Кошмар во сне и наяву - Арсеньева Елена (версия книг TXT) 📗
Причины были самые естественные: от гормональных препаратов, которые со страшной силой всаживал в Хингана сучонок Герка, тот начал жутко отекать. Буквально на второй день перстень так врос в палец, что так просто и не снимешь. Либо перстень пилить, либо палец. Однако Герка уверял, что отеки вот-вот сойдут, и Кавалеров ждал как дурак…
Только подумать, чем обернулось для него это ожидание, какой мукой! С одной стороны, конечно, он упивался зрелищем страданий Налетовых, зрелищем мести. С другой… от рук сбежавшего Хингана погиб верный, как пес, Денис; пришлось прикончить его девчонку, которая слишком много знала о том, кто такой Вольт. Услышав о гибели Дениса, она могла сломаться сама и очень многое сломать…
Ладно! О чем это он? Все позади! Впереди – только эта дверь, ключ от которой у него в кармане, и острие топорика подмышкой, и платиново-золотой блеск на бабьем пальце…
А потом – свобода!
– А ну вали отсюда, пока еще трамваи ходят!
Альбина вздрогнула и забилась за спину Валерии, полуживая от стыда. Никогда еще она не слышала у подруги такого голоса. Он вызывал одновременно страх и отвращение. Очевидно, то же впечатление он произвел и на полного мужчину, который приостановился рядом с ними и заговорил с той особенной вкрадчивой интонацией, с какой тут все обращались к женщинам. Услышав отповедь Валерии, толстяк пожал плечами и торопливо отошел.
– Чего он хотел? – прошелестела Альбина.
– Дешевка! – с презрением откликнулась Валерия. – Думал уболтать меня – за десять баксов изобразить для него мальчика. Что я ему, вокзальный педик какой-нибудь?
В голосе ее звенела оскорбленная гордость профессионалки, и Альбина, с трудом прорвавшись через терминологию, невольно улыбнулась. Похоже, Валерия искренне наслаждается ситуацией. Да, ее хлебом не корми – дай только поактерствовать. Стоило вспомнить, как она репетировала с Альбиной сегодняшний вечерний бенефис, как наряжала ее и себя, как изощренно занималась боевой раскраской! Уступив Альбине на вечер свою козырную дубленку, Валерия для себя взяла напрокат нечто невесомо-пушистое, белоснежное, развевающееся – может быть, даже из лебединых перьев! – высоко открывающее безукоризненные ноги в сверкающих чулках. То, что было на Валерии под шубкой, заслуживало особого внимания, и она не сомневалась в успехе предприятия.
Сомневалась Альбина. Во-первых, Смольников может найти себе кого-нибудь еще прежде, чем дойдет до них. Или просто будет не в настроении развлекаться сегодня с проститутками. А ведь именно в образе таковых и намеревались проникнуть в его квартиру Валерия с Альбиной. Разумеется, намеревалась прежде всего Валерия, ну а Альбина, как всегда, влеклась в вихре ее кипучей энергии и неожиданных идей. Альбина уже и не пыталась вырваться из этого смерча, однако сегодня утром ей показалось: все сорвется. Валерия проснулась мрачная и рассказала, что ей приснился отвратительный сон. Будто стреляет она по уткам, стоя в каком-то овраге, и дробью перебивает им шеи. Головы падают на землю, а утки… утки продолжают лететь, истекая кровью.
Альбина уставилась на нее, потрясенная не столько гадостной картиной, сколько антуражем: Валерия стреляет из охотничьего ружья! Это же надо – уродиться таким совершенством!
Странным образом совершенство Валерии ничуть не подавляло Альбину и не вызывало в ней ни малейшей зависти. Она не уставала восхищаться подругой и мечтала стать похожей на нее. Именно поэтому столь безропотно ввязалась в авантюру со Смольниковым и даже пыталась играть столь же достоверно, как Валерия, которая уже и думать забыла об утренней хандре и вела себя так, словно родилась на панели.
– Я о чем-то подобном читала, – проскрипела Альбина, почти не размыкая губ.
– В смысле? – решила уточнить Валерия, нетерпеливо перебирая озябшими ногами.
– Про девицу-детективщицу, которая под видом заказной шлюшки проникла к двум преступникам и скрутила их. Правда, сначала она всяко перед ними раздевалась и демонстрировала свои прелести, но потом взяла на прием или что-то в этом роде.
– Ну, достоинствами нас тоже господь не обидел, – рассеянно отозвалась Валерия. – Да и на прием кого хошь возьмем. Только Смольников – он ведь по сути своей не преступник, как мне кажется. У него произошло так называемое «вытеснение». Так специалисты называют один из приемов психологической защиты, когда в безвыходных ситуациях мозг перестает воспринимать несущие угрозу мысли и переживания. При «вытеснении» человек может не заметить убийцу, приближающегося с ножом в руке, хотя все остальное будет видеть и осознавать в полной мере. Нечто подобное случилось и с этим Кириллом Игоревичем. Только у него роль «вытеснителя» сыграли сексуальные потребности, странным образом обострившиеся после того, что случилось с его дочерью.
Альбину передернуло. Если ей раньше и было иногда жаль Смольникова, теперь она почувствовала к нему отвращение. И просто-таки взмолилась, чтобы нынешняя акция сорвалась!
Да… а ведь зарекалась о чем-нибудь просить небеса, прекрасно усвоив за долгие годы практики, что они выполняют все просьбы с точностью до наоборот! Так получилось и на этот раз: Валерия вдруг замерла, напряженно вытянувшись, и тихо ахнула:
– Бог ты мой! Идет, идет ведь! И один! Ну, смотри мне, вовремя подсекай!
Похоже, Валерия увлекалась не только охотой, но и рыбалкой.
Альбина усилием воли заставила себя остаться на месте, понимая, что подруга не простит ей малодушия, и только слабо вздохнула, наблюдая за Валерией, которая пружинящей походкой двинулась навстречу мужчине в длинном черном пальто и большой белой шапке. Он неторопливо приближался к женщинам, с интересом озираясь по сторонам.
Впрочем, завидев Валерию, он словно прилип к ней взглядом. И, ей-богу, его можно было понять. Это вам не традиционное марш-марш от бедра, как на подиуме! Кажется, именно такой походочкой славилась обворожительная Мэрилин Монро: ножка ставится точненько перед другой ножкой, отчего все тело соблазнительно извивается и подрагивает; голова откинута и чуть набок, зовущие губы приоткрыты, взор манит…
Тридцать семь? Ах, тридцать семь?! Девочки, да вам бы такими быть в семнадцать!
Смольников затормозил.
– При-ве-ет, – долетело до Альбины протяжное, произнесенное Смольниковым и Валерией одновременно и одинаково, а потом их смех. Похоже, они глянулись друг другу сразу.
Несколько быстрых, неразборчивых фраз; потом до Альбины донесся вопрос Смольникова:
– А что ты делаешь?
И ответ Валерии – холодновато-бесшабашный:
– Если не все, то очень многое. Но мы работаем вдвоем с подругой.
– С подру-угой? – Голос Смольникова стал еще более заинтересованным.
– Ну да, она что-то вроде стажера. Перенимает профессиональные навыки.
Альбина стояла, словно примерзнув к асфальту; эти двое приблизились к ней.
Смольников глянул оценивающе:
– Стажер-ка? Ну-ну. Пусть учится на примерах. Почему это у меня такое впечатление, будто мы с тобой покажем ей сегодня блестящий пример?
Валерия хихикнула. Повиснув на руке Смольникова и танцующей походочкой направляясь вместе с ним в глубину жилого квартала, она сделала неприметный знак Альбине: «Делай, как я!» Та медленно пошла следом, слишком ошеломленная, чтобы встревожиться или испугаться.
Она ожидала увидеть Смольникова совсем другим – угрюмым, разбитым, может быть, агрессивным. Однако этот улыбчивый, обходительный человек ничем не напоминал сломленного горем отца. И если Валерия была права насчет «вытеснения» как средства защиты, то, пожалуй, защитные реакции Смольникова начали переходить в свою противоположность!
Альбина смотрела на него во все глаза, постепенно убеждаясь, что этого человека она прежде не видела. Нет, конечно, это именно он пытался снять себе девочку, когда Альбина следила за Хинганом, он был на фото с Катюшкой и Наилем… И все-таки Смольников был слишком молод и вальяжен, чтобы оказаться тем самым Вольтом, который убил тетю Галю, Катюшку… может быть, убивал не раз и прежде. От этого открытия стало полегче на душе, но все-таки давило неприятное предчувствие. Ох, зря Валерия все затеяла…
