Отдельное поручение (Повесть) - Двоеглазов Владимир Петрович (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
— Е-е-есть!.. — закричал мальчик, и голосок его потонул в реве «Вихря».
Цветков убавил газ, дал поработать мотору на малых оборотах холостого хода.
— Бензину-то хватит? — спросил он.
— Хватит! Полная фляга! И в бачке еще есть! Вам же по течению, дядя Валя. А не хватит, там у Ларьяхского сора — буровая, возьмешь у них.
Лейтенант заглушил двигатель и повернулся к мальчику:
— Что?
— Говорю: буровая у Ларьяхского сора работает, возьмешь у них бензину, если не хватит.
— Поставили уже?
— Сюда ехали — бурит уже вовсю! Шумит так, дядя Валя, что свой мотор еле слыхать!
Цветков засмеялся — в первый раз, пожалуй, за всю эту нескладную командировку, и на его осунувшемся, заросшем рыжей щетиной лице появилось выражение, которое бывает у усталых счастливых людей. Это почти всегда истинное лицо человека, и именно тогда оно — зеркало души. Таким и запомнили Цветкова знавшие его люди.
Забыв на мгновение про Андрюху, он опустил за борт руку, зачерпнул горсть снега и положил на больное колено. Андрюха широко раскрытыми глазами смотрел на участкового.
— Ты что, дядя Валя?..
— Как что? — глядя поверх Андрюхиной головы и не поняв, к чему относится вопрос, ответил лейтенант. — Первая, понимаешь, буровая на моем участке! На тех участках — вон хоть Валерки… Валерия Конева взять — по десять уже месторождений пооткрывали! — продолжал он с мальчишеским воодушевлением, вовремя, однако, вспомнив, что при Андрюхе лейтенанта Конева непедагогично называть Валеркой. — А у меня — первая! Но я так и знал, что у меня тоже нефть найдут. Я как чувствовал! Ишь ты! Значит, говоришь, бурит уже вовсю?
— Да… А что у тебя с ногой, дядя Валя?
— С ногой-то? С ногой ничего, — ответил Цветков, торопливо отряхивая с колена остатки снега. — Брюки вот измарал, надо подчистить малость… Значит, говоришь, бурит…
— Бурит, — в который раз подтвердил Андрюха. — Вот у них и возьмешь, если не хватит.
— У них-то, правда, не знаю, — озабоченно проговорил лейтенант, непроизвольно опять запуская руку за борт. — У них ведь, смотри, дизеля. На соляре работают. — Он подхватил горсть снега, но, поразмыслив, с сожалением бросил за борт. — Вот какая петрушка-то получается…
— Бензин тоже должен быть, — сказал Андрюха. — Я шлюпку ихнюю у берега видел.
Цветков опять засмеялся.
— Ишь ты! Уже и шлюпку завели! Молодцы. Капитально устраиваются. Рыбачить, верно, будут. Нет, Андрюха, там точно нефть есть. Теперь зря бурить не станут. Все по науке. Да я и так чувствую, что нефть. Или, на крайний случай, газ. А вообще-то газ севернее. У Конева и то одно только месторождение газовое, а он куда меня северней!.. — Он дернул за бечевку, и мотор, заведясь на этот раз с первого рывка, заглушил последние слова участкового.
Сгустки пожелтевшего от воды снега, похожие на ржаные ковриги, какие до сих пор пекут в деревенских пекарнях, скопились у борта лодки.
Мальчик крикнул что-то, посмотрев в сторону берега. Лейтенант тоже глянул на кручу: мелькнуло ярко-зеленое пальто Ледзинской. Что-то быстро они, подумал участковый. Ледзинская спустилась уже до середины склона, но Пятаков все не показывался. Где же он?..
54
— Где он? — спросил участковый инспектор, кивая на высокий берег, когда Ледзинская подошла к лодке и села на борт. Портфелей — ни того, ни другого — с ней не было: видно, оба нес Пятаков. — Разминулись, что ли? — Хотя как можно было разминуться, подумал он сразу, тропа теперь так утоптана… — Я про Пятакова, — нетерпеливо сказал лейтенант.
— Да знаю про кого! — раздраженно ответила Ледзинская. — За портфелями ушел! А я не стала возвращаться.
Участковый поморщился.
— Когда не надо было, так притащила! — припомнил он сплавучасток и потер больное колено. — А когда надо, так… Зачем же тогда шла на берег? Думать надо. Теряй теперь время. Он же как медведь неповоротливый!..
Последнее, относящееся к Пятакову, вряд ли было справедливо, но, собственно, и не в Пятакове было дело. Ледзинская обиженно отвернулась и встретилась взглядом с мальчиком. Тот удивленно смотрел то на нее, то на участкового. До сих пор он пребывал в уверенности, что тетя-милиционер главнее дяди Вали: у нее на погонах звездочек больше. Почему же он так сердито ей выговаривает? Или у них по звездочкам не считается? Может, у них по возрасту? Так опять же директор интерната Станислав Павлович совсем еще молодой, а ему все старушки-учителя подчиняются… Непонятно, подумал Андрюха.
Цветков тоже заметил удивленный взгляд мальчика.
— Ты это… — сказал он. — Поди-ка наверх, глянь: где он там?..
Мальчик кивнул и с готовностью полез на кручу. Лейтенант хотел крикнуть вдогонку, но передумал и махнул рукой.
Они дипломатично помолчали, пока Андрюха не скрылся на высоком берегу.
— Ты бы уж не выступал, — сказала, наконец, Ледзинская. — Напугал их вчера до смерти со своим задержанием, они и смотались!
— Как же, напугаешь их! — взорвался Цветков. — Они сами кого хочешь напугают! Спать надо меньше! Отправила за водой, так хоть бы покараулила! И сама она не переломилась бы, если б сходила. Очень ты ей жизнь облегчила, что она раз за водой не сходила!
— Как тебе не стыдно! Она ребенка кормит! А вы вчера три чайника выпили!
— Мало ли что выпили! О службе надо думать в первую очередь, а не о том, чтобы… Приехали бы в Ёган — и спи себе на здоровье хоть трое суток кряду…
— Да ты знаешь?., знаешь?.. — Она осеклась, вспомнив, что он не знает и что знать ему совсем не обязательно. — Дурак! — сказала она.
— Ты зато умная. — Он помолчал. — Раз такое дело, так нечего было и рваться, вроде конец света. Не дают вертолета — ну, и сиди себе в порту, жди у моря погоды. Солдат спит — служба идет…
— Тебе, конечно, служба идет. А у меня работа стоит.
— Да уж вы, следователи, заработались! С девяти до шести отбудете как-нибудь — и точка. И перерыв с часу до двух. Как в бухгалтерии. А тут ни дня, ни ночи. Как каторжный.
— «Каторжный!» Знаю я вашу каторгу. А тебе там вообще в деревне малина. От начальства далеко. У нас уголовные дела…
— У вас только дела, а с нас, участковых, за все спрашивают: начиная с раскрываемости и кончая дохлой кошкой на дороге, чтоб не валялась…
— Вот именно: за все отвечаете, и ни за что конкретно. И спросить с вас нечего! А у нас по каждому делу прокурор…
— А у нас…
— В квартире газ! — перебила Ледзинская. Цветков смутился. Спор действительно походил уже на детский. Да и кто больше виноват в случившемся, если разобраться? Девчонка-лейтенант только что после университета или он, участковый инспектор — начальник милиции на своем участке? — Валя, а что у тебя с ногой? — спросила вдруг Ледзинская. — Очень болит?
— Ничего у меня не болит! — отрезал Цветков, резко убрав руку с колена. Помолчал. — Ладно, давай пушку-то, чуть не забыл…
— Что? — переспросила она, прекрасно понимая, о чем он спрашивает.
— Пистолет, говорю, давай.
Она растерянно похлопала по пустому карману, и Цветков побледнел. Он сразу забыл и про ногу, и про дурацкий спор, и про все остальное, впившись взглядом в руку Ледзинской, шарившей без успеха в пустом кармане, будто она искала там не пистолет, а двухкопеечную монету.
— Он там…
— Где? — шепотом спросил участковый.
— Там… в портфеле…
— В каком портфеле?! — не помня себя, закричал участковый.
— Ну… в портфеле… в моем… Он сейчас придет… он… ну… этот… Пятаков… он…
— О-о-он?! Да ты понимаешь?! — закричал лейтенант, с ужасом вдруг подумав, что Пятакова нет подозрительно долго. — Понимаешь?!
Вот когда его по-настоящему охватил страх. Мало ему было того случая, когда он прибыл в отдел, оставив дома боевое оружие. Уж теперь-то с ним разговор будет короткий. Как и тогда. Но с другим результатом.
Так и не найдя больше что сказать, с криком «Понимаешь?!» он вскочил в лодке: надо было куда-то бежать, что-то делать, ибо нельзя же сидеть сложа руки, когда твое личное оружие оказалось в руках дважды судимого хулигана и тот скрылся в неизвестном направлении; но в ту самую секунду, как он вскочил, адская боль пронзила от лодыжки до правого плеча, и он, едва не потеряв равновесия и не вывалившись из лодки, успел все же ухватиться за борт и с глухим, еле слышным коротким стоном опустился на беседку: рассвирепел на себя за эту слабость и опять, опираясь на одну левую ногу, попытался встать и выбраться из лодки, но не успел.
