Заказ - Кульчицкий Константин (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

«С личным транспортом кого-то встречают?» – невольно улыбнулся Сергей. И тут заметил картонку, висевшую на шее у пони. Любопытство взяло верх: он запер машину и пошёл посмотреть.

«Люди добрые! Помогите голодному Абрикосу на клочок сена. Скоро зима, а у меня нет тёплой попоны», – гласила надпись на картонке, когда-то почти каллиграфически выведенная фломастером, но с тех пор изрядно затёртая и полинявшая. Ниже корявым детским почерком была сделана приписка: «Могу прокатить. Ц. 5р.»

Кататься желающих не было. Родители детишек, в восторге кричавших: «Мама, мама, лошадка!» – старались побыстрее оттащить своих чад подальше от грязного, нечёсаного и несчастного пони…

Сергей лишь горестно покачал головой. Хотелось что-то немедленно предпринять, но что?.. В нашем государстве лошадь по закону считают имуществом. С которым, как со всяким имуществом, хозяин творит что ему только заблагорассудится…

Сзади ему на плечо тихо легла знакомая рука.

– Пойдём. – Аня потянула его обратно к машине. – Это у них бизнес такой. Слезы одни… Держат лошадей якобы из сострадания… А то ещё приюты устраивают для кошечек и собачек… так называемые. Ты бы видел, как зимой эти «сердобольные» вытаскивают на мороз щенков и котят, и те мёрзнут часами… асфальт-то льдом весь… лежат, дрожат… а жалостливые граждане в баночку деньги суют… Хозяину на выпивку… На Невском пьянчуга один, нос аж фиолетовый… в морозы за двадцать… И при нём дог огромный-преогромный… Безропотно на голом асфальте… трясется, как в судорогах… Люди мимо проходят, каждый деньги… сволочи этой. Я бы стреляла, честное слово… его, гада, самого бы голой жопой да на этот асфальт! Часика на три-четыре! Может, протрезвел бы…

Сергей вполне разделял её чувства.

– Слушай, – поинтересовался он мрачно. – А куда ваш веткомитет смотрит? Федерация… милиция, блин?..

Ответ на столь наивный вопрос отыскался мгновенно:

– А вон куда. Посмотри…

Из метро, из милицейской дежурки за стеклянными створками, вышел сержант и самым спокойным образом закурил. Он равнодушно покосился на пони, мимолётно взглянул на девиц… Зато с явно коммерческим интересом присмотрелся к мелким торговкам, густо расположившимся перед входом на станцию: вдруг да мелькнёт новая, незнакомая физиономия?.. Так называемые лошадницы тоже мельком глянули на сержанта – и остались стоять как ни в чём не бывало…

– Ну? Понял?..

Сергей лишь хмуро кивнул. Ему было лет десять, когда он притащил в дом полуживого котёнка, отбитого у соседских мальчишек. Оказалось, помочь котёнку было уже нельзя. Они с мамой похоронили sro в палисаднике под кустом, и маленький Серёжка горько расплакался: «Как же они могли его так?..» Мама работала учительницей и преподавала младшим школьникам почти все предметы, в том числе историю. «Ты знаешь, – ответила она, поразмыслив, – сто лет назад для людей было совершенно не очевидно, что рабство – это плохо и его не должно быть. Может, пройдёт ещё сто лет, и про наше время будут с ужасом говорить: они убивали животных…»

– «Ай, обормоты, – посочувствовала заглянувшая с каким-то делом соседка. – Сегодня котёнка, а завтра они человека…» Что-то в её словах показалось Серёжке смутно неправильным и очень обидным, и он ещё безутешнее разревелся от невозможности высказать своё чувство, и лишь годы спустя сумел сформулировать: значит, только из-за того, что завтра они – человека? А сам беззащитный «брат меньший», котёнок или этот вот пони, – его муки и гибель ничего, стало быть, не значат?!.

– Поехали! – Сергей протянул Ане ключи от машины.

«Тойота» вписалась в плотный поток на Московском и быстро покатила дальше. Сенная, канал Грибоедова, Невский проспект… Серёжа сидел молча, не глядя по сторонам. «Могу прокатить. Ц. 5р.»…

– Сейчас на Дворцовой ещё не то тебе покажу. – Аня словно подслушала его невесёлые мысли. – Вон они там, направо. Смотри…

Машина двигалась через площадь в самом правом ряду. Аня притормозила, и сзади тотчас принялись возмущённо сигналить.

– Торопишься – обгоняй, – буркнула Аня. – Ну вот… Гаишников только нам ещё…

Инспектор, жарившийся на солнце у своих «Жигулей», вскинул жезл, словно грозя им Аниной иномарке, а потом коротким жестом приказал ей остановиться. Аня послушно свернула за линию, ограничивавшую проезжую часть, но выскакивать из машины не стала, лишь опустила стекло. Гаишник подошёл, представился и попросил документы.

Сергей смотрел на площадь через лобовое стекло.

Народу было немного, лишь у Александрийского столпа играл в догонялки и верещал на разные голоса целый класс ребятишек, привезённых откуда-то на экскурсию. Два автобуса, замершие у Зимнего дворца, против садика. Спешащие и просто гуляющие прохожие. Фотографы под зонтами и без зонтов, высматривающие иностранцев лоточники с матрёшками, значками советских времён и воинскими фуражками. Холодильная тележка с мороженым…

И… опять лошади. Дохлые, тощие, страшные. Такие что даже опытный глаз не мог определить их породу. Оии стояли парами и поодиночке. Стояли, понуро опустив головы, безразличные ко всему. Некоторые клячи были запряжены в жалкое подобие экипажей – карет, пролёток и фаэтонов. Другие, точно беспризорники, медленно бродили по площади. Из-под ветхих сёдел торчали какие-то драные одеяла, грязные, дырявые, давно потерявшие цвет… Сопровождали лошадей девочки и мальчики. Сплошь несовершеннолетние, и одежда их выглядела подобранной на той же помойке, что и снаряжение лошадей. К тому же некоторые, как показалось Сергею, были изрядно навеселе…

Ему, жокею-международнику, доводилось бывать «на гастролях» в Вене и Мюнхене. Холёные кони в сверкающей упряжи, запряжённые в ослепительные по изяществу дорожные экипажи, казались неотъемлемой чёрточкой древней красоты городов, частицей никуда не ушедшей истории. А Гданьск, Варшава? Да то же Пардубице [22], где он не мог оторвать глаз от ухоженных, сытых коней тамошних извозчиков… И но тебе – главная площадь едва ли не прекраснейшего города мира. С замученными одрами среди архитектурных шедевров…

На сей раз Сергей не стал выходить из машины. Он и так знал, что увидит: сбитые холки, выпирающие мослаки, раздолбанные, потрескавшиеся копыта… Только представить себе Заказа доведённым до подобного состояния… Безразличным имуществом, покорно ждущим конца… И чтобы какой-нибудь негодяй…

Да кто, черти б их драли, вообще сказал, что жизнь вот такого сукиного сына по определению ценнее жизни прекрасного, доброго, благородного существа?! Только потому, что он, видите ли, человек?.. Великая, мать вашу, жизненная заслуга!..

– Ну всё. Поехали! – Аня завела мотор, и машина вновь тронулась с места.

– Чего хотел-то хоть? Денег слупить? – пасмурно поинтересовался Серёжа.

– Документы проверил, – фыркнула Аня. – Думал, я «чайник», а ты меня ездить учишь без знака «учебный». Спросил, что случилось, почему так тихо еду… даже помощь предложил. Оч-чень, кстати, милый старший сержант. Симпатичный такой. Аж прям жалко, что у меня всё в поря…

Сергей отреагировал моментально:

– Это кто симпатичный? А ну, тормозни, я ему покажу сейчас, как при исполнении служебных обязанностей мою девушку охмурять…

– Сиди уж. Тоже мне, Отелло-рассвирепелло…

Серёжа оттянул ремень безопасности и попытался обнять её, чувствуя, как уходит, растворяется горький и беспомощный осадок в душе.

– Серёга! – Аня взвизгнула и рассмеялась. – Отстань! А то оба вместо Пятигорска в больницу!.. Я ж машину веду!..

«Тойота» в самом деле вильнула, но выровнялась и, набирая скорость, устремилась на мост. Симпатичный сержант проводил машину глазами и, улыбнувшись, сокрушённо покачал вслед головой. Влюблённая парочка за рулём – тут чего хочешь можно дождаться…

На мосту в машине стало чуточку свежее – в окна ворвался и задышал невский ветерок. И почти одновременно раздалась трель мобильного телефона.

– Да? – Аня нажала маленькую зелёную кнопку, включая громкую связь. – Я слушаю!