Красуля - Карасик Аркадий (читать книги TXT) 📗
Когда бабка Евдокия осмелилась нарушить покой гостя и сообщить ему о приезде долгожданного приятеля, Жетон успел довести Ленку до полного изнеможения. Девка уже не просто стонала — выла в полный голос. Едкий запах пота, смешанный с ароматом французских духов, шибанул в нос владелице борделя.
— Дорогой друг, Ангел приехал, — скороговоркой оповестила она и выскочила в коридор, оставив дверь приоткрытой.
— Ништяк, я ожидал, пусть и он потерпит, — отдуваясь, в несколько приемов заявил Жетон, не прекращая атаковывать жирное тело поварихи. — Терпи, Ленка, выдюжишь — озолочу! Да шевелись же ты, шкура, работай!
Проститутки сгрудились в коридоре, смеялись, подавали подружке бесстыдные советы. Клиентов в это время мало, девушки бездельничают, скучают, поэтому неожиданное развлечение пришлось как нельзя кстати.
Здесь же, презрительно сощурившись, приложив к аристократическому носу надушенный платок, стоял Ангел. Подумать только, с кем приходится иметь дело? Попадется мразь болотная сыскарям — все выложит, ничего не утаит! Размазня, кусок мяса, неандерталец, животное, крестил он про себя старого дружана.
Первой сдалась Ленка.
— Пусти… Помру…
— Похороню, — хрипел азартный авторитет, увеличивая скорость продвижения к близкой уже цели. — Спецгроб закажу, памятник поставлю. Работай, шалава!
Повариха не двигалась — хрипела. На губах пузырилась почему-то рыжая пена, по телу пробегали конвульсии. Кажется, на самом деле вот-вот помрет, волновалась бабка Евдокия. Не потому, что ей так уж было жалко девку — где отыскать такую же опытную повариху?
Наконец, Жетон слез с бабы, застегнул ширинку, встряхнулся на подобии заматеревшего петуха, сочно выматерился.
— Гнать тебя нужно из борделя! Не можешь обслужить настоящего мужика — удовлетворяй на помойках сопливых пацанов. Бабка Евдокия, чтобы я эту жирную свинью больше здесь не видел! Подавай нормальную телку! Хоть сейчас подавай — осилю! Испуганные проститутки разбежались по комнатам. Защелкали дверные запоры. Не дай Бог завалит этот бык-производитель — замордует до смерти. Как затрахал Ленку, которая, не в силах подняться, ворочается на полу и хрипло стонет.
В коридоре остались перепуганная бабка Евдокия и брезгливо усмехающийся Ангел. Жетон увидел его и мигом забыл о сексе.
— Дружан? Пошли в нашу комнату, побазарим. Евдокия, быстро — коньяк и закусь!… Соскучился я, вот и порешил малость позабавиться с поварихой. А она, стерва, слабой оказалась — никакого тебе удовольствия. И что за лярвы пошли в наши скорбные времена? Помню, раньше завалишь сразу двух телок — тут тебе и удовлетворение и сладость. А теперь…
Толстяк сыто рыгал, многословно повествовал о слабостях нынешнего женского пола. Не то, что раньше, в период развитого социализма. Старался за болтовней скрыть несвойственное ему смущение. Как там не говори, а секс — дело тайное, интимное, выставлять его на всеобщее обозрение даже для такого человека, как Жетон, постыдно и неприятно.
Проститутка Нюська изгнана из своей «кельи» и укрылась у соседки. Будто из-под земли, появился полированный обеденный стол, стулья сменились на полукресла. По причине «профессионального» недомогания поварихи, прислуживали две опрятные девки.
— Брысь, лярвы! — миролюбиво проворчал Жетон, хлопнув одну из подавальщиц по упругому задку. — Займитесь другими клиентами, шалавы! — приложился он широченной ладонью к тощему бедру другой.
Девки, смеясь и игриво подмигивая, покинули комнату. Заниматься им не с кем — как всегда, получив известие о предстоящем приезде важных гостей, бандерша с зубовным скрежетом и болью в сердце отказала другим клиентам.
— Зачем звал, дружан? Сам знаешь, опасно мне появляться в городе, пока Красуля жива…
— Так наведи бабе кранты, — удивился несообразительности старого приятеля Ангел. — Не мне тебя учить.
— Пробовал, — уныло признался Жетон. — Трижды пробовал. Заговоренная она, пули мимо проскакивают. Придумал жениться — куда там, ни в какую. Чую, дружан, наведет мне баба кранты, как есть наведет. Может и живу потому, что в моих руках красулинская дочка… Вернее, была в моих руках, теперь невесть где. Уволок ее Бровастый, мой телохранитель… Скажи, кому сейчас можно верить, если самые близкие шестерки берут на понт?
— Только самому себе, — улыбнулся Ангел, показав белоснежные ровные зубы, за которыми постоянно ухаживал и берег. — Да еще мне, потому-что повязаны мы с тобой, дружан, одной веревочкой, скованы браслетиками… Ладно, подумаю, как укоротить твою Красулю… Есть дела поважней.
— Клиент? — обрадовался Жетон, почуяв запах наживы. — Важный?
— На тридцать кусков потянет. Политик. Слишком много стал болтать, вот и приговорили.
Ангел не баловал группу киллеров заказами. Со времени памятной беседы в комнате поварихи шестерки Жетона всего два раза выходили на дело. Один раз удачно подложили взрывпакет с часовым механизмом в машину президента торговой фирмы, второй — снайперским выстрелом замочили слишком в"едливого писаку.
Тридцать кусков! За торгаша и журналиста прижимистый Ангел вручил исполнителю всего по пятнадцать. Значит, предстоит отправить на тот свет видную персону. Пост, который занимает об"ект, Жетона не интересует — какая разница для наемного убийцы в кого стрелять или кого взрывать?
— Когда?
— Не торопись. Дело слишком важное, чтобы проколоться. Разведайте обстановку: с кем общается, куда и когда ездит, если имеет телку — кто она, где живет. Может быть удастся приманить мужика проституточкой, наряженной под невинную барышню. Если гомик — подобрать мальчика… Да что я тебя учу, кореш, когда ты сам можешь читать лекции в ментовской Академии.
Умело брошеннный комплимент упал на подготовленнную почву. Жетон был высочайшего мнения о своих способностях, терпеть не мог поучений и инструкций, встречал их ироническими улыбочками и недовольным ворчанием. Ангел еще на зоне раскусил слабое место дружана и играл на нем, как талантливый пианист на отлаженном инсрументе.
— Сделаем, как надо. Готовь капусту. Кто?
— Моревич Эдуард Семенович. Только учти, мужик верткий и опасливый, нужен хороший киллер. Охрана у него — как у Президента, ездит только на трех машинах в сопровождении десятка крутых парней. Подобраться к нему нелегко, на это способен только опытный человек.
— У меня хватает и опытных, и неопытных. Выделю самого лучшего, — пообещал Жетон, вспомнив о Поршне… * * *
Пострадавший в результате дорожного происшествия Иван Засядько лежал в больнице. Ему повезло — положили не в коридоре рядом с входом в туалет, а в бывшей комнате отдыха за занавеской. Сейчас в России поля и предприятия пустуют, зато переполнены тюрьмы и больницы. Тюрьму и зону Поршень успел отведать, теперь ощутил вкус бесплатного здравохранения, когда — ни лекарств, ни процедур, кормят так, что впору копыта откидывать.
Могучий организм киллера быстро справился с травмами и увечьями, но покидать больничную койку он не торопился. Во время каждого врачебного обхода жаловался то на боль в боку, то на головокружения, то на ломоту в суставах. Врачи назначали процедуры, гоняли на анализы и консультации специалистов, кормили какими-то таблетками, которые еще сохранились в окончательно обнищавшей больничной аптеке.
Поршень аккуратно выполнял все врачебные рекомендации, не выбрасывал таблетки в унитаз, покорно ложился под тепло кварца, обнажал руку для внутривенных вливаний.
И — продолжал жаловаться на недомогание.
Причина притворства — боязнь встречи с Свистуном. Целыми днями и ночами Засядько проворачивал в голове десятки вариантов базара с жетоновским советником.
Единственный, более или менее правдоподобный — сослаться на приход во сне Девы Марии, которая строго-настрого запретила Ивану трогать Федорова. Наивно до колик в боку, до распирающего нервного смеха. Но что еще можно сказать в свое оправдание? Выяснилось, что офицерик — дальний родственник киллера? Ну, и что из этого? В наше время не только дальних родственником — отца с матерью мочат за капусту… Сказать правду, сослаться на непростительный грех покушаться на жизнь спасшего тебя человека? Свистун опять-таки высмеет и как минимум потребует возвращения аванса.
