Кошмар во сне и наяву - Арсеньева Елена (версия книг TXT) 📗
Невыносимым жаром несло со всех сторон, чудилось, волосы начинают тлеть, плавятся глаза. Одежда жжет тело. Скорее отсюда! Сейчас рухнет крыша, полетят во все стороны пылающие обломки.
Герман отпрянул, потом вдруг вернулся, вцепился в плечи Кавалерова, поволок от огня. А вдруг он жив?..
Он был жив. Открылись мутные глаза, глянули на Германа снизу. Рука заскребла по груди, нырнула во внутренний карман куртки – и перед лицом Германа блеснула заточка. И в ту же минуту Кавалеров вцепился в его рубашку и медленно потянул к себе.
Чудилось, вся сила из умирающего, переломанного тела перелилась сейчас в ту руку, которая держала Германа.
Запрокинутое лицо дрогнуло в оскале, глаза налились отраженным огнем.
– Не вам, Налетовым… – вскипела на губах белая пена.
Кавалеров резко сунул заточку себе в грудь. Выгнулся дугой, хрипло выдохнул. Глаза расширились – и Герман понял, что это не глаза уже, а два мертвых зеркала, которые безучастно отражают адский пламень.
Над головой затрещало, оглушая. Герман рванулся из мертвых пальцев, упал, вскочил, прыгнул вперед.
Часть крыши провалилась, искры, куски пламени пролетели по двору. Герман вскочил в джип, он был горячий, как печка, и если бензин…
Мотор завелся, и только сейчас Герман сообразил, что не раскрыл ворота. Но поздно! Отчаянно рванулся вперед, не зная, вышибет ли створки, но они распахнулись мгновенно. Понятно: Кавалеров обеспечил себе путь к бегству.
За спиной оглушительно грохнуло, Герман едва справился с управлением: джип скакнул вперед – и сразу стал.
Кто-то колотил снаружи в стекло. Соседи, что ли, набежали?..
Герман тупо улыбался. Он чувствовал себя так, словно живым выбрался из ада.
Опять застучали. Герман покивал – ничего, мол, я жив. Он не мог шевельнуться, не мог слова сказать, и еще ничего не различал обожженными глазами… Только видение маячило перед взором: опаленная рука, стиснувшая заточку, а на пальцах – два перстня. Черная восьмиугольная татуировка и на раскаленно сверкающем золоте – выпуклый косой крест с крошечной фигуркой человека, распятого на нем.
