Плохие привычки - Горбов Анатолий Анатолиевич (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Зима отменялась. Снова заметно потеплело, на улице все оттаяло. К счастью, прохождение теплого фронта не сопровождалось дождем. По мне, пусть уж лучше мороз, чем плюс 10 с капанием на уставшее настроение и бедные мозги.
Следовать принятому накануне плану я начал уже через полчаса после пробуждения. Трехкилометровая пробежка, зарядка, контрастный душ. После бритья никаких цветочных ароматов — единственно уместная неутолимая свежесть Issey Miyake, воплощенная в его гениальном «L’eau D’issey». Овсянка и кофе с сыром на завтрак.
Следующий шаг был не очень логичным. Но мне он показался красивым и — интуитивно — правильным. Идею я взял из философии единоборств, когда в бою частенько используют инерцию противника, усиливая ее в нужном направлении и таким образом лишая врага равновесия. Самым вероятным предполагаемым направлением следующего удара неприятностей по мне я считал свою работу. Должность айтишника в «Колосов и А» была единственным источником моего дохода. Кроме того, гаденыш Колосов в настоящее время был для меня тем начальником, которого я бы охотно порвал аки Тузик грелку. Причем сделал бы это в нерабочее время, абсолютно бесплатно и с превеликим удовольствием. Хоть вдоль, хоть поперек…
На работе я появился с твердым намерением уволиться, несмотря на то, выплатят бонус или нет. Однако просочившиеся слухи из бухгалтерии обещали долгожданную премию после обеда, что породило здравую мысль чуток обождать. Денег не было, а я должен был и за покраску машины, которую нужно было забирать сегодня, и Жорику, да и за квартиру платить надо было.
Настроение было полностью нерабочим. Идея собственного увольнения порубала в капусту все жалкие попытки приносить пользу и зарабатывать деньги для совратителя Ирины и его корпорации. Я сидел у компьютера, опасаясь выходить из отдела — боялся встретить где-нибудь в коридоре Колосова и разбить ему лицо. Или убить чем-нибудь. Фикусом, например. Или своим продавленным креслом. Или просто ему глотку перегрызть. Все вышеперечисленное было для меня совершенно ненужным да еще и уголовно наказуемым.
Посвященный в мои планы насчет увольнения Мишка возмутился, так как не знал большинства подробностей. А о том, что мы расстались с Ириной, из моих друзей вообще никто не знал:
— И чего? Уволишься, а потом? Ты работу другую нашел?
Крыть адекватными аргументами возможности не было, иначе пришлось бы рассказывать всю предысторию, а этого ох как не хотелось! Поэтому я просто обиженно надул щеки и отвернулся к чашке с кофе.
— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о заклинившем Reset’e! — выдал мне диагноз Мишка и, пожав плечами, уткнулся в свой монитор.
К чему еще прислушиваться, как не к словам друзей? Немного поостыв и вспомнив в охлажденном состоянии, что не израсходовал положенный мне отпуск, я поднялся к Алине. В конце концов, уволиться я всегда успею, а пока просто уйду в отпуск. За время отдыха может многое произойти. Или падишах сдохнет, или осел помрет…
На столе шефини, как всегда, отсутствовал и намек на аккуратность. Если что и было на нем образцового, так это беспорядок. Начальница моя сидела без настроения, и я вполне смог бы поработать ее отражением, если бы как-то решился вопрос разницы полов.
Алина работала с компьютером и при моем появлении свернула программу, подняв на меня уставшие глаза. Но я успел заметить в отражении второго монитора, сейчас выключенного, что свернутая программа была обычной игрушкой — убийцей времени. Это было странно — сам я подобного за ней не наблюдал и даже ни от кого не слышал, что она способна наплевательски относиться к своему времяпрепровождению.
Не став надолго отвлекать явно выбитого из колеи человека от невинного развлечения, я вкратце изложил свою просьбу о желании догулять неиспользованную часть отпуска и был с легкостью благословлен на две недели безделья. Она тут же позвонила в бухгалтерию и попросила начислить мне отпускные. Из непродолжительной беседы Алины с главбухом я понял — бонус действительно выплатят сегодня, а если мне повезет, то вместе с ним я получу и отпускные.
Настроение заметно улучшилось, распрощавшись с бойцовским напряжением, и трансформировалось в легкую благодушность толстого бога богатства и благополучия Хотэя, которого частенько путают с Буддой. Такая ипостась идеально подходила для аппетитного обеда. Во время трапезы в той кафешке, где я реанимировался хашем, Кеша рассказал мне новость. Оказывается, Колосов срочно укатил на неделю куда-то в Италию, причем покинул Россию еще ранним утром, не появляясь на работе.
Это меня взбодрило, хоть я с завтрашнего дня уже буду в отпуске. Предпочитаю ходить над пропастью с надежной страховкой, нежели с сильно обнаженной и весьма спорной верой в то, что я — эталон везучести. То, что Колосов находился вне пределов моей досягаемости, было хорошим оберегом от того, что я откушу ему голову или устрою с ним то же самое, что он устроил с моей любимой девушкой. Бывшей любимой…
«Кстати, — подумалось мне, — любимая действительно может стать бывшей. А вот любовь бывшей не бывает…»
Бонусная выплата, предназначенная мне, оказалась выше запланированной, что не могло не радовать. Успешный и великодушный Хотэй, пришедший в гости перед обедом, решил остаться в моем существе до конца дня.
Очень кстати были и отпускные — я сразу же отдал долг грустному Жорику — тот никак не мог помириться с Аллочкой. Ему не помог даже компромисс в отношении празднования Нового года. Дело в том, что, решив проблему с Новым годом, Георгий Константинович создал своими руками новую, куда более серьезную.
А все его тяга к новизне: взял да и сделал Аллочке сюрприз: купил на выходные две путевки в Домбай. На лыжах покататься, на горы посмотреть. А тут оказалось, что у Аллочки в субботу запись к какому-то супермодному парикмахеру, плюс нет ни одного порядочного спортивного костюма, плюс в эти выходные она хотела познакомить его с родителями…
Свин недовольно поерзал в кресле: диск «Том и Джерри» все же повредился, когда он его уронил и, пытаясь поймать на лету, протащил рабочей стороной по шершавой стене. Теперь в некоторых местах мультфильм «прыгал» на несколько минут вперед, а в некоторых вовсе зависал.
Запустив в стенку запиленным диском, Свин снова поерзал в кожаном кресле — сидеть в нем в трусах было неудобно, его собственная кожа прилипала к кресельной. Он поднялся и зашлепал по теплому полу к гардеробу.
Бездумно полистав вешалки, он для чего-то снял плечики с летней парой цвета беж, плюнул и забросил костюм в шкаф. Подошел к комоду и извлек оттуда финский спортивный костюм, брюки которого нацепил задом наперед. Снова психанул, содрал брюки, усевшись на кожаный — опять кожа! — диван. Вскочил, скомкал брюки и, не глядя, отбросил, зацепив вазу на тумбочке. Дорогая фарфоровая ваза со смальтой и золотом закружилась в предсмертном вальсе, но матерящийся Свин успел подхватить произведение искусства. Он шумно выдохнул и засеменил к бару.
Сегодня все валилось из рук. Сегодня все раздражало, некоторое даже бесило. В сердцах он дал приказ усыпить Лаки, который в очередной раз впал в депрессивное состояние, отказываясь от еды, и имя которого он впервые вспомнил без подсказки.
Завтрашний день был для него решающим. В жизни Свина было немало моментов, которые, будь они запечатлены на кинопленку, стоили бы жизни и ему, и многим другим людям. Но если дядя Лешича действительно обладает записью от 4 июля, нельзя допустить, чтобы это видео увидел еще кто-то. А тот, кто с этой записью ознакомился, жить не должен. Впрочем, он должен умереть за одну только попытку шантажа — вне зависимости от содержания фильма.
Для этой цели уже была подготовлена сигара «Montecristo», листья которой были тщательно пропитаны смесью «Шизы» и впоследствии высушены. Доза просто слоновья — у нового химика из лаборатории Свина на эту сигару ушло 30 доз. Зато достаточно будет пары затяжек. Даже с учетом того, что глубоко сигарой не затягиваются, а всего лишь собирают дым во рту, не пуская его в легкие.
