Будни прокурора - Лучинин Николай Семенович (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Что-то не припоминаю, — не взглянув на Ольгу, ответила портниха. — Может, встречались где, но не помню.
— Полина Степановна, — вмешалась в разговор Ольга, — я заходила к вам с моей знакомой Валентиной. Вы шили ей платье из…
— Постойте! — перебил ее Глебов. — Полина Степановна сама все припомнит и расскажет, из какого материала она шила это платье. Итак, Полина Степановна, мы вас слушаем.
Глядя в лицо портнихи, Глебов видел на нем мучительное колебание.
— Да, вспоминаю, был такой случай, шила платье для Вали, — тихо ответила она.
— А из какого материала?
— Из зеленой шерсти.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее, как все это произошло?
— С Валей я познакомилась случайно месяца три назад. Тогда же я узнала, что она приехала с мужем из-за границы, привезла с собой несколько шерстяных отрезов. Валя попросила меня сшить ей платье. Я взялась. Она принесла материал, два раза приходила на примерку, а один раз с этой девушкой. За работу я взяла 100 рублей, так ведь и в ателье дешевле не сошьют, сами знаете…
— Да не в этом дело, Полина Степановна, совсем не в этом, — прервал портниху Глебов. От волнения он не знал, как быстрее направить рассуждения свидетельницы в нужном ему направлении: от этого разговора зависело все, весь исход дела!.. Рука его бессознательно неоднократно прикасалась к замку лежащего на коленях портфеля, и он, решившись, достал, наконец, зеленый пояс, положил его на стол перед портнихой.
Она взяла пояс в руки и, мельком взглянув на него, сказала:
— Это я шила… Это от ее платья…
Глебов облегченно вздохнул.
— Но не ошибаетесь ли вы, Полина Степановна? — спросил Глебов. — Вы уверены, что этот пояс именно от платья Валентины?
— Да ведь моя работа! — ответила Полина Степановна. — Старая портниха свою работу всегда узнает. Да и материал такой, что не спутаешь, — привозной. А вот на подкладку не осталось шерсти, пришлось сатином подшить. У меня как раз был такой сатин…
— Простите, — перебил Полину Степановну следователь, — а не осталось ли у вас хоть кусочка той шерсти? Ну, хоть маленького обрезочка.
— Может, и есть, — ответила портниха. — Пойду, поищу…
Полина Степановна ушла в соседнюю комнату и возвратилась, держа в руках несколько небольших лоскутков материи.
— Вот, — сказала она. — А это — остатки подкладки…
И протянула Глебову кусок коричневого сатина.
Следователь достал из портфеля бланк протокола допроса…
II
…Во втором часу дня Олег Николаевич вернулся в прокуратуру. Не терпелось поделиться своими успехами с начальником следственного отдела, но трезвая мысль подсказывала другое: сначала нужно допросить дядю Василия Рубика.
И, сняв телефонную трубку, Глебов позвонил в городской финансовый отдел.
…Сидевший против следователя пожилой человек располагал к себе. Добродушное, изрезанное глубокими морщинами лицо, ясные глаза, мягкая улыбка — все внушало доверие. Как и многие старики, Иван Андреевич был словоохотлив, и Глебову оставалось лишь слушать его.
— Валентину, жену моего племянника, я видел только один раз вечером, когда она вместе с Василием заходила ко мне знакомиться. Просидели мы за чаем около часу, а потом они ушли. Это было вскоре после того, как я и Василий ходили к Варваре Ивановне договариваться насчет комнаты.
Месяца полтора назад, а может, и меньше, Василий пришел ко мне без Валентины, принес два чемодана и узел с вещами и попросил взять эти вещи на хранение. «А где же Валя? — спросил я. — С Валей у меня все кончено, — ответил Василий, — проводил ее вчера к родным. Не захотела жить с безработным. Ну, и черт с ней! — добавил Василий, — не хочет и не нужно, просить не буду, и без нее найдется. У меня в Одессе есть девушка не чета Валентине. Поеду и женюсь», — сказал Василий.
— Вот оно какое дело с Валей, — продолжал Иван Андреевич. — На следующий день перед вечером Василий снова пришел ко мне и вынул из чемодана женскую юбку, шелковый платок и еще что-то, не помню. Я спросил его: «Куда ж ты несешь вещи?» — «Продавать, — ответил, — нужно ж чем-то жить».
Так продолжалось два дня. Василий приходил ко мне, брал из чемоданов что-либо и уносил. На третий день он пришел в новом костюме и туфлях. «Купил? — спросил я». «Продал ковер и купил, — ответил Василий. — Уезжаю в Одессу». Проводил я его на вокзал, он взял билет до Одессы и уехал.
— А вещи? — спросил Глебов.
— Забрал с собой.
— Родители Василия живут в совхозе?
— Да, живут старики — отец и мать — Трофим Игнатьевич и Степанида Яковлевна. Отец работает ветеринарным фельдшером…
После разговора с Иваном Андреевичем Глебов пошел к Обухову.
— Где же вы пропадали? — спросил тот.
— Работал, — ответил Олег Николаевич, не умея скрыть улыбки.
— Ну и что же? Кажется, настроение у вас неплохое.
— Кое-что удалось, товарищ Обухов. Во всяком случае, почти установлена личность убитой женщины, то есть то, над чем мы безрезультатно бились вот уже сколько времени. И, кроме того, есть данные, позволяющие думать, что убийцей является ее муж.
Глебов подробно доложил Обухову, что ему удалось установить за прошедшие дни.
Обухов взял у следователя протоколы последних допросов, прочитал их и, возвращая, сказал:
— Да, не зря вы сюда приехали. Что думаете делать дальше?
— Надо срочно выехать в совхоз, допросить родителей Василия Рубика, может быть придется произвести у них обыск.
— На чем вы намерены ехать в совхоз? — спросил Обухов.
— На автобусе.
— Погодите: я узнаю, если наша машина здесь, садитесь и поезжайте.
Обухов позвонил. Машина оказалась на месте.
— А следственные материалы можно взять?
— Конечно. У прокурора, изучавшего их, был целый ряд предложений, но теперь они, видимо, отпадут.
— Да. Чуть было не забыл! — спохватился Глебов. — У меня к вам большая просьба. Нельзя ли позвонить прокурору Изяславля и поручить ему проверить, проживает ли там мать Валентины и приехала ли к ней дочь? Допрашивать, конечно, надо осторожно, чтобы мать не поняла, что случилось с дочерью.
— Хорошо. Сегодня же позвоню. Кто знает, а вдруг эта Валентина жива и здорова? Следственная практика знает много чудес.
Обухов подал следователю руку:
— Желаю успеха!
— До свидания, — ответил Глебов и вышел.
Машина стояла у подъезда, работники милиции ждали Глебова.
— Садитесь, — сказал он, открывая дверцу.
По пути в совхоз Глебов продолжал думать о Валентине. Слова Обухова заронили в его душу мимолетное сомнение: а вдруг Валентина действительно жива? Что тогда? Искать Василия и устанавливать, кому он продал зеленое платье жены? Нет, не может быть… Таких совпадений не бывает…
Откинувшись на спинку сидения, Глебов быстро заснул.
— Олег Николаевич! — разбудил его голос одного из спутников. — Приехали…
Машина подошла к конторе совхоза. Был восьмой час вечера. Вошли в кабинет директора, поздоровались. Глебов подсел к столу, работники милиции разместились на диване.
— Ну как? — поинтересовался директор. — Установили, кто убил?
— Кое-что установили, — ответил Глебов, — но еще мало для окончательного решения. А сейчас я просил бы вас послать за родителями Василия Рубика. Я их здесь допрошу. Только не нужно говорить им, что их приглашают на допрос к следователю: зачем стариков волновать.
Полчаса спустя старики пришли в контору. Подумав, Олег Николаевич решил допросить сначала отца и попросил мать подождать в коридоре.
— Рубик Трофим… Простите, не знаю отчества.
— Трофим Игнатьевич, — подсказал старик.
— Так вот, Трофим Игнатьевич, — начал следователь. — Меня интересует все, что относится к вашему сыну Василию: его женитьба, служба в армии, работа, возвращение из-за границы.
На лице старика отразилось волнение.
— Нельзя ли узнать, почему вас интересует Василий? Уж не натворил ли он какой-либо беды? — с тревогой спросил Трофим Игнатьевич.
