Рандеву - Верхуф Эстер (читаем книги онлайн .TXT) 📗
5-3-9-3-5-8… Темный дисплей. Что за чертова штуковина!
— И ты хочешь такой же?
— Возможно.
— Симона, эта модель совершенно допотопная… Ты уж извини, Луи. Думаю, их уже не выпускают.
Я пролепетала что-то в ответ и сосредоточилась на последних двух цифрах. Быстро вышла из меню. Потом под громкие протесты Бастиана вернула телефон на место рядом с тарелкой Луи. Торопливо встала, отодвинула стул, вышла на кухню, нашла ручку и бумажный фильтр для кофеварки. Поспешно записала все возможные комбинации цифр. Держась вне поля зрения парней, детей и Эрика, свернула фильтр и спрятала в носок. И не смогла сдержать улыбку. Меня переполняло чувство маленькой победы.
Почти десять часов вечера. Я только что уложила детей. Эрик набрал полную ванну воды. В нашей новехонькой ванной комнате все работало просто замечательно. Кафель в туалете сиял, отражая матовый свет точечных галогеновых светильников. Эрик обнял меня, погладил по спине.
— Как думаешь? Обновим нашу ванну?
Я бегло поцеловала его в губы и тотчас высвободилась из объятий. Кофейный фильтр по-прежнему лежал в моем носке.
— Сначала пойду прогуляюсь… Думаю, нужно вывести Пирата.
Стоя в дверях, я обернулась к Эрику.
— Скоро вернусь!
Муж послал мне воздушный поцелуй.
Что и говорить, я вела себя просто отвратительно… Пират стоял под лестницей и вилял хвостом.
— Пошли, малыш!
Я открыла дверь. Снаружи было темно и холодно, но меня это не волновало. Я не могла больше ждать, так не терпелось позвонить. В пятницу вечером я все-таки хотела поговорить с Мишелем, и, прежде чем вызвать семейный кризис своим намерением исполнить намеченное, мне нужно было убедиться в том, что он действительно окажется дома.
Пират тут же рванул вперед. В минуту его и след простыл.
Я выудила мобильный из кармана, прошла под аркой за ворота и встала у сарая. Если Эрик и выглянет на улицу, а такая вероятность ничтожна, он в любом случае меня не увидит.
Наклонилась, достала из носка бумажку с номером и поднесла ее к слабо светящемуся дисплею.
Результатом первой попытки, кроме отчаянно заколотившегося сердца, стал голос некоего жизнерадостного француза, которого звали вовсе не Мишелем. Он вообще не знает никого с таким именем! Вторая попытка увенчалась прослушиванием автоответчика, сообщившего, что вызываемый мною абонент недоступен, и предложившего перезвонить позднее.
Третья возможная комбинация цифр, которую я записала на фильтре для кофеварки, связала меня с девушкой, по крайней мере, голос звучал молодо. Я не смогла противиться приступу ревности. В голове пронесся вихрь мыслей. С ноткой превосходства в голосе я произнесла нечто вроде:
— Позовите, пожалуйста, Мишеля.
Девушка была откровенно смущена, потому что никакого Мишеля она не знала.
Я вернулась ко второму номеру. Абонент недоступен. Был ли это номер Мишеля? Вполне возможно, что он находился вне зоны связи, у меня самой такое часто бывало. В зданиях старой постройки очень толстые стены, толщина некоторых достигает метра, как, например, в нашем доме. Наши стены были сделаны из валунов, которые сотни лет назад, задолго до нынешней индустриальной эпохи, один за другим притаскивали сюда крестьяне и укладывали, скрепляя раствором. Этим стенам современная аппаратура противостоять не может. Сигналы едва проникают через такую толщу.
Я попыталась дозвониться еще раз — результат был тем же. Затем сохранила номер в телефонной книжке под женским именем Michelle.
Чтобы совсем замести следы, стерла все последние набранные номера и информацию о разговорах. Нужно будет не забыть вовремя перехватить счет от оператора услуг мобильной связи.
Я посвистела и позвала Пирата. Немного погодя в кустах обозначился его волчий силуэт, и мы пошли домой.
Еще во дворе я услышала, что в доме звонит телефон. По крайней мере половина одиннадцатого. Я вошла, закрыла за собой входную дверь. Остановилась на кухне. Постояла в раздумье.
Потом взяла трубку. В то же мгновение связь прервалась.
30
Субботний день, пять часов, я больна. Во всяком случае, так всем говорю. Никто не сомневается. Вчера вечером мне действительно стало плохо. В ту самую минуту, когда машина родителей Эрика въехала во двор, я лежала в постели, ощущая, как печет в животе, и каждую минуту готовясь умереть.
Головокружение, тошнота и дезориентация. Эрик собирался вызвать врача, но я убедила его, что ничего серьезного нет. Мне не хотелось видеть у своей постели доктора, который скажет то, что я и без него прекрасно знаю: у меня нервный срыв.
Другая страна, новые язык и культура, масса впечатлений, недостаток общения с людьми своего круга, холод, тревога о детях, отсутствие комфорта, но — если быть честной — в первую очередь напряжение.
Я должна быть сильной и спокойной. Это нужно моей семье — мужу и детям, тогда как все внутри кричит и плачет. Кроме того, в последние несколько недель я очень мало ем. И вчера вечером мое тело сказало: «Хватит. Дальше так нельзя».
Но мне нужно было дальше.
Сегодня утром стало немного лучше, но я предпочла сказаться больной.
Обостренный слух уловил шум заведенного двигателя автомобиля…
Эрик, родители, Изабелла и Бастиан отправились в город — собирались пройтись по магазинам, а потом пообедать. До девяти часов вечера они не вернутся. Я вскочила с постели, подбежала к окну и прилипла к стеклу. Машина родителей мужа выехала со двора.
Жестом я воздала хвалу небу. Через пять минут была уже одета, схватила с комода ключи и поспешила к «вольво».
Машина Петера стояла в самом конце дорожки перед гаражом. Белый автобус, на котором он возил инструменты и стройматериалы, был припаркован рядом. Я не знала, есть ли машина у Клаудии. Оставалось надеяться, что Петер будет дома один. Да что гадать, скоро все узнаю.
Я припарковала машину около «лендровера» и вышла. Несмотря на всю мою решимость, руки дрожали. Необходимость звонить в дверь отпала. Как только я приблизилась к дому, на пороге показался Петер.
На нем были темные брюки и красный пуловер.
— Я думал, ты заявишься раньше, — насмешливо сказал он. — Заходи.
В доме было темно. В гостиной Петер указал мне на диван.
— Садись. Хочешь что-нибудь выпить?
— Спасибо, нет.
Он подошел к бару и налил в стакан виски.
Я огляделась по сторонам, чувствуя себя очень неловко. Атмосфера была мрачной. Почти гнетущей. Без гостей, музыки, свечей и яркого освещения этот дом выглядел иначе, чем в тот праздничный вечер.
Темно-красная велюровая обивка дивана в некоторых местах потерлась. Журнальный столик покрывал слой пыли, на лакированной поверхности виднелись круги. В стенной нише, в вазе с известковым налетом вместо воды, стояли увядшие цветы.
— Как у вас уютно! — нарочито бодро сказала я, чтобы просто начать разговор.
По правде говоря, все ниточки были в его руках, а не в моих.
Петер пробормотал что-то себе под нос и повернулся ко мне. Его лицо было почти не видно, занавески цвета охры за спиной хозяина дома едва пропускали свет.
— Когда я приехал сюда семь лет назад, тут были руины. Заброшенный замок с несколькими сгнившими, разрушенными пристройками. Грош была ему цена. В этой местности никто не жил. Работы не было, и все местные стремились уехать. Я купил этот дом за бесценок. Деньги на покупку занял у приятеля, у меня самого за душой ничего не было. Ни одного франка… Совсем ничего.
Петер повернулся к окну и посмотрел в сад.
Я затаила дыхание, боясь шелохнуться. Это было вступление. К чему? Понятно, что Петер подготовился к разговору намного лучше, чем я.
— У некоторых получается лучше, — он сделал глоток виски. — Они удачно продают свой дом в Голландии или Англии. На собственные деньги покупают здесь развалюху, а потом с помощью таких людей, как я, делают ремонт. При этом не берут в долг, как будто это им вообще ничего не стоит. Подумать только, как они богаты! Намного богаче, чем был я, когда приехал сюда.
