Объяснение в ненависти - Владимирский Петр (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Ой, да вы не переживайте, Вера Алексеевна, — отозвалась Щербакова. — Может, у нее неприятности какие,
она ведь бухгалтер. Дебет с кредитом не сходится или еще что в том же духе… А, вспомнила! У нее недавно племянник умер.
— А как ее фамилия? — уже догадываясь, что ответит Майя, спросила все же Лученко.
— Цымбал ее фамилия. Ирина Максимовна Цымбал.
Капитан милиции Валентин Прудников добросовестно отрабатывал гонорар. Второй день он слонялся по «Океанимпэксу» и наблюдал жизнь бизнес-муравейника изнутри. Задавал свои бесконечные вопросы, сопоставлял факты, присматривался, прислушивался. Большой зал его утомлял. Там сидели роботы, какие-то кукушки из хорошо налаженного часового механизма. Менеджеры по продажам говорили по телефонам, стучали по клавиатурам десятков компьютеров, копировали документы, отсылали и принимали факсы. За стеклянной перегородкой с надписью «Переговорная» шло совещание. Несколько человек что-то горячо обсуждали, секретарша металась, подавая напитки. В другом конце зала, тоже отделенном прозрачной перегородкой, у белой доски стоял специалист и чертил цветными маркерами разные графики и стрелки. Группа менеджеров бодренько конспектировала. В ведомстве Прудникова все было иначе. Работать-то работали, но, во-первых, работа была грязной и неблагодарной. А во-вторых, не было этого делового азарта, этого, черт бы их побрал, корпоративного духа. Конечно, за такую зарплату можно и раствориться в идеально налаженной бизнес-машине! Неужели они не ушибаются друг о друга? Ведь в таком огромном деловом муравейнике невозможно избежать каких-то конфликтов, синяков и ссадин на самолюбии. Прудников точно знал, что за идиллической картиной совместной деятельности всегда скрывается сущность двуногих прямоходящих: либо ты охотник, либо дичь, либо соперник. В соответствии с этим у тихих клерков включается либо агрессия, либо инстинкт самосохранения со сценарием бегства, либо глупое соперничество: я лучше, сильнее, умнее, богаче. Отсюда и столько скрытых конфликтов. Валентин навострил уши, увидев что-то горячо обсуждавших сотрудников.
— Тачка виснет? Снеси винду и переинсталь заново.
— На подгрузке виснет. Когда обтравливаю контур и сохраняю в фотосере как епсу.
Прудников хмыкнул. Диалог напоминал ему иностранный язык. Некому было объяснить капитану, что разговор шел о переустановке операционной системы Windows и обработке изображений в программе Photoshop. Незнакомыми словами его не удивишь. Вы попробуйте-ка уголовную феню послушать! Прудников знал, что любая социальная и профессиональная группа вырабатывает свой жаргон, чтобы создать некую общность людей, посвященных в тайны этого жаргона, и чтобы для остальных его понимание, а следовательно, и доступ в эту группу, были затруднены…
Он прошел до следующей перегородки и увидел, как очередной белорубашечный менеджер распекает подчиненного.
— Ну, покажи, что у тебя получилось. Так… Стоп, а где же слоган?
— Ты мне его не давал.
— Как это не давал?!
— Вот мои записи, вот задание.
— Э-э… Запиши слоган, — диктует. — Погоди, почему такой большой размер блока?
— Ты не давал размеров вообще.
— Черт, в этом сумасшедшем доме забудешь, как тебя зовут! Запиши размер. А кстати, почему так долго выполнял?
— Вот, посмотри, я за эти два часа внес изменения в одиннадцать оригинал-макетов. Вот имена менеджеров, вот время.
— Трам-тарарам! Твою!.. Ать!.. Лена, Наташа, Светлана, Сергей, чтоб вы были здоровы!!! С вашими …скими блочками подходите к Оле, Сашу не трогать!
Вот это уже было хорошо знакомо. У Прудникова на работе тоже любая попытка навешать на сотрудника всех собак встречала ватное сопротивление. Это был способ, которым пользовались его коллеги и сам милицейский капитан. Валентин точно знал: такое ведение разговора — самый надежный способ выйти из спора без ущерба для своего достоинства. Хотя и он, сдержанный в словах и поступках офицер, мог при случае зубы показать. Да, оказывается, и в этом бизнес-аквариуме такие же люди, как в его собственной организации.
По коридору прошла группа сотрудников, направляясь к приемной. Впереди вышагивал своими длинными ногами президент компании. Увидев Прудникова, Пылдмаа резко свернул и подошел к нему.
— Валентин, здравствуйте. Что нового?
— Добрый день, — не спеша ответил капитан. — Могу вас порадовать.
— Чем? Нашли убийцу?
— Пока нет, работаем. Кстати, попросите составить мне список ваших фирм-конкурентов… Так вот, ваш сотрудник, Артем Сирик, сегодня выпущен под залог. Ему изменена мера пресечения на время следствия. — Валентин Прудников произнес эту фразу так, чтобы стало ясно: Артема выпустили благодаря его, капитана, стараниям.
— Спасибо, — кивнул Пылдмаа рассеянно и обернулся к подчиненным. — Кристина!
Подошла красивая девушка. «Аппетитная, как свежая сдоба!» — подумал о ней Валентин.
— Сирик скоро вернется, и я хочу, чтобы он продолжал работу в своей должности — клиент-менеджера. А вы…
Прудников заметил, что Кристина слегка растерялась, хотя и не понимал почему. Поймал он и взгляд Яниса на девушку: плотоядный, мужской взгляд. Браво, Балтия!
— А вы, Кристина, временно будете руководить маркетинговой службой.
Щеки Кристины порозовели, она хотела что-то сказать, но президент, как полководец, устремился вперед, на ходу диктуя кому-то из свиты: «Приказ от сегодняшнего числа: назначить Голосуй Кристину Борисовну временно исполняющей обязанности…»
На самом деле Артем Сирик вышел из следственного изолятора вовсе не стараниями капитана Прудникова. И даже не благодаря юристу компании «Океанимпэкс». В райотдел милиции приехали родственники покойного Карапетяна и захотели увидеть высшее начальство. Никто не сомневался, что армяне потребуют крови и линчевания задержанного Сирика. Но, к изумлению привычных ко всякому милицейских чинов, они предложили выпустить задержанного под залог. Тут же внесли за него требуемую огромную сумму. Через два часа подследственного отпустили домой.
Дома мать накормила Артема невкусным жидким супом, скорбно повздыхала, как обычно, не проявляя никаких чувств. Полностью задавленная мужем-алкоголиком, она слабо реагировала на сына, не огорчаясь и не радуясь ничему происходящему в его жизни. Семья Сириков была классической постсоветской ячейкой, где постоянные унижения жены и сына, избиение их пьяным отцом семейства считались нормой. Артем вырос противником алкоголя, при нем нельзя было нагрубить женщине. Подростком он увлекся греблей, очень быстро окреп и возмужал. Однажды в разгар очередной ссоры сумел дать отцу сдачи. Вечно пьяный родитель на время протрезвел, усвоив урок: отпрыск вырос, лучше его не трогать. Только мать не порадовалась и отругала Артема за нетерпимость к больному человеку, называя пьяницу-мужа «кормильцем». Хотя на самом деле кормила семью сама, вкалывала на трех работах. Муж и отец пробивался случайными заработками. До очередного запоя. Наглядевшись на родителей, мальчик стал скептически относиться к самому понятию «семья». Решил однажды, что семью заводить не станет. Он придумал себе спасительную теорию, по которой главной ценностью в его жизни стала работа. «Океанимпэкс» Артем называл своим домом. Коллеги заменили ему родственников, начальство — родителей. А главное, там его ждало дело, которое у него неплохо получалось. Работал Сирик не только для того, чтобы вкусно есть, хорошо одеваться, иметь деньги и принадлежать к социальному слою преуспевающих клерков. Работа стала для него совершенно необходимым и естественным состоянием, она компенсировала ту убогую жизнь, которая окружала его дома.
Поэтому парень поспешил отправиться на работу. Не успел он выйти из подъезда, как его мобильный телефон зазвонил. Говорила женщина с мягким восточным акцентом.
— Здравствуйте, Артем! Говорит вдова Гургена Арменовича Карапетяна. Мы незнакомы лично, но вы обо мне, наверное, слышали.
