Парфюмер звонит первым - Литвиновы Анна и Сергей (электронные книги бесплатно TXT) 📗
В телефоне жалобно пообещали выйти на связь с капитаном «Нахичевани» и через десять минут доложить, что происходит.
– Ни в коем случае! – закричал Ибрагимов. – Не нужно ни с кем связываться! Никаких вопросов не задавайте им! На судне что, нет прибора GPRS?
– Есть, – пролепетали в трубке.
– Вы можете снять с него данные, не ставя в известность экипаж?
– Можно попробовать.
– Вы уж попробуйте.
Через десять минут Ибрагимов позвонил снова, и ему сообщили, что судно в данный момент находится в Черном море в точке с координатами сорок четыре градуса пять минут северной широты и тридцать восемь градусов пятьдесят пять минут восточной долготы. Ибрагимов подошел к висевшей на стене карте России и нашел искомую точку. Она располагалась в Черном море километрах в ста пятидесяти восточнее Керченского пролива и километрах в двадцати от российского берега.
И Ибрагимов отправился докладывать первому зампреду о ситуации с пленкой, «Нахичеванью» и полковником Ходасевичем.
Через полчаса он вышел из кабинета начальника ошеломленный. Он не только получил неожиданный карт-бланш на любые, самые активные действия – Ибрагимову была обещана любая помощь людьми, техникой и ресурсами. Вдобавок зампред сам сообщил ему несколько новых фактов, о которых Ибрагимов даже представления не имел и которые вкупе с пленкой, присланной Ходасевичем, создавали впечатляющую картину операции, разворачивающейся вокруг Кострова.
– Я, пожалуй, здесь выйду, – сказал Леня шоферу «восьмерки», седовласому отставнику, который благополучно домчал его почти до самого центра Воронежа. Он позвонил по телефону-автомату Татьяне в Костров, а потом вернулся к машине, открыл пассажирскую дверцу и взял с переднего сиденья барсетку, которую оставлял водиле в залог. Достал портмоне, отсчитал четыре тысячи, потом добавил еще три:
– Это вам на бензин и за приятную компанию.
Седой водитель расплылся в улыбке:
– Спасибо.
– Вы не подскажете, где здесь, в Воронеже, железнодорожный вокзал?
– А ты иди все прямо. На третьем или на четвертом светофоре. Тебе что, на вокзал надо? Садись, подвезу.
– Нет, спасибо, я хочу пешком пройтись.
– Садись, чего уж! Домчу я тебя. Где двести километров – там и еще два.
– Да нет, не стоит.
И тут кто-то со стороны улицы изо всех сил пихнул Леню в бок, да так, что тот влетел прямо на переднее сиденье автомобиля.
– Садиться надо, когда тебе предлагают! – прошипел кто-то позади него.
На заднее сиденье плюхнулись несколько человек. Леня начал поворачиваться в их сторону. Седой водила при этом завел мотор и резко сорвался с места, и Шангин не успел даже толком рассмотреть своих похитителей и понять, что происходит, как один из них набросил сзади на его горло удавку. Леня дернулся, пытаясь освободиться, однако шею захлестнула тугая бечева и стала, сжимать, сжимать, сжимать! Попытки подсунуть под нее руку или добраться до сидевших сзади бандитов оказались тщетными. Водитель закрыл тонированные стекла, «восьмерка» неслась по улицам Воронежа, и никто в транспортном потоке не видел, что происходит внутри ее. Леня стал задыхаться, в глазах его потемнело, потом будто бы вспыхнул ослепительный свет, а затем все окончательно померкло.
Сутки спустя, в среду вечером, Татьяна, совершенно успокоенная отчимом, вышла на террасу роскошного особняка Глеба Захаровича. Валерий Петрович уже лег в отведенной ему комнате на втором этаже, ГЗ удалился в свой кабинет поработать над документами, и Таня предвкушала, как она, в блаженном одиночестве, выкурит первую за этот сумасшедший день (и последнюю) сигарету.
Сад, словно профсоюзный санаторий, освещался рядами фонарей на высоких ножках. Деревья и кустарники отбрасывали причудливые тени на тщательно постриженную траву. От Танаиса тянуло сыростью. Меланхолично стрекотали цикады.
Не успела Таня раскурить сигарету, как на террасе появился Глеб Захарович. Одет он был в домашнее, однако все вещи на нем выглядели дорого и элегантно: кремового цвета льняные брюки, рубашка в тон, сандалии крокодиловой кожи на босу ногу. Такой ухоженный, словно с глянцевой картинки. С ума сойти, он даже, кажется, за ногтями на ногах следит: педикюр делает.
– Закончили свою трудовую вахту? – светски спросила Татьяна.
– Нет, – усмехнулся Глеб Захарович, опускаясь в соседнее кресло. – Просто небольшой перерыв.
Таня автоматически взглянула на часы: время – начало двенадцатого. Так она и поверила, что в глухой ночи можно работать! Никакой мозг, даже ее собственный, светлый, ближе к полуночи уже не соображает. Так что, похоже, врет ей миллионер. Прикидывается, будто он не богач-бездельник, а честный трудяга.
– И над чем же вы сейчас работаете? – не без иронии поинтересовалась она.
– Бизнес, – пожал плечами Глеб Захарович.
– Ну, это не ответ, – хмыкнула Таня.
– Завтра французы приезжают, – спокойно пояснил миллионер. – Будем соглашение о намерениях подписывать. А я до сих пор не определился, что конкретно могу им предложить.
– Будто ваш отдел маркетинга все заранее не просчитал, – усмехнулась Татьяна.
Она была крайне недовольна. Тем, что Глеб Захарович нарушил ее долгожданное уединение с не менее долгожданной сигареткой. Тем, что выглядит он, несмотря на поздний час, словно иллюстрация к статье о здоровом образе жизни в «FHM» (сама же Таня, себе-то уж можно признаться, так устала, что сейчас только для фотосессии в «Крестьянке» и годилась). Ну, а главное, что ее возмущало, – в присутствии Пастухова она теряла контроль над собой: «Чего, интересно, я к нему цепляюсь? Придираюсь? Спорю? Подкалываю?»
– Давайте не будем в такое время говорить о делах, – миролюбиво предложил Пастухов.
– И о чем же нам с вами тогда разговаривать? – с вызовом поинтересовалась она.
«Ну вот опять: чего, спрашивается, я петушусь?!»
– О том, например, что я впервые встречаю такую девушку, как вы, – серьезно ответствовал Глеб Захарович.
– Да? И чем же я вам так глянулась? – иронически спросила Татьяна.
Ждала, признаться, потока привычных комплиментов. О том, что она – необычайное и редкое сочетание ума с красотой. Плюс драгоценнейший теннисный талант. Но миллионер опять ее удивил, ответил неожиданно:
– Вы разбираетесь в людях.
Встретил недоумевающий Танин взгляд и пояснил:
– И я очень рад, что в сложной ситуации вы позвонили именно мне.
– Да ладно, какая там сложная ситуация? – усмехнулась Татьяна. – Я просто ваш Костров рекламирую.
Теперь уж пришел черед Пастухова глядеть удивленно, и она, выдержав паузу, пояснила:
– Сами ж видите: ко мне отчим приехал. Меня повидать, с вашим городом познакомиться. Ну я и решила его впечатлить. Продемонстрировать, как лихо живут иные костровцы, – Таня пренебрежительно махнула рукой в сторону роскошного вида с веранды – на ухоженный сад и сонный Танаис.
– Валерию Петровичу здесь нравится? – заботливо поинтересовался Пастухов.
– О да. Он в экстазе, – фыркнула Садовникова.
– Тогда нужно будет ему экскурсию устроить, – заявил Глеб Захарович. – По нашим достопримечательностям.
– Нет уж. Хватит с нас ваших достопримечательностей, – отрезала Татьяна.
Признаться, она начала уставать – никогда не любила говорить одно, а думать при этом совсем другое. На работе уж, ничего не поделаешь, кривить душой приходилось. Но в свободное время – увольте.
И она выпалила:
– А вот я, Глеб Захарович, от вашего Кострова совсем не в восторге.
– Климат не нравится? – прищурился на нее миллионер.
– Нет. Люди, – отрубила она. Секунду подумала и неохотно прибавила: – Не все, конечно… Но отдельные гады тут просто редкостные.
– Говорите, кто вас обидел, – тут же потребовал Пастухов. И заверил: – Городские гады у меня все под контролем.
– Так уж и все? – хмыкнула Татьяна.
