно плюхнулась на резиновый коврик у ног. Одна желтая бумажка, выпавшая из папки, отлетела к сиденью Джалила, и он передал ее гостю, и тут уж представилась легальная возможность заглянуть в досье на самого себя.
Очень точными оказались биографические данные, писал кто-то хорошо знавший его в студенческие годы, четко обозначили круг друзей, знакомых всех по линии жены, что ж, в этом есть резон, на Востоке все и делается через родню. Прослежена и совместная служба повсюду с Миршабом, указано, что Хашимов единственный человек, досконально знающий жизнь прокурора Акрамходжаева. Дальнейшие сведения, на взгляд Сенатора, оказались взяты из его личного дела, когда он работал в Верховном суде республики, тут были какие-то детали, штрихи, характеристики, не то чтобы секретные, но не для широкого пользования, так сказать. Это настораживало, и он решил предупредить Салима, что из строго охраняемых личных дел есть утечка информации и следовало вычислить человека, работающего на Аксай, и при удобном случае припереть его к стене, сделать двойным агентом, любопытно, кто еще проявлял к нему интерес?
Но вот машинописные страницы под грифом «Требует особого внимания» бросили прокурора в жар. Как он оказался прав в своих суждениях и прогнозах! Да, случись завтра какие крутые перемены, одержи власть пантюркисты, панисламисты или религиозные фанатики-вахабисты, или возникни любая другая мусульманская республика под зеленым знаменем, его повесили бы на первом фонарном столбе, нет, даже такую легкую смерть ему не даровали бы, по традиции как отступника забили бы камнями, как некогда забили великого Хамзу.
Акрамходжаев внимательно вчитывался в убористый текст трех машинописных страниц и понимал, что определенные круги уже готовы приговорить его к смерти. Выходит, не зря он приехал в Аксай, выяснил, что называется, отношения, доказал хану Акмалю, что он до мозга костей свой. А если он работает так высоко и принимает какие-то неугодные решения, – это делается в высших интересах, и духовные наставники движения под зеленым знаменем должны гордиться тем, что среди них есть он, у которого даже есть шансы занять пятый этаж Белого дома.
А тут чего только о нем не говорилось! Что он имеет тайное звание полковника КГБ, что он вкупе с «русскими десантниками» пересажал весь цвет нации. Что он люто мстит всем, кто раньше, при Рашидове, не допускал его к власти. Полная злобы бездоказательная демагогия, но промелькнуло и кое-что существенное, всего одной строкой. Человек, составляющий документ, отметил, что защита докторской Акрамходжаевым и ряд интересных статей в печати вызвали у всех, знавших его лично, шок и, мол, есть сомнения в его авторстве. Там же отмечалось, что во всех известных источниках, где куют докторские диссертации для высшего эшелона партийной элиты, отказались в авторстве и не могли подсказать, кто бы мог столь квалифицированно осветить правовые проблемы в республике.
Последняя запись гласила о том, что он выручил от неминуемой тюрьмы капитана ОБХСС Кудратова, зятя известного человека, и намекалось, что акт гуманности прокурора Акрамходжаева обошелся уважаемому семейству в копеечку, но цифра все-таки не указывалась. Но не сумма волновала джентльмена без галстука, он искал сообщений о том, что щеголеватый бабник оказал ему и неоценимую услугу, выкрав из больницы убийцу прокурора Азларханова, некоего Коста Джиоева. Но к величайшей радости Сенатора такой записи не было. Вот этого-то сообщения он и боялся больше всего, располагая такой информацией, они могли без шума заставить прокурора уйти не только с арены завязавшейся политической возни, но и вообще с должности. Тут, как говорится, крыть было бы нечем, а то, что он попотрошил хапугу обэхаэсника и это стало кому-то известно, его не волновало, какой чиновник на Востоке не берет взяток?
Прокурор небрежно бросил папку рядом с собой, всем видом показывая, что сведениям о себе он не придает никакого значения. А придавал, ох как придавал! Боялся, что всплывут и Беспалый, и ростовский вор по прозвищу Кощей, боялся, что кто-то все равно вычислит, что те двое, убитые в ту ночь во дворе Прокуратуры, на его совести. Да мало ли можно было о нем собрать данных! А карты? Фантастические проигрыши и выигрыши! Одна двойная жизнь прокурора должна была занимать сотни страниц машинописного текста!
Ни слова о том, что он уже два с лишним года в теснейшей дружбе с Шубариным, и сколько дел уже успели провернуть с ним. Да, можно считать, они совсем ничего не знали о нем, и это радовало. И все потому, что всю жизнь был темной лошадкой, стоял в тени, ни для кого не представлял интереса, оказывается, такая позиция имеет плюсы. Отлегло, отлегло напряжение с души, эта папка не давала ему дышать спокойно, ведь он знал коварство хана, тот мог выкинуть что угодно, и только сейчас все стало на место, аксайский Крез у него в руках, он не даст ему себя шантажировать. И он с удовольствием вспомнил о корзине, что вручил ему Сабир-бобо на дорогу, благополучное окончание визита безусловно следовало обмыть.
Сухроб Ахмедович неожиданно так хорошо себя почувствовал, что стал напевать какую-то мелодию, чего с ним не случалось давно, со студенческих лет. Такая перемена настроения не могла не броситься в глаза Джалилу, и он осторожно наблюдал в верхнее зеркальце за гостем. Прокурор вдруг взял папку, небрежно разорвал на части, открыл боковое окошко и пустил обрывки по ветру, и тайны, что так мучили еще час назад, разлетелись по пыльным кюветам и придорожным кустам.
Шоссе уже тянулось параллельно железной дороге, и по указателям на обочине он понял, что до нужной станции осталось не более получаса езды. Настроение продолжало оставаться приподнятым, он даже пожалел, что поезд прибывает в Ташкент на рассвете, было бы здорово прямо с поезда закатить куда-нибудь отметить успех, но его ждала работа в ЦК, сразу два совещания в понедельник, одно в КГБ, другое в прокуратуре. А вот вечером не мешало бы встретиться дома у прекрасной Наргиз, посидеть вместе с Салимом и Артуром Александровичем, а может, и сделать каждому из них подарок – кинуть тысяч по пятьдесят на карманные расходы из тех пяти миллионов, что лежали у него в чемодане. Останавливало лишь одно, ни для кого из них пятьдесят тысяч не доставили бы особой радости, а ему хотелось доставить им именно радость. И тут он понял Шубарина, который всегда делал редкие и дорогие подарки, вот они у людей вызывали бурю радости, и надолго. А из Аксая он подарков никому не вез, разве что жилет из кевлара для Артура Александровича, но и это ведь не его вещь, а хана Акмаля.
