Людочкины выкрутасы (СИ) - Арутюнова Татьяна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Душ Милованов принимал в присутствии Санька, который умирал со смеху, рассматривая его голое тело. Чем же ты, слизняк, привлёк Людку с Оксанкой. Тебя не штормит, когда ветер дует?
Иван молча вытерся полотенцем, повозил по зубам пальцем вместо щётки, сполоснул рот, надел ту же одежду, расчесал волосы.
— Я готов, везите меня, куда хотите.
Санёк отвёл его к Федуловым.
Отдайте мне мою папку и мобильный телефон, — потребовал Милованов.
— Отдадим, когда вернёшься из загранки, — ответил Василий.
Напрасно Людка заигрывала с Иваном в самолёте. Он с ней не разговаривал. В клинику её оформили в тот же день. Милованову объяснили, где он будет жить. Это была гостиница при клинике. В стоимость проживания в ней входило и трёхразовое питание. Федуловы гостиничный номер оплатили заблаговременно на определённый срок, а потом перечисляли деньги ещё в связи с продлением срока пребывания Людмилы в клинике.
К ней Иван по собственной инициативе не ходил. Она звонила ему в номер и просила что-нибудь купить.
— Ты же знаешь, что у меня нет с собой денег, ответил он, когда Егорова попросила его сходить первый раз в магазин.
Она ответила с гонором:
— Так приди ко мне и возьми!
Он приходил, молча брал деньги, покупал, что надо, приносил ей и тут же возвращался в гостиницу. Спустя несколько дней Людмила сообщила, что искусственный коленный сустав уже готов или подобран и на завтра назначена операция. Ждала от него поддержки и сочувствия. Но Ивана эта информация не трогала. Ещё несколько дней он умышленно не приходил к ней, не интересовался, как прошла операция и, как она себя чувствует. Он старательно показывал ей, что она для него — ноль. Когда Егоровой стало немного легче, она начала сыпать Милованову по телефону упрёки. Говорила, что ей стыдно перед медицинским персоналом за то, что он не навещает её, не ухаживает и не заботится о ней.
— Ты пойми, здесь могут не понять, зачем ты приехал в страну, и занимаешь гостиничный номер, коли меня не посещаешь! — запугивала она его.
— Тебе не нравится, как я себя веду? Дай мне денег, и я улечу обратно домой. Думаешь, мне интересно целыми днями торчать в гостинице да ещё в чужой незнакомой стране? Я даже не имею сменной одежды, нормальной бритвы, чтобы привести себя в порядок.
Тогда Егорова стала чаще просить его сходить за покупками. Только так она могла лицезреть Ивана. Такие просьбы он всегда выполнял. Остаток денег он оставлял себе. Постепенно у него накопилась небольшая сумма в евро, и он стал выходить в город. Спустя примерно месяц он позвонил домой. Мать взяла трубку, услышала его голос и замолчала. Он решил, что прервалась связь, и долго пытался дозвониться к ней снова. Но в трубке слышались короткие гудки, словно телефон был постоянно занят. На следующий день он снова позвонил домой.
— Алло, — услышал он голос сестры.
— Привет, Лилька! Мама дома?
— Кто это? — опешила сестра.
— Ты что, сестрёнка, голос брата не узнаёшь?
— Как вам не стыдно, молодой человек, потешаться над горем матери? Вчера из-за вашей глупой шутки её еле откачали! Чего вы добиваетесь?
— Лиль, вы, что там все, с ума посходили? — разозлился он. — Кто над вами потешается? Я из Германии звоню. Меня насильно сюда отправили! Понимаешь?
В голосе сестры появились нотки сомнения. Она немного успокоилась.
— Как же так? Мы уже похоронили Ивана, — произнесла она, не осознавая до конца, что это он звонит.
— Меня похоронили? — удивился он. — Не надо меня хоронить! Я — живой!
— Мы на кладбище в гробу его похоронили, — с волнением в голосе уточнила сестра.
— А тело-то в гробу было?
— Было.
— И вы с мамой его видели?
— Видели, конечно. Всё исхудавшее, с бритой головой.
— И что, вы в нём меня признали? — уже почти орал Иван.
— С трудом, — совсем расстроилась сестра, — в кармане рубашки лежало милицейское удостоверение Ивана или твоё, если ты и правда мой брат.
— Лилька, я живой! — прокричал Милованов. — Только вы с мамой пока никому об этом не говорите. Я вернусь и во всём разберусь.
— Вань, тебя где-то насильно удерживают? — плачущим голосом спросила сестра, обращаясь к нему уже как к брату.
— Не совсем. Можно сказать, что я добровольно-принудительно сюда прилетел.
— Зачем, Вань?
— Мне пришлось сюда с Людкой Егоровой лететь. Она здесь делает операцию на ноге. Пообещала, что оставит меня в покое после того, как мы вернёмся домой.
— И ты ей поверил? Вань, ну, сколько можно быть таким доверчивым? Когда прилетишь домой и узнаешь, какую лапшу она тебе несколько лет вешала, то будешь в шоке, — имела она в виду результаты генетических экспертиз.
— Вынужден верить, — вздохнул он. — Лилька, поцелуй за меня мать. И постарайтесь сделать всё, чтобы Оксана не вышла замуж до моего возвращения. Я намерен заслужить её прощения! Ладно? Я не могу долго говорить. У меня мало денег.
— Хорошо братик!
Именно после этого звонка сына Феодосия Ивановна и начала часто посещать Оксану. Его желание помириться с женой, подстегнуло мать направить все свои старания, мудрость, хитрость, нахальство на то, чтобы уберечь невестку от опрометчивых поступков, знакомств с другими мужчинами и от замужества. Сказать Оксане правду о том, что её муж жив, Феодосия Ивановна не могла. Сын не велел ничего никому рассказывать, а Оксана не могла понять, чего это вдруг её свекровушка, которая при её жизни с Иваном не испытывала к ней тёплых чувств, вдруг заладила к ней ходить?
Глава 22
Время в Германии тянулось медленно. Людка начала вставать с кровати и пытаться ходить с костылями. На ногу она пока не наступала, но на улицу иногда с трудом выходила, чтобы подышать воздухом. Чувствовала она себя абсолютно брошенной и никому ненужной. Кроме того, испытывала стыд перед другими пациентами клиники и медицинским персоналом из-за того, что Иван почти не посещает её. Многие знали, что он проживает в гостинице, и сочувственно посматривали на Людмилу, когда она, маленькая, щуплая, бледная, еле передвигалась по территории клиники на костылях. Не желая мириться с унижением, она позвонила Милованову и потребовала вывозить её на улицу в сидячей коляске. Он отказался.
— Ваня, я буду платить тебе за это, — пообещала Егорова. — Мне пока трудно самой передвигаться.
— Сколько ты будешь мне платить?
Она назвала цифру. Он потребовал добавить к ней ещё половину и расплачиваться за каждый выезд.
— Хорошо, — согласилась она.
С этого дня он стал зарабатывать у Людки деньги. Только теперь он смог купить себе недорогую сменную тёплую одежду. До этого он периодически стирал старую, в которой его увезли в московский аэропорт. А пока она сохла, он сидел в номере и даже не ходил есть. Не в чем было. Старые носки прикрывали только щиколотки, чтобы они голые не выглядывали из-под брюк. На стопе они были все изорванными. Стирал он их особенно бережно, чтобы не дорвать до конца неосторожным движением. С новой одеждой у него появилось и хорошее настроение. Теперь он строил планы на будущее и непременно с Оксаной.
— В милицию я больше не вернусь, — решил он, — да и после моего странного исчезновения, там меня не оставят. Не поймут, почему я не сообщил по месту работы о том, что меня насильно сюда отправили. А я не могу это сделать. Моих похитителей заметут и посадят вместе с Людкой. А она, как ни как, мать моего ребёнка. Не хочу, чтобы ему когда-нибудь сказали, что его мать уголовница. Поступлю в университет, выучусь, поменяю профессию. А сейчас сделаю всё, чтобы Людка меня возненавидела, и сама захотела от меня избавиться.
Всякий раз, прогуливая её по территории клиники на коляске, он молчал. Егорова же всячески пыталась привлечь к себе его внимание и о чём-нибудь говорила.
— Замолчи! — грубо обрывал он её. — Мне даже голос твой противен. Ты когда-нибудь слышала его сама? Ни одна женщина на свете не имеет такого гнусавого, отвратительного голоса.
