Кровь нерожденных - Дашкова Полина Викторовна (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
– Но я не люблю жену...
– А женился зачем? Все, Юра, хватит. Мне надо идти, меня тетя ждет.
Она встала, подозвала собаку, пристегнула поводок и направилась к выходу в переулок.
– Лена! – позвал он тихо.
Она чуть замедлила шаг и оглянулась.
– Ты ведь любишь меня. Ты будешь потом жалеть.
Не ответив ни слова, Лена ушла.
Это было три месяца назад. Только начинался август, а казалось – уже глубокая осень. Было холодно, и моросил дождь. Бубенцов помнил, что на Лене были узкие бледно-голубые джинсы и свободный бежевый свитер. Длинные темно-русые волосы слегка курчавились от мелкого дождя.
Да, был август, и шел дождь. А теперь ноябрь, на небе ни облачка, и светит яркое утреннее солнце.
«Как странно», – подумал Бубенцов и посмотрел на часы. После его звонка прошло двадцать минут. Он достал сигарету, но закурить не успел.
Прямо на него по засыпанной битым кирпичом дорожке шла женщина. На ней были узкие бледно-голубые джинсы, свободная бежевая куртка и большие темные очки. Распущенные темно-русые волосы развевались по ветру. Солнце светило ей в спину, четко очерчивая тонкий прямой силуэт и не давая разглядеть лица.
Вдруг он почувствовал – если она подойдет чуть ближе, снимет темные очки, скажет хоть слово, он уже ни за что не выстрелит. И тогда ему конец. Его найдут везде, достанут из-под земли и убьют, не слушая оправданий.
Она сделала еще шаг, и он выстрелил.
Раздался тихий хлопок. Несколько ворон в панике сорвались с забора.
В голове зазвучал мерзкий металлический визг, будто огромная пружина, сжатая до предела глубоко внутри его, вдруг мгновенно распрямилась и быстро, мелко задрожала.
По тому, как она упала, Бубенцов понял – в контрольном выстреле не было необходимости, но Колдун велел сделать все, как полагается.
Одним прыжком подскочив к убитой, Бубенцов остолбенел.
Темные очки слетели и валялись рядом.
Перед Бубенцовым лежала совершенно незнакомая девушка, не старше двадцати пяти лет. Она действительно была похожа на Лену Полянскую, но только издали.
Быстро оглядевшись, он втащил убитую в обломок бетонной трубы, на котором только что сидел. Ноги девушки, обутые в короткие замшевые сапожки, слегка подогнул, чтобы не было видно, и прислонил к одному концу трубы большой кусок фанеры, валявшийся поблизости. Другой конец он прикрыл короткой неотесанной доской, всадил занозу в левую ладонь, машинально выругался.
Доска упала, он не стал ее поправлять. Автоматически подумал, что сойдет и так, а время дорого. Так же автоматически он сообразил, что разумней войти в подъезд на Шмитовском не через двор, а со стороны переулка.
Все это он проделывал и соображал, ничего уже не чувствуя, как заведенная машина.
Переулок был пуст, и Бубенцова никто не заметил.
Полежав в постели еще немного, Лена поняла, что уже не уснет, и отправилась в ванную.
«Как раз сейчас мне только Бубенцова и не хватало!» – усмехнулась она про себя, намыливая голову шампунем.
В прихожей послышался лай Пини. Пес лаял редко, только когда перекликался с какой-нибудь соседской собакой.
Бубенцов впервые применил набор отмычек, которым снабдил его Колдун в придачу к пистолету и глушителю. Нехитрый замок открылся сразу. Бесшумно войдя в квартиру, он не запер за собой дверь, а лишь прикрыл, поставив замок на предохранитель, чтобы потом не терять драгоценных минут.
Старая неуклюжая такса лаяла и пыталась схватить его за штанину. Он легонько пнул пса ногой и направился к ванной, откуда доносился шум воды.
Дверь оказалась не запертой изнутри. Задвижка давно отлетела, а одинокой Зое Генриховне не от кого было запираться, когда она мылась.
На него пахнуло теплым паром. Сквозь задернутую плотную пластиковую шторку ничего не было видно. Такса, вбежавшая за ним в ванную, залилась лаем и все пыталась вцепиться ему в ногу, но он уже не обращал на пса никакого внимания.
– Кто здесь? – донесся сквозь шум воды знакомый испуганный голос.
Пена попала Лене в глаза, она стала тереть их, и получилось еще хуже. Лай Пини раздавался совсем рядом, и кафельная акустика ванной комнаты делала его гулким и тревожным.
Бубенцов резким движением отдернул пластиковую шторку и успел с удивлением заметить округлившийся живот.
Раздался негромкий выстрел.
«Вот и все, – устало подумала Лена, – почему-то совсем не больно».
Бубенцов повалился лицом вниз, прямо в ванну, и застыл в странной позе, перекинувшись через борт и упершись головой в мокрое дно. Туда же, в ванну, прямо к Лениным ногам, под струи душа упал пистолет с глушителем.
У Лены сильно зазвенело в ушах, глаза заволокло густым пульсирующим туманом.
«Господи, прости меня!» – пронеслось у нее в голове. На долю секунды ей показалось, будто чьи-то руки подхватили ее и над ней склонился белокурый ангел со странно-кукольным лицом.
Светлана выключила воду, откинула тяжелое тело Бубенцова и оттащила в коридор.
Полянская была ниже Светы на полголовы, а весила примерно столько же. Перенести ее в комнату и уложить на кровать удалось за три минуты. По дороге она успела накинуть на Лену старый махровый халат, висевший на крючке в ванной.
Света впервые в жизни видела такой глубокий обморок и немного испугалась. Но пульс у Полянской был ровный, дышала она спокойно. «Ничего, очухается!» – решила Света и накрыла Лену одеялом.
Сняв замок с предохранителя, она захлопнула дверь, поднялась вверх на один лестничный пролет, села на подоконник между этажами, закурила и, достав из кармана куртки сотовый телефон, позвонила Андрею Ивановичу.
Лена долго не могла понять, откуда взялся этот прерывистый, пронзительный звон. К звону прибавился еще тоскливый вой Пини.
Она попыталась подняться, но голова кружилась. Звонят в дверь, поняла она. Надо встать и открыть. Шатаясь от слабости, Лена побрела в прихожую и вдруг споткнулась обо что-то мягкое. Нашарив рукой выключатель, она зажгла свет.
Поперек коридора лежал человек. Он лежал лицом вниз, вокруг его головы растеклось темно-красное пятно.
Звонок продолжал надрываться, потом раздался за дверью голос Кротова:
– Елена Николаевна! Вы слышите меня?
Замок долго не поддавался, дрожали руки.
Наконец дверь открылась.
Когда Кротов увидел ее мертвенно-бледное лицо, влажные, слипшиеся волосы и труп с пробитой головой в коридоре, первой его мыслью было: «Слава Богу, жива!» Он обнял Лену и почувствовал, что ее бьет крупная дрожь.
– Все позади, Леночка, ничего не бойся. Все страшное уже кончилось, – произнес он, погладив влажные волосы.
Но сам он был уверен – ничего не кончилось. Начался следующий раунд игры. Леной занялись всерьез.
Кротов позвонил на Петровку и вызвал опергруппу.
– Простите меня, – тихо сказала Лена, – я думала, он меня уже убил. Он держал пистолет, раздался выстрел... Я думала, меня уже нет. Простите, мне надо переодеться.
Через полчаса после приезда опергруппы картина происшедшего немного прояснилась.
В карманах убитого не было обнаружено никаких документов, удостоверяющих личность. Только пачка сигарет «Кэмел», зажигалка «Зиппо», сто тридцать тысяч рублей мелкими купюрами и три стодолларовые купюры, набор отмычек.
Но главное – во внутреннем кармане куртки была найдена цветная фотография Лены Полянской.
Лена взглянула на снимок. Месяца полтора назад ее сфотографировал редакционный фотограф – просто так, чтобы дощелкать несколько кадров, оставшихся на пленке. Фотографироваться Лена не любила, но этот снимок ей понравился. Она улыбалась на нем спокойно и счастливо. Она даже поставила его за стекло, на книжную полку. Именно эта фотография исчезла вместе с ключами и телефонной книжкой...
– Выстрел произведен из импортного пистолета, но не того, который валяется в ванной. Стреляли с близкого расстояния, не больше полуметра, сзади, в затылок. Смерть наступила около часа назад. – Судмедэксперт, толстый пожилой армянин Рубен Данаян, стянул резиновые перчатки, закурил. – Похоже, убитый стоял у самого бортика ванной, на кафеле подсохший след его ботинка. Так торопился, что ноги не вытер. Когда в него пальнули, он, вероятно, перевалился через бортик и упал головой в ванну. А потом труп сразу перетащили в коридор.
