Топ-модель - Валяев Сергей (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Прекрати, — улыбается всем сестра. — Что ты хочешь: элита!
— М-да, в следующий раз натяну водолазный костюм.
Наконец, когда ожидание стало просто неприличным и возник общий недовольный пролетарский ропоток, дверь, обшитая золотыми побегами дерева чудес, отворилась.
Лучше бы эта дверь не открывалась. Почему? Вся эта застоявшаяся аристократия рванула к столам с яствами, словно лошадиный табун в клеверную степь.
Сначала я поразилась такому рабоче-крестьянскому штурму, а затем успокоила себя мыслью: все живые люди!
Войдя же в зал ресторана, поняла решительно: бытует два мира, настолько разных, что любые попытки сблизить их не имеют никаких перспектив.
Есть привычный для меня мир, где живу я и живут все, кто меня окружает, а есть мир, где… Это как в том анекдоте: «Корреспонденту газеты стала известна программа правительства по проведению экономических реформ в России. 1. Сделать людей богатыми и счастливыми. Приложение 1. Список людей прилагается».
Сам зал ресторана напоминал музей, заставленный монументальными безвкусно-царителивскими изваяниями. Скульптуры изображали то ли византийских богов, то ли римских императоров, то ли древнегреческих героев Эллады. Полуобнаженные вечные статуи своими рельефными мышцами призывали публику не рефлексировать, а наслаждаться лакомствами быстротечной жизни.
Стены и потолок ресторана были выписаны художниками сценами охоты из века ХYIII: усадьба помещика, перелески, поля, гон борзых, лошади, люди с ружьями на них.
Далее — каменный цветок-фонтан с кипарисами. В фонтане плескались жирные караси, которых по требованию толстосумов вытягивали при помощи огромного сачка.
Небольшая сцена с белым роялем дополняла картинку процветания от новой экономической политики, коя предполагала, что каждый гражданин республики имеет право на подобный отдых, заработав на него исключительно честным трудом.
— А вот и наш новорожденный, — услышала голос Виктора и аплодисменты, встречающие группу ничем непримечательных джентельменов.
Скажу сразу: г-н Шопин не понравился — мне. Был он в затемненно-дымчатых очках, словно не желал, чтобы кто-то видел его глаза. Нервная фигура выдавала «демократа первой волны», каковой после изменений на политической арене, скоренько нашел свою нишу — в экономическом блоке Думы. Об этом мне успел сообщить Виктор.
— А зачем здесь очки, — заинтересовалась, — вроде они солнцезащитные?
— Производственная травма, — недобро усмехнулся мой собеседник. — Одна девочка за свою бабушку в девяносто втором году, когда проводилась «шоковая терапия», саданула зонтиком в глаз реформатора. Теперь око стеклянное. И подпольная кличка Шопина — одноглазая, прости, Жопа.
— О, Господи! — только и вымолвила я.
Теперь стало понятно, почему г-н Шопин находился в плотном окружении мрачных телохранителей. Гориллы на лианах по сравнению с ними выглядели академиками РАН.
Виктор подтвердил мой домысел: телохранители депутата опасались, что даже в таком светском и великолепном обществе может обнаружиться какая-нибудь психопатка с колким зонтиком.
Бурными рукоплесканиями и песней американских филистеров «Heppy…» встречали виновника торжества и его боевую группу. Некоторые дамочки в шляпках с цветными птичьими перьями восторженно повизгивали. Кавалеры потянулись к запотевшим бутылкам шампанского. Официанты с радостным рвением принялись разносить блюда с алебастровыми поросятами.
— Минуточку внимание, господа, — поднялся маленький человечек — я бы сказала, карлик — обрюзгшей физиономией напоминающий доброго бульдога. Все мы прекрасно знаем нашего друга, товарища и коллегу! По сути дела мы живем по его экономическим выкладкам. Да-да! И хорошо живем, надо заметить!.. — Поднял бокал с шампанским под оптимистический смех присутствующих. — Несмотря ни на что, будем жить! За тебя, Шура! Будь всегда таким, какой ты есть!
Зазвенели бокалы и замелькали вилки, то есть праздник стартовал. Пока я чувствовала себя не в своей тарелке. Но со своей тарелкой и фужером. Какая моя задача — боевая? И когда к ней приступать?
— Отдыхай, Маша, — посоветовала Евгения. — Обрати внимание на салатик из крабов…
Я же обращаю внимание на сестер Миненковых. Они находятся на дальнем конце стола и, подозреваю, весьма комфортно ощущают себя. Бог мой, они тоже здесь? Выполняют задание родины? Интересно-интересно, сколько нас таких, защитников?
— Господа-господа! Нашего Шурика жаждет поздравить наш Петя, выступил тамада. — Петя, помни: время — деньги.
«Петей» оказался банкир Абен. Поднявшись, понес некую ахинею, связанную с банковским делами, в которых, как я поняла, виновник торжества был крупным докой. С большим трудом все выдержали этот «производственный» спич. Затем волей собравшихся было принято решение: меньше говорить, а больше пить и слушать… концерт мастеров искусств, как архаично выразился тамада.
На сцену с высокохудожественным достоинством вытащился когда-то знаменитый ансамбль песни и танца в атласно-кислотных рубашках и шароварах. Великовозрастные брюхатые дяди и одна тетя с лицом вечной девочки ударили по струнам эл. гитарок и запели песню о том, что их адрес не дом и не улица, их адрес — Советский Союз!
— Ностальгия, — объяснила Евгения.
Затем на сцену выбежало моложавое сопрано в лиловом с блестками, концертном костюме. Было невозможно улыбчиво, с глуповатой воронежской физиономией. Призывно вихляя полуженскими бедрами, исполнило необычную песенку, где были такие слова «Зачем, зачем я повстречала его на жизненном пути?». Я приподняла брови: что за лиловый петух, так похожий на фиолетовую курицу?
— Окучивают сексуальное меньшинство, — объяснила всезнающая Женя.
— А оно здесь, — изумилась я, — есть?
— Естественно.
Мне стало интересно: какой следующий номер программы? И для кого? На сцену выбежали полуголые девочки и принялись отплясывать эротический канкан. Я поняла: это для нас, сексуального большинства.
Наконец, был объявлен перерыв. Нагрузившаяся не только впечатлениями публика медленно выносила себя из-за столов. Кавалеры двигались в курительную комнату, дамы удалялись в дамскую, чтобы поправить расплывшийся макияж.
— Теперь пора, — сказал Виктор. — Пойдем знакомиться.
— С кем? — глупила я.
Мой спутник на вечер хныкнул; глянув на фужер, заполненный игристым шампанским, решил, что на меня плохо действует общая атмосфера разложения, снизошел до объяснения:
— К нашему экономическому светочу.
— А он мне неприятен, — призналась. — У него и глаз оловянный, и липкий он какой-то.
— Маша, у нас дело, — с укоризной напомнил кавалер. — Когда есть дело, забудь о теле.
Намек поняла, — и пригубила фужер. — Это для храбрости, — пояснила; впрочем страха не испытывала — лишь интерес: куда нас нелегкая вывезет и какую цель преследует менхантер? Нельзя ли было действовать куда проще: говорят, винтовка с оптическим прицелом очень удобна в разрешении конфликтов. Хотя, депутат Шопин своими подрывными действиями против здравого смысла, подозреваю, не заслужил простой пули в лоб, а заработал, простите, геморрой — в широком смысле этого слова. Быстрая смерть — это смерть героя, а вот, когда из тебя медленно тянут жилы и народные сбережения…
Мои столь «взрослые» мысли прекращаются по мере приближения к г-ну Шопину, чья фамилия в шуме ресторана звучала весьма и весьма двусмысленно.
Находился он, напомню, в окружении внушительных по физическим габаритам молодых людей — они ни ели, ни пили, а служили, как псы за хозяйскую кость.
Меня и Виктора телохранители встретили неприветливо, да кормилец их радушно вскинул руки: ба! сколько лет, сколько зим, друг мой ситный, друг мой школьный!..
И они обнялись, облобызались, и обратили естественное внимание на меня.
— Это Машенька, топ-модель, — шаркнул ногой Виктор. — Прекрасное, посмотри, создание. Я представляю её интересы в модельном бизнесе.
— Топ-модель, как интересно, — облизнулось высокопоставленное лицо. Я очень люблю современную моду, — проговорил со значением.
