Волшебник Хуливуда - Кемпбелл Роберт (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
– На этот счет у меня нет собственного мнения.
– На этот счет у большинства людей нет собственного мнения. Евреи нынче едят свинину, а католики пользуются контрацептивами. Только фундаменталисты, которых мы чаще называем фанатиками, выполняют все предписания, изложенные в Коране, в Библии и в Талмуде. Но "ради Бога" или "ради всего святого" мы произносим автоматически, ища защиты против безумия, царящего в мире. А еще мы стучим по дереву. А вам известно, почему мы стучим по дереву? Это рудимент древнего друидизма. Когда умирал жрец, считалось, что его душа переселяется в один из дубов, растущих в священной роще. Стуча по дереву, мы будим его и обращаемся к нему со своей просьбой. Вся наша жизнь полна машинальных ритуалов наподобие этого. На свадьбе непременно выплескивают наземь немного вина. Бьют на счастье посуду. Плюют три раза через плечо.
– Но все это безобидно.
– Разумеется, безобидно. Я просто соединяю общей линией истинно древние религии, празднества в день сбора урожая, почитание деревьев, жертвоприношения животных, друидизм, колдовство, поклонение Сатане, бесследные исчезновения людей, жену Лота, дочь Аарона и распятие самого Христа.
– Но библейские предания представляют собой всего лишь аллегорию, они имеют значение нравственных притч, и не более того, – заметил Свистун.
Килрой состроил насмешливую гримасу.
– А что скажете о святом причастии? О католической мессе?
– Меня воспитали в католической вере.
– И вы ходили к первому причастию?
– Да, разумеется.
– И помните, что вам рассказывали про облатку?
– Что она представляет плоть и кровь Христову…
– Нет, не так. Вам внушили, что вы вкушаете плоть и кровь Христову. Чудодейственным образом – но в самом буквальном смысле – облатка превратилась в плоть и кровь Христову. Это одна из причин, по которым на католиков порой случались гонения. Их называли каннибалами. Все демоны и дьяволы таятся во тьме, а на Божий свет выходят лишь под чужой личиной, причем личинам этим нет числа.
Свистун кивнул. Килрой был прав. Столкнувшись с очередной чудовищной трагедией, ты стараешься внушить себе, что это дело рук маньяка, то есть безумца, а более глубокие корни искать не хочешь. Возможность того, что Зло столь же реально и столь же могущественно, как добро, и что тысячи людей поклоняются Сатане, является по сути дела научно доказанным фактом.
Килрой внезапно принялся рыться в ящике письменного стола и извлек оттуда наручные часы.
– У меня лекция.
– А я так и не понял…
– Как вас зовут? – беспорядочно собирая предметы и записи, необходимые для лекции, перебил Килрой.
– Свистун.
– Просто Свистун? Это ваша кличка?
– Никогда не задумывался над этим.
– Это интересно. А вам не хочется немного по-дучиться? В следующем семестре я читаю прелюбопытный курс.
– Я об этом подумаю.
– Знаете, если всю жизнь учишься, то и молодым остаешься до самой старости. Через две минуты у меня лекция, а потом уже назначенная встреча. Так что мы с вами поговорим как-нибудь в другой раз. Возьмите этот список и отправляйтесь с ним в здешнюю библиотеку. Все книги там есть. Прочитав их, вы кое-что поймете, избавитесь от невежества, овладеете, по меньшей мере, профессиональным жаргоном. Найдете определения и формулировки. Совсем не обязательно читать именно отмеченные мною страницы – и в том порядке, в котором я это предлагаю. Но, последовав моим рекомендациям, вы получите информацию в определенной последовательности.
– Очень мило с вашей стороны, – сказал Свистун.
Килрой внезапно осекся, как будто Свистун сказал нечто совершенно неожиданное.
– Послушайте, я же преподаватель. Именно этими темами я и занимаюсь и для меня удовольствие встретиться с человеком, которого эти вопросы интересуют куда больше, чем многих моих студентов. Кстати говоря, а кто вы по профессии?
– Частный детектив.
– А вы мне этого не сказали.
– И вот еще что. Не знали ли вы человека по имени Кении Гоч?
Наступила мгновенная тишина, недолгая пауза, в ходе которой Килрой поднес пальцы ко лбу, как будто мучительно что-то припоминая. Разумеется, это был чисто актерский жест, и Свистун его так и понял.
– Похоже, вы его не знали. Такую фамилию, как Гоч, забыть трудно.
– Нет, погодите-ка. Гоч. Совсем юноша. Лет семь-восемь назад. Сейчас вспомнил. Как вы и сказали, такую фамилию трудно забыть. Он записался ко мне на курс, побывал на паре лекций, а потом пропал. Такое у нас не редкость. Сперва записываются на курс, а потом пропадают.
– Он пропал не только в этом смысле. Он умер.
– Бывает, – сказал Килрой.
Спеша по коридору в лекционную аудиторию – где его наверняка встретят полдюжины скучающих студентов и одна бесконечно преданная лично профессору девица, – Килрой подумал о том, что в нормальный ход игры внезапно вмешался джокер.
Судя по всему, Гоч разоткровенничался не только перед духовным отцом. А вот перед кем еще и перед сколькими из них, этот вопрос остается открытым.
И все эти неприятности инициировал сам Килрой, поддавшись минутной слабости и подарив пальчик малютки Кении Гочу в знак любви.
С другой стороны, несомненно появившаяся опасность – олицетворением которой и прибыл к нему этот Свистун – приятно волновала, провоцируя на ответные действия. Что ж, он готов. Он в силах завоевать весь мир, предоставься ему для этого хотя бы полшанса и появись хоть какая-нибудь причина.
Глава двадцать четвертая
Канаан оказался прав: досье на Кении Гоча, он же Гарриэт Ларю, действительно нашлось в картотеке. Нашлась и его фотография в алом платье и в сандалиях из крокодиловой кожи.
Канаан поехал к Эбу Форстмену, представился и попросил хозяина дома объяснить жене, что он приятель из игорного дома в Гардене, случайно оказавшийся по соседству и заскочивший угостить старину Эба кофейком.
В машине, по дороге на квартиру к Гочу, он рассказал Форстмену о том, что на самом деле произошло с его родственником. Старый Эб страшно перепугался. На мгновение Канаану показалось, что У старика случился инфаркт.
– Наверное, есть более удачный способ преподносить новости вроде этой, только я за последние тридцать лет им так и не овладел. Мне жаль, что это на вас так подействовало.
– Да, именно от таких новостей люди и умирают. Но ведь насилие царит везде и всюду. Я приехал в эти края, чтобы греться на солнце. Мог ли я представить себе гарь, дорожные пробки, мальчиков и девочек, торгующих собой на любом углу!
– Этого никто не мог себе представить заранее, – пробормотал Канаан.
– Вспрыскивают себе всякую гадость в вены, нюхают ее. А кинозвезды… теперь им и обвенчаться недосуг… а детьми обзаводятся. И хвастаются незаконными детьми, как будто это медали за отвагу. Весьма примечательно. И этот мой родственник… впрочем, какой он родственник! Так, седьмая вода на киселе… Он же в сущности был еще ребенком. А ведь умел петь и плясать и играть на рояле – это мне жена рассказывала. Я хочу сказать, ему было чем заняться. Откуда же все это взялось? Красное платье, сандалии из крокодиловой кожи? – Он огляделся по сторонам. – А где мы с вами кофе пить будем?
– Хотите кофе, значит, будет вам кофе, – ответил Канаан. – Но для начала надо бы заехать на квартиру вашего родственника.
– Чего ради?
– Мне хотелось бы осмотреть на месте, уловить общую атмосферу.
– Как хотите. – Через пару минут Форстмен, словно его попросили показать дорогу, сказал: – Ну вот, приехали.
Кто-то здесь до них побывал. Отсутствовали телевизор и телефон. Одежда Гоча была свалена в большую коробку, уже маркированную для отправки куда-нибудь в бедные страны. Книги стояли стопками на полу, некоторые – в небольших коробках, но эту работу явно прервали задолго до окончания.
– Надо было мне быть повнимательнее, – сказал Форстмен.
Канаан, встав посредине гостиной, совершил медленный поворот на триста шестьдесят градусов. Он тщательно присматривался ко всему – книгам, продавленному дивану, плакатам на стене. Не хватало чуточки везения, самой малости волшебства и эти вещи рассказали бы ему многое.
