Змеиный зуб - Келлерман Фэй (читать хорошую книгу .TXT) 📗

Фаррелл Гейнор судорожно раскашлялся. Самому старшему из пяти детективов  — сотрудников отдела убийств было предоставлено слово, и он явно упивался этим обстоятельством.

— Дети должны унаследовать... — Новый приступ кашля. — Унаследовать большое состояние...

Кашель еще больше усилился — теперь у Фаррелла, судя по всему, першило в горле.

Декер похлопал его по спине и сказал, обращаясь к Оливеру:

— Принеси ему воды.

— Я что, его личный лакей? — Оливер был явно возмущен.

— Господи, Скотт! — укоризненно воскликнула Мардж и выбежала из комнаты.

— Да я бы сходил... — недовольно промямлил Оливер.

— Ты в порядке, Фаррелл? — спросил лейтенант.

— Это все погода, — сказал тот и, отхаркнув мокроту, сплюнул в платок.

— Черт побери, Фаррелл! — с отвращением сморщился Оливер.

— Помолчи, а то в следующий раз я плюну в тебя.

Вернулась Мардж со стаканом воды. Гейнор стал жадно пить. Вообще-то у него не было особых проблем со здоровьем, если не считать аллергии. Конечно, и возраст, и избыточный вес не могли не сказываться. По утрам ему было нелегко приводить себя в рабочее состояние. Но если учесть, что кое-кто из его ровесников давно уже лежал в земле, можно было смело сказать, что здоровье у него просто отменное. Жена связала Фарреллу новый свитер защитного цвета, который ему очень нравился, поскольку замечательно гармонировал с его серыми брюками. Поблагодарив Мардж за воду, Фаррелл еще раз откашлялся.

— О чем я говорил?

— О том, что дети Гаррисонов должны унаследовать... — подсказал Мартинес.

— Ах да, деньги. Они не могут получить причитающиеся им суммы немедленно. Дэвид получит треть наследства сейчас, а остальное — по достижении тридцати лет. Жанин тоже в настоящее время полагается только третья часть, остальное — когда ей исполнится тридцать два.

— То есть года через четыре, — подсчитал Оливер.

— А она работает, эта самая Жанин? — спросила Мардж.

— Если верить ее брату, нет, — ответил Уэбстер.

— Значит, получается, что сейчас у нее нет никаких доходов?

— Она устраивает благотворительные мероприятия, — пояснил Декер. — Жанин сказала, что благотворительный фонд ее отца платит ей зарплату, а все расходы на организацию вычитаются из собранных денег.

— О каких расходах идет речь? — поинтересовался Оливер.

— Транспорт, аренда и прочее — деталей я не знаю. — Декер взглянул на Фаррелла. — Может, ты в этом разберешься?

— Попытаюсь.

— А как все будет теперь, когда отец Жанин погиб?

— Наследство прекрасно удержит ее на плаву, — заметил Гейнор. — Рэй Гаррисон стоил десять-двенадцать миллионов.

— И как только люди умудряются скопить такие деньжищи? — вздохнула Мардж.

— А чего это ты на меня при этом смотришь? — вскинулся Оливер.

— Интересно, а условие о выплате большей части наследства по достижении определенного возраста можно изменить? — задал вопрос Декер. — Или оно окончательное и изменению не подлежит?

— Теоретически менять ничего нельзя. Но практически, в случае если кто-то попытается оспорить данное положение, скорее всего, это возможно, — пояснил Гейнор.

— А кто-нибудь пытается?

— Пока нет.

— А кто доверенное лицо? — спросил Оливер.

— Доверенное лицо по вопросам осуществления завещания?

— Нет, доверенное лицо, которому поручен контроль за предметом наследования.

— Доверенного лица, контролирующего предмет наследования, не бывает, бывает опекун, — едко заметил Гейнор.

— Ну, и кто же этот опекун? — Оливер едва сдерживал раздражение.

— Жанин Гаррисон — от имени и по поручению ее брата Дэвида и себя лично. Кому из них сколько завещано — я не знаю. Мне неизвестно даже, наследуют ли они все состояние целиком. Я не мог выяснить это, не преступая рамки законности.

— Дэвид считает, что сумма, которую он должен унаследовать, семизначная, но при этом минимальная из возможных, — заметил Уэбстер.

— Значит, получается, что наследство Жанин тоже исчисляется семизначной цифрой, только максимально возможной? — сказал Оливер.

— Давайте предположим, что по завещанию наследство делится в пропорции... ну, скажем, шестьдесят к сорока. Это означает, что Жанин сейчас получит около двух миллионов, а Дэвид примерно миллион.

— Вот таких людей я называю богатыми, — вставила Мардж.

— Точнее было бы называть их миллионерами, — возразил Декер. — Есть ведь еще налог на наследство и всякие побочные расходы. У Рэя и Линды Гаррисон была страховка?

—Ты имеешь в виду страхование жизни?

— Именно.

— Похоже, что нет.

— Вот тебе дополнительные налоги. Ну, и сколько остается? Процентов шестьдесят?

— Примерно так.

— Ну что ж, — заключил Декер, — на эти деньги можно жить безбедно, но шиковать — вряд ли.

— Я лично не намерен лить по этому поводу слезы жалости, — сказал Оливер.

— Как Рэю Гаррисону удалось заработать такие деньги? — спросил Мартинес.

— Будучи юристом, он имел собственную юридическую фирму, в которой было семь партнеров. Похоже, он умел толково распоряжаться деньгами — вкладывал их в недвижимость, в акции, в облигации. Иногда рисковал — покупал фьючерсные бумаги и тому подобное, — но всегда удачно.

— А сын и наследник между тем стал наркоманом, — ухмыльнулся Оливер. — Еще одна американская трагедия. Господи, до чего же скучно!

— Прекрати паясничать, — одернула его Мардж.

— А почему, собственно? — снова осклабился Оливер. — У меня, правда, нет миллионов, но мои детишки сами зарабатывают себе на жизнь. — В улыбке Оливера промелькнуло что-то недоброе. — Эй, лейтенант, как там дела у Синди? Вы все еще продолжаете платить за ее учебу?

Лейтенант резко помрачнел, и Оливер понял, что попал в больное место. А что, если у Декера действительно серьезные финансовые затруднения? Правда, он казался вполне обеспеченным человеком, но оплата обучения детей могла разорить кого угодно.

— Эй, я просто пошутил! — принялся оправдываться Скотт. — У вас замечательная дочь. К тому же красавица. Да у вас вся семья как на подбор. Особенно...

— Оливер, замолчи, — прошипела Мардж.

В комнате наступила тишина, которую нарушил Уэбстер.

— Дэвид Гаррисон сейчас не в лучшем душевном состоянии, — сказал он. — Но парень далеко не дурак. Более того, он умен, и у него есть талант.

— Тогда почему он отсидел восемнадцать месяцев в тюрьме? — спросил Оливер.

— Потому, что людям свойственно совершать ошибки, — заметил Декер.

— По мнению Дэвида, ему не очень везло в жизни, — снова заговорил Уэбстер. — Жанин была хороша собой, но не отличалась интеллектом и способностями, поэтому от нее никто ничего не требовал. С другой стороны, к Дэвиду постоянно предъявляли завышенные требования — прежде всего отец. Вероятно, ему не хватило характера для открытого противостояния, и он предпочел иной путь. — Уэбстер повернулся к Декеру. — Лейтенант, вы спрашивали Жанин, была ли она знакома с Харланом Манцем?

— Я пытался выяснить, но она все время уходила от этой темы. Ей явно не хотелось говорить о ее теннисных инструкторах в Гринвэйлском клубе.

— Дэвид уверен, что Жанин не только была знакома с Харланом Манцем, но и, скорее всего, спала с ним, — сказал Уэбстер и изложил присутствующим все, что рассказал ему брат Жанин.

— Но у него нет доказательств того, что Жанин и Харлан знали друг друга, — возразил Оливер.

— Жанин его знала. — Декер достал газетную вырезку с фотографией и протянул ее Оливеру. В сопровождающей фото короткой информации говорилось, что запечатленные на снимке теннисисты — участники благотворительного матча, сборы от которого предназначались для больницы «Нью Крисчен», точнее — для закупки диагностического оборудования в рентгеновский кабинет упомянутой клиники. Это была парная игра — Жанин Гаррисон и Харлан Манц, он же Харт Мэнсфилд, против Сони Итон и Терранса Хауэлла. Все четверо улыбались прямо в объектив.

Оливер пустил вырезку по кругу — все сотрудники отдела принялись по очереди внимательно ее разглядывать.