Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗

– Все потихоньку сойдет на «нет». – убежденно возразил следователь. – Разве мало на нашем веку было строгих постановлений?

– Твоими бы устами... – проворчал полковник. – Ну, ладно, вернемся к трудам нашим скорбным... Что там еще у тебя по делу Капитоновых?

– Мы еще одну версию отрабатывали... Есть еще один человечек... Подозреваемый... Девушка.

– Кто?

– Некая Милена Стрижова. Двадцать лет. Работает методистом, третий год пытается поступать в Плехановский. Замужем. Эта Милена Стрижова – давняя, чуть не с детского сада, подружка Анастасии, внучки убитых.

– А она тут при чем?

– Она в доме Капитоновых тоже тысячу раз бывала. и считалась у них своим человеком. Могла разузнать, где у них ценности находятся. А убитые – они ее также могли запросто пустить в квартиру.

– А мотив у нее, этой Милены, имеется?

– Ну, допустим, мотив у нее тот же – корыстные цели. К тому же, по показаниям свидетелей, близких к семье Капитоновых, росла эта Милена в малообеспеченной семье и всю жизнь завидовала Капитоновым вообще, а в особенности их внучке, Анастасии. Вот она взяла и Капитоновым отомстила. И старикам отомстила, и своей подружке. Убила, ограбила, а потом подкинула ей под ванную драгоценности – чтобы замарать, что называется, по полной программе. У нее и возможности были. Она на квартире в Измайлово, у Челышева с младшей Капитоновой бывала неоднократно. А убивая, она не только лишила бы подружку богатых деда с бабкой, но и, одним ударом, сожителя ее устранила бы, этого Арсения Челышева. Тем более, что свидетели показывают: она сама неровно к нему дышала... К тому же алиби на время преступления у этой Милены нет. На допросах она показывает, что была, мол, в Ленинской библиотеке. Мы проверяли – ее там никто не видел. Книги по своему читательскому билету она в тот день не получала.

– Она, эта Милена Стрижова, говоришь, замужем?

– Так точно. Муж на двадцать лет ее старше, работает в Минздраве СССР, в экономическом управлении. Во время убийства он находился в длительной загранкомандировке.

– Ну, так значит она с любовником в тот день перепихивалась. – безапелляционно заявил полковник. – Потому у нее и алиби на время убийства нет.

– Вы думаете? – произнес Воскобойников. Он сделал вид, что столь просто объяснить отсутствие алиби у Милены Стрижовой, он сам не догадался. Надо же порадовать начальство: какое оно, оказывается, сообразительное!

– Без сомнений. – безапеляционно произнес полковник. – Баралась она в это время с любовником. Или в кино с ним ходила.

– А мои свидетели ее тоже на Большой Бронной видели. – тишайше возразил Воскобойников. – Как раз в день убийства, около четырнадцати часов. Два человека ее видели. Тот же швейцар в «Лире», что Челышева приметил. И та же пенсионерка у окошка.

– А где она проживает, эта Стрижова?

– В Малом Пионерском переулке.

– Так она домой шла! – с удовольствием заключил полковник. – От Бронной дотуда рукой подать! А дома, ее, наверно, любовник ждал!

– Вы думаете, товарищ полковник?

– Еще бы! Не надо, Воскобойников, нагромождать подозрений сверх необходимости.

– Понял вас, товарищ полковник.

Воскобойников спрятал довольную улыбку. Он далеко не случайно оставил напоследок доклада Стрижову – как персонаж, вызывающий наименьшие подозрения. После столь сомнительного кандидата на роль убийцы, какой выглядела Милена, полковнику легче будет вернуться к мысли, что зарезал Капитоновых не кто иной, как Челышев. Да, Арсений Челышев. Все улики указывали именно на него, и, кажется, Воскобойникову удалось убедить начальника, что убил – студент. Правда, имелись мелочи: Челышев путался во время следственного эксперимента. И неизвестно, куда он дел остальные похищенные, однако не обнаруженные у него на съемной квартире деньги и драгоценности. Кроме того, юнец в итоге ни в чем не сознался.

Ну да ладно. Ничто не может быть идеальным. Следствие и даже комитет – в том числе. У каждого – как говорится в американском фильме «В джазе только девушки» (снова выпущенном в прокат и как раз вчера пересмотренным Воскобойниковым) – свои недостатки. И недоделки бывают в любой работе. И не надо на них заострять внимание.

А в целом он, Воскобойников, поработал неплохо. Провел следствие в сжатые сроки. Практически полностью изобличил убийцу. Готов передать дело в суд.

– Ну, у тебя, Воскобойников, все? – обронил полковник.

– В целом да.

– Подведем черту?

– Да, товарищ полковник.

– Я удовлетворен проделанной вами работой. – проговорил, предварительно пожевав губами, полковник. В конце разговора слове он перешел на официальное «вы». – Вы собрали большую доказательную базу. Можете готовить обвинительное заключение. И побыстрей передавайте дело в суд.

Ни слова о том, что на скамью подсудимых должен сесть именно Арсений Челышев, полковник не сказал – хотя это следовало из всей логики разговора. И ни слова начальник не произнес о том, против кого готовить обвинительное заключение. В итоге – формально решение о том, кто виновен, должен принимать он, следователь Воскобойников. А его начальник вроде бы тут оказывался ни при чем. И если суд вдруг взбрыкнет и оправдает Челышева – например, за недостаточностью улик – эту ошибку начальник всегда сможет свалить на него, на следователя. И выйдет, что он, во-первых, неправильно и неполно информировал в ходе работы своего начальника, а, во-вторых, превратно понял его мудрые указания.

– Хорошо, товарищ полковник, – склонил голову с безупречным пробором Воскобойников. – Я полагаю, суд воздаст преступнику по заслугам.

Мама позвонила Насте сама. Настя в первую секунду даже ее голоса не узнала: тон ледяной, угрожающий. Таким из библиотеки звонят – уведомить, что книги давно просрочены.

Ирина Егоровна не поздоровалась – сразу перешла к делу:

– Анастасия! Нам надо встретиться.

«Швырнуть, что ли, трубку – как она сама бросает?» Но Настя покорно ответила:

– Хорошо, мама. Давай. Давай встретимся. Где?

– Кажется, адрес ты знаешь. – отрезала Ирина Егоровна. – Приезжай сегодня, к семи часам.