Дело о лопнувших агентствах - Константинов Андрей Дмитриевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
— Как сказать, как сказать… — ехидно сказал бывший опер.
Перед самым моим уходом из агентства на «задание» позвонил Павел и с истерическими нотками в голосе сообщил, что вчера, пока он был у нас, его жена Катерина собрала и унесла из дома все ценные вещи.
Я положил трубку и пошел за Горностаевой.
Домик оказался совсем маленьким. Веранда, одна комната и крошечный закуток без окон, громко названный хозяином кухней.
Из мебели тоже необходимый минимум — кровать, например, в единственном экземпляре, и это вселило в меня некоторую надежду относительно перспектив предстоящей ночи.
Получив с меня плату, хозяин уехал в город, и мы остались одни.
Следующие полчаса у нас ушли на то, что я вводил Валю в курс дела.
Слушала она меня, как мне показалось, без особого интереса.
Потом мы попили чаю и, не включая свет, обсудили наши дальнейшие действия.
— А может, мне сходить туда к ним, познакомиться? — предложила Валя. — Как будто за солью, а?
Я согласился, и она ушла. Ее отсутствие длилось минут двадцать. Сидя у окна, я наблюдал за входной дверью соседского дома. Когда Горностаева наконец появилась, то провожать ее вышел невысокий мужчина с бородой.
— Кто это был? — спросил я Валентину, когда она зашла в комнату.
— Это и есть твой Филипп. Мы кофе с ним попили, приятно поговорили.
— О чем?
— О смысле жизни, о назначении человека. Да ты все равно не поймешь…
Время шло, а к Филиппу никто не приезжал. На улице окончательно стемнело. Наконец на дороге послышался шум автомобильного двигателя. Сказав Вале, чтобы она никуда не выходила, я выбрался из дома и кустами, стараясь двигаться бесшумно, подобрался к заборчику, отделяющему наш двор от филипповского, и стал ждать.
В этот момент мне показалось, что кто-то крадется ко мне сзади.
Неужели меня заметили? Меньше всего на свете я хотел еще раз получить по голове. Подождав, пока ко мне подойдут поближе, я немного привстал, опираясь на локоть. Пора! Выбросив локоть назад, я ударил. И тут же перекатился в сторону.
О ужас!
На земле лежала Валя и судорожно хватала ртом воздух. Надо же мне было так лопухнуться!
Что было потом, лучше даже и не рассказывать. Короче говоря, спал я той ночью в кресле, награжденный множеством эпитетов, самым мягким из которых был «жаба антикварная».
Утром мы уехали в город, договорившись, что Валя приедет обратно на пятичасовой электричке, а я попозже, так как у меня еще были кое-какие дела.
В Тайцы я вернулся, как и планировал, только к девяти часам вечера.
Входная дверь была закрыта на замок, и сколько я ни стучался, мне никто не открыл. Чертыхнувшись и решив, что Валентина спит как сурок, я достал свой ключ и открыл дверь. В доме никого не было. Я уселся на свою дежурную табуретку и задумался. Какая она, эта Валя, все-таки необязательная: договорились ведь, что подъедет к пяти часам и будет наблюдать за соседями. И что в итоге? Придется теперь тащиться на станцию, встречать ее со следующей электрички, которая приходит в Тайцы только к половине одиннадцатого. Будет совсем темно, и блудную Валентину во избежание инцидентов с местной шпаной просто необходимо встретить…
В это время из-за поворота показался джип. Сбавил скорость и остановился рядом с поповским домом. Из джипа вышли двое мужчин, им открыли калитку в заборе, и они скрылись из виду. Я запомнил номер джипа.
До электрички оставалось еще много времени, я решил сходить на почту и позвонить своим приятелям из охранной фирмы — они могли помочь мне «пробить» номер джипа.
Выяснить мне все удалось на удивление быстро: машина оказалась зарегистрирована на Карасева Павла Викторовича, 1965 года рождения, две судимости, последняя за умышленное убийство. На этой же машине с января по май этого года нарушали правила дорожного движения некто Измайлов и Аганесян. На них по специальным базам ничего нет, а вот Карасев числится бригадиром у Толи Гнилого. Но это, пояснили мне дополнительно, очень условно. Вчера у Гнилого, сегодня у Хромого, а завтра у какого-нибудь Кривого или вообще сам по себе…
Я вернулся обратно в дом. До похода на станцию еще можно было попить чайку и поразмыслить над полученной информацией. Прошел в закуток без окон, именующийся кухней, заварил себе чай и с чашкой в руках вернулся в комнату.
И тут меня осенило! Бегом бросился на кухню — там на крючке висела сумка. Валькина сумка!
Схватив ее, я вернулся в комнату.
Вытряхнув ее содержимое на стол, я увидел сотовый телефон, косметичку и разные другие женские штучки.
Вот это был номер! Получалось, что Валя действительно вернулась сюда к пяти часам, а потом, не взяв с собой самого для нее святого, женской сумочки, куда-то ушла. Если ко всему этому прибавить странное поведение соседей, то вывод напрашивался только один: Валя или по своей воле оказалась в поповском доме, или ее туда затащили. Скорее всего, ее взяли в плен, а потом вызвали подкрепление из города.
Главное, не впадать в панику, сказал я себе. Ничего непоправимого еще не произошло, они не знают, что я в доме.
Решив больше не тянуть время, я взял Валькин телефон, поднялся на чердак и, рискуя свернуть себе шею, слез по стене на землю.
Через окно, находящееся на первом этаже, и в дверь, как нормальные люди, выходить было нельзя, потому что двор хорошо просматривался из филипповского дома.
Далее мне пришлось пробираться огородами. В одном из них на меня напала маленькая зловредная собачонка, желавшая откусить кусок моей ноги. При этом она еще и лаяла, как бешеная. Я был вынужден дать ей пинка.
Выбравшись из поселка, я метров двести прошел по дороге, пока не натолкнулся на развалины какой-то автобусной остановки. Я сел прямо на землю и набрал на трубке номер Зудинцева. Поговорив с ним, я попробовал еще до кого-нибудь дозвониться, но у меня ничего не вышло.
Я покурил, встал и направился обратно в поселок. Я, конечно, не герой, но раз уж до приезда помощи оставалось еще как минимум два часа, то следовало их употребить на наблюдение за домом. Возвращался я вновь огородами, и на меня второй раз подряд напала собачонка. Получив от меня очередной пинок, она заткнулась.
Я подобрался к окружавшему филипповский дом забору и прислушался.
Слышно было, как какие-то мужчины внутри дома ругаются между собой. Потом — так мне показалось — кто-то из них получил по морде, потому что ругань прекратилась.
Я посмотрел на часы, — следовало возвращаться на дорогу, Зудинцев вот-вот должен был подъехать. Проторенной дорожкой я вернулся к развалинам остановки и стал ждать.
На дороге, пока еще очень далеко, засветились фары. Я на всякий случай отошел подальше от дороги и спрятался в кустах.
Может, еще одна бандюковская машина везет очередную партию заложников? Машина сбавила скорость и остановилась прямо напротив остановки, и у меня не осталось никаких сомнений насчет того, кем были ее пассажиры. Я вышел из укрытия. За рулем сидел Зудинцев, рядом с ним на пассажирском сиденье восседала Света Завгородняя, а на заднем расположились Зураб и Шаховский. Открыв дверцу машины, я протянул всем по очереди руку, включая и Свету.
Товарищ Дзержинский, группа захвата прибыла, — сказал Зудинцев, приложив руку к козырьку кепки. — Ну что, выйдем на улицу и обсудим?
— Да иди ты к черту, я замерз как собака, — возразил я и, обращаясь к сидящим на заднем сиденье, потребовал:
— Ну-ка подвиньтесь, я к вам залезу.
В машине было тепло. Пересказывая им последние события, успел согреться. После краткого совещания, на котором, кстати сказать, ничего и не решили, мы загнали машину в перелесок и вышли под свет звезд.
Я шел рядом с Зудинцевым и шепотом спросил его:
— А зачем вы Светку с собой притащили, какой с нее прок сейчас может быть?
