Кровь нерожденных - Дашкова Полина Викторовна (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
– Здоровый должен быть мужик, – поднял голову от протокола старший опер Миша Сичкин, – такого бугая поднять, из ванной вытащить – это ж силищу надо иметь!
– Слушай, Серенький, – хитро подмигнул Рубен, – это часом не твоя женщина?
– Конечно, моя! – кивнул Кротов.
– Можно сказать, в рубашке она родилась. Кто-то за нее очень здорово заступился... – тихо и задумчиво произнес Данаян.
– Ну что, труп выносим? – услышала Лена в коридоре чей-то голос.
– Подождите, – она подняла голову, – можно, я еще раз посмотрю?
Двадцать минут назад, тупо глядя на лицо покойника, она сказала:
– Нет. Я не знаю этого человека.
Было в нем нечто пугающе-знакомое, но тогда у нее еще сильно кружилась голова и перед глазами плавали светящиеся зеленые мухи. Но главное, что-то в глубине души сопротивлялось узнаванию. Именно за это чувство внутреннего сопротивления она и ухватилась сейчас: «Я не хотела узнавать его. Слишком страшно было бы...» – мелькнуло у нее в голове.
Труп уже лежал на носилках. Когда откинули с лица покойника угол черного полиэтилена, ей хватило одного быстрого взгляда, чтобы спокойно произнести:
– Простите. Я была не в себе. Я знаю этого человека.
Стало очень тихо. Все молча уставились на Лену.
– Это Бубенцов Юрий Изяславович, пятидесятого года рождения, русский. Родился в Тюмени, с 1972 года живет... жил в Москве. Член Союза писателей. Мой бывший муж.
– Выносите, что встали? – тихо сказал Кротов санитарам.
– Мы развелись восемь лет назад, – продолжала Лена, уже сидя на кухне напротив Миши Сичкина, который торопливо писал под ее диктовку, – его теперешнего адреса я не знаю. После нашего развода у него сменилось две или три семьи.
– Вы с ним встречались после развода? – спросил Сичкин.
– Да. Лет пять назад он принес несколько своих рассказов ко мне в редакцию. Но я ни одного из них не опубликовала.
– Из личных соображений? Были обижены на него после развода?
– Что вы, – мягко улыбнулась Лена, – мы расстались мирно. Просто рассказы были слабые. Потом мы встретились летом этого года на конференции в Канаде, совсем случайно. А сегодня утром он позвонил мне сюда и попросил о встрече, хотел, чтобы я вышла к нему в маленький дворик, здесь неподалеку. Я сказала, что приду, но идти не собиралась. Просто согласилась, чтобы не продолжать разговор.
– В котором часу это было?
– Не знаю. Я не посмотрела на часы. Звонок меня разбудил, я была сонная.
– Потом вы опять легли спать?
– Да. Но заснуть не смогла и пошла в ванную. Ну а потом – я уже рассказывала, что было потом.
– Елена Николаевна, можно немного конкретнее: почему вы, не собираясь идти, сказали, что придете, и почему не хотели встречаться с Бубенцовым?
– После нашей встречи в Канаде этим летом он какое-то время пытался возобновить со мной отношения. Мне этого не хотелось. Мы были совершенно чужими людьми, к тому же я узнала, что у него жена и маленький сын.
– Он скрывал это от вас?
– Да.
– Вы выясняли это специально или узнали случайно?
– Совершенно случайно. Я ничего про него специально не узнавала, мне это было неинтересно.
– И тем не менее это повлияло на ваш отказ продолжать отношения?
– А как вы думаете? Конечно, повлияло.
– И все-таки, почему вы не сказали ему по телефону, что не придете?
– Месяца три назад я пыталась объяснить ему, что не хочу с ним встречаться. Слов он не понял. Я решила, что поступок поймет. Пообещать и не прийти – это, конечно, нехорошо, но убедительно.
– Как вам кажется, он тяжело переживал ваш отказ продолжать отношения?
– Юрий всегда пользовался потрясающим успехом у женщин. Он привык, что все от него без ума. Мой отказ ударил по его самолюбию.
– Когда вы были женаты, он ревновал вас к кому-нибудь?
– Ко всем подряд.
– Вы давали ему поводы?
– Нет. Я ему не изменяла. Он мне – да.
– Как он выражал свою ревность?
– Очень красноречиво.
– То есть?
– Бранился, устраивал сцены.
– Он не пытался вас ударить, не грозил убить?
– Вы клоните к тому, что Бубенцов пытался застрелить меня из ревности? Простите, но, мне кажется, вы ошибаетесь. Дон Жуан и Отелло с глушителем в одном лице – это слишком литературно.
– Елена Николаевна, давайте пока оставим литературные аналогии. Вы не ответили на мой вопрос.
– Хорошо. Я отвечу. Ударить он меня пытался пару раз. Один раз ударил-таки, после чего я ушла. Но убить не грозил никогда.
– Значит, инициатором развода были вы?
– В общем, да. Но Юрий сделал все возможное, чтобы у меня такая инициатива возникла.
– Он пытался вас вернуть?
– Нет. У него был роман с какой-то манекенщицей.
– Но при этом он устраивал вам сцены ревности? А говорили, что мирно расстались.
– Как ни странно, да. Он не считал, что, ударив, обидел меня. Для него это было в порядке вещей. А я считала, что обижаться надо только на себя – ведь могла уйти и раньше. Мы расстались мирно в том смысле, что, перестав быть мужем и женой, не сделались врагами.
Кротов слушал все это молча и думал о том, что сам бы он не смог задать Лене вопросы, которые задавал Сичкин. Между тем они, конечно, были необходимы. В то, что Бубенцов пытался застрелить Лену из ревности, он не верил ни секунды. Но версия, стремительно обрастая подробностями, становилась все весомей. Легко можно было предположить, что на квартире у Лены побывал именно Бубенцов, прихватил ключи, телефонную книжку и фотографию, которую нашли в кармане его куртки. Потом зашел еще раз и оставил страшную картинку. Были еще кассеты. Однако из разговора с практиканткой можно лишь сделать вывод о простой медицинской халатности, а доктор Курочкин своих слов уже не подтвердит. Личность Зои Генриховны, конечно, будет идентифицирована, но к данному делу привязать это невозможно. Остается только некто третий, вошедший в квартиру вслед за Бубенцовым и выстреливший ему в затылок. Кто бы он ни был, Кротову хотелось сказать ему большое спасибо – не только за то, что спас Лене жизнь, но и за то, что фактом своего существования опровергал тупиковую версию. Предположить, что некий тайный воздыхатель, неизвестный даже самой Лене, заранее предвидел намерения ревнивца Бубенцова, следил за ним, дал войти в квартиру и пристрелил в самый последний момент, – это было уже слишком.
И все-таки представить, что бывший муж, пусть даже мерзавец и бабник, согласится прийти к бывшей жене в качестве наемного убийцы, Кротову было пока сложно. Если только этим он не пытался спасти свою жизнь...
Вконец измотанную Лену Кротов отвез к себе домой. Он решил, что оставшиеся до отлета в Нью-Йорк три дня ей лучше пожить у него. Она не возражала, согласилась с благодарностью.
Пиню взяли с собой. Квартиру Зои Генриховны опечатали. Оперативная группа отправилась во дворик, о котором говорила Лена.
Глава шестнадцатая
В воскресенье утром Зотова решила зайти в больницу, посмотреть, как дела в отделении.
– Там больная в послеоперационном скандалит, – сообщила дежурная докторша, – требует выписать ее, говорит, в суд подаст на нашу больницу. Глушко ее фамилия.
– Хорошо, я зайду, разберусь, – пообещала Зотова.
Войдя в послеоперационный бокс, она увидела, что Глушко лежит неподвижно, уставившись в потолок.
– Добрый день, Лидочка! Как мы себя чувствуем? – Зотова придвинула стул к койке и села.
– Я вам не Лидочка. Что вы сделали с моим ребенком?
– Успокойтесь, деточка. Я понимаю, вам тяжело. Ну, что случилось, то случилось. Нельзя так казниться.
– Это не само случилось. Это вы сделали.
– Мы? Сделали вам выкидыш? Что вы такое говорите, Лидочка? Как вам не совестно?
– Вы ввели мне лекарство, от которого начались роды. Вам зачем-то понадобился мой ребенок.
– Мы вам жизнь спасли. У вас ведь трое детей, подумайте о них. Это счастье, что выкидыш случился здесь, в больнице. – Зотова уже теряла терпение, но держалась из последних сил.
