Тамбур - Малышева Анна Витальевна (версия книг TXT) 📗
— Да чего ты боишься? — Сергей ясно ощущал, как девочка дрожит. — Ты их знала?
— Мы сосед", — прошептала та. — Пустите меня.
Он мгновенно выполнил эту почти неслышную просьбу. Было бы жестоко мучить этого полуребенка, который так напуган случившимся. А что напуган — несомненно. И все-таки девочка не удрала, как думал Сергей. Она лишь отступила на шаг и взглянула на него исподлобья. И вдруг неожиданно заявила, что знала и того и другого. Они были соседями. А он там — кто?
— Знакомый молодого… — Сергей чуть не ляпнул «убийцы», но быстро поправился:
— Того брюнета, с !синими глазами.
— Дани? — удивилась та. — А вы знаете, что он в больнице?
— Да. Порезал вены. — Сергей благословлял болтливую продавщицу — Но я До сих пор не понимаю, что случилось.
Та разом погрустнела. Ее миловидное лицо, все еще казавшееся детским, вдруг состарилось. Девочка опустила глаза и шепотом сказала, что Даня, кажется, убил своего учителя. Алексея Михайловича. В доме все так говорят. Но это просто ужасно, он так его любил! А теперь, говорят, парень сошел сума. Наверное, и правда, сошел, раз сделал такое…
— А самое ужасное, что он труп перебросил к соседке, — девочка стянула на плечах тонкую ткань халата. — Хорошо, что не к нам. Она ужасно недовольна.
«Ну еще бы! — подумал Сергей. — Этакий подарочек под елку! Ах, ты, Новый год скоро! Ну пускай меня уволят, но я его проведу с детьми!»
— Вы его друг? — девочка пристально заглянула незнакомцу в глаза. — Скажите, что с ним будет? Его посадят в тюрьму?
— Наверное, — машинально ответил тот. — Если он это сделал, то, конечно, посадят.
«Господи, я теряю время с ребенком, а жена, думаю, уже вся извелась!» Он уже было собрался попрощаться с девочкой, но его остановил отчаянный взгляд, каким та на него посмотрела. Если бы тут была Маша, она бы этот взгляд узнала. Точно так же смотрела на нее Светлана в ночном переходе метро, когда давала свой телефон. Мужчина нахмурился:
— Тебе его жаль, да? Ты с ним дружила?
— Что вы! — Девочка торопливо оглянулась на дверь тамбура, откуда вышла. — Видела пару раз. Только мне его жалко почему-то…
Последние слова она произнесла совсем тихо. Сергей только пожал плечами. В глубине души он понимал чувства этого грустного подростка, чьи глаза смотрели уже совсем по-взрослому. Красивый парень живет по соседству. Ее, понятно, не замечает. Виделись пару раз. И вот он убил, и сам пытался умереть…Кажется, все ясно?
Ей его жаль. Только ли?. Такие вот серьезные девочки часто влюбляются в красивых парней старше себя, втихомолку страдают и никому об этом не говорят.
— Если он убийца, нечего жалеть, — нравоучительно заметил Сергей, на миг почувствовав себя эдаким «папашей».
Та кивнула. Они бы так и расстались, если бы дверь тамбура не распахнулась и оттуда не выглянула стройная моложавая женщина в спортивном костюме. Она недоброжелательным серым взглядом окинула площадку и, увидев дочь, доверительно беседующую с незнакомым мужчиной, немедленно вышла:
— Света, в чем дело? Кто это?
— Это, мама, друг Дани… — испуганно залепетала девочка, отодвигаясь от Сергея. — Он вот пришел…
— Вам не сюда нужно идти, а к следователю, раз вы его друг, — мать сделала резкий жест, и дочка мгновенно оказалась рядом. Та схватила ее за плечо и резко тряхнула:
— А ты могла бы уже понимать, что нельзя говорить с незнакомыми людьми в подъезде! Да еще с мужчинами! И после того что тут случилось! Марш спать!
И она буквально втолкнула дочь в тамбур. Напоследок обернувшись, бросила Сергею, что может ему дать номер телефона следователя. Того зовут Петр Афанасьевич Голубкин. И он сам просил давать этот номер всем, кто будет приходить и спрашивать о Дане.
* * *
Сергей вышел из подъезда, сам не зная, на каком он свете. «Ну вот, связался, — стучало у него в висках. — А зачем убил время? Что я могу добавить к тому, что следователь уже знает? Видел парня, у того рука была в крови. Тот купил коньяк. Странные глаза. Ведь это — все!»
Жена уже спала — она наглоталась каких-то успокоительных таблеток и, как всегда, калачиком свернулась на постели. Сергей посмотрел на нее, на цыпочках вышел на кухню, разобрал промокший пакет. Огурцы, как и советовала продавщица, тщательно промыл и сложил в мисочку. Извлек из портфеля две кассеты, с сожалением на них посмотрел. Можно бы и поставить что-нибудь, но Алена сразу проснется. У нее такой нервный, чуткий сон!
Укладываясь рядом с ней и стараясь не скрипнуть кроватью, он еще раз подумал о том, как глупо ввязываться в историю, которая его совершенно не касается.
Мало своих дел?! Но вот только эти глаза, которые он увидел тогда, в ночь с четверга на пятницу, у витрины ночного магазина… Эти глаза он забыть не мог.
«Да что же такого сделал ему этот сосед, раз парень решился убить, а потом стоял и смотрел так ужасно, а потом взял да перерезал себе вены?!»
И уже засыпая, Сергей философски заметил себе, что люди, у которых слишком скудна личная жизнь, часто пытаются залезть в чужую. «Чем я лучше старой девы?»
Глава 8
Женщина места себе не находила, хотя внешне выглядела спокойной и собранной — как всегда на работе.
Близился полдень понедельника — самый бестолковый час за всю неделю, если не считать вечера пятницы. У всех сотрудников фирмы «Альянс» был такой вид, будто им только что сообщили, что у них дома пожар, и теперь они мечутся по офису, не зная, что делать — то ли ехать самим тушить, то ли пожарных вызвать? Причем номер 01 все вдруг позабыли.
— Таня! — ворвалась в ее маленький кабинетик молодая бестолковая секретарша. Она всего неделю как была принята на службу и за этот недолгий срок умудрилась перепутать все счета и накладные. Однако своей вины не чувствовала и всех, кроме директора, запросто звала по именам. Впрочем, тут было так заведено — никакой субординации, все попросту.
— Стучать надо! — Татьяна так и подскочила в кресле. Она как раз заново представила картину — Боровин на ее кухне, в странной скрюченной позе, лужа крови… — Что надо?!
Та слегка осеклась:
— Таня, понимаешь, я тут сейчас выяснила, что тебе послезавтра нужно быть в Тамбове.
— В Тамбове?! — Татьяна резко оттолкнулась ногами от стола, и ее кресло мягко отъехало. — Да ты с ума сошла?
— В Тамбове, — девушка судорожно вертела в руках тонкую пачку бумаг. — Командировка на мебельную фабрику… И вот уже билеты — туда и обратно. Вы же сами давали паспорт курьеру, чтобы он съездил в кассы.
Забыли? Я только потому и вспомнила, что он сказал, когда мы чай пили…
Видя страшные глаза Татьяны, девушка с перепугу перешла на «вы». Женщина грозно поднялась из-за стола:
— И когда же я еду в Тамбов? — спросила она, зловеще разделяя слоги.
— В-в… — Секретарша сверилась с билетами. — Завтра утром.
— А почему не в Липецк? — продолжала наступать Татьяна. — Не в Белоруссию? Не в Польшу? Почему я только сейчас узнаю, что еду в Тамбов?
Секретарша совершенно стушевалась. Уже вытирая слезы, она призналась, что засунула назначение в командировку под другие, менее важные бумаги, и если бы не курьер…
— Давай сюда, — женщина почти брезгливо вырвала у нее бумаги и пролистала. Подняв глаза, сообщила секретарше, что та может себя считать уволенной.
Сама она не увольняет, зато немедленно идет к директору. Девушка ударилась в настоящие, обильные слезы, но Татьяна ее остановила:
— Полно плакать, милая!
Нужно делать свою работу. Не умеешь — убирайся!
Девушка вылетела из кабинета, и Татьяна еще какое-то время слышала за дверью глухие рыдания. Через минуту она поостыла. Сама-то как начинала? Разве не совершала ошибок? Разве на нее, провинциалку с испуганными глазами, не орало начальство? Но тут же взяла себя в руки. Тут не место жалости. Девица ее подвела — и точка! В последние дни она вообще была мало расположена кого-то жалеть — разве что саму себя.
