Танцы на минном поле - Свержин Владимир Игоревич (книги полностью .TXT) 📗
— Ну, предположим, — медленно проговорил Михаил, выискивая логические несоответствия в изложенной Полковниковым версии. — Однако все это имеет какой-то смысл, если я впоследствии не имею возможности сменить весь командный состав и начать разработку совсем уже каких-нибудь левых каналов, учитывая ошибки прошлого.
— Ну, не совсем так. Сотни тонн наркотиков, которые при подобной операции будут уничтожены, это тоже не слабый успех. Но в основном, мысль ухвачена верно. Акция имеет законченный вид при условии, если одновременно с каналами будет уничтожена и основная база.
— Стоп, остановись, спустись с небес на землю. Основная база — это глухая чертопхань на границе Лаоса, Таиланда и Бирмы? Место, где закон не ночевал. О каком ударе речь?
— Не знаю, — пожал плечами Полковников. — О каком-то массированном. Например, ядерном. То есть, это конечно, вряд ли, — размышлял он вслух, — а с другой стороны, скажем, те же ядерные чемоданчики, о которых рассказывал генерал Лебедь…
— Леша, это бред! Даже если говорить о ядерных чемоданчиках, как они попадут в искомую точку? Да и потом, что может подвигнуть Россию вдруг, ни с того ни с сего, возглавить мировую борьбу против “Золотого треугольника”? Чушь какая-то! — Он сделал отметающий жест рукой и застыл с полуоткрытым ртом. — Леша, — медленно проговорил командир, боясь поверить в свое озарение. — Я, кажется, знаю, что могло заставить Россию пойти на подобные действия!
В этот вечер в окне президентского кабинета долго не гас свет. Беседа, которую вел в этот час Президент, касалась неотложных дел. Его собеседниками были генерал-майор ФСБ Кочубеев и адмирал Баринцев, бывший в глазах Самого экспертом во всем, что касалось военного флота. Да и то сказать, адмирал Баринцев отнюдь не был профаном в своей области.
— Есть ли новые сведения от вашей группы? — Вопрошал Президент генерала Кочубеева.
— Определенные успехи есть, — сурово сводя брови над переносицей, отвечал генерал-майор, прекрасно понимая, что Сам интересуется вовсе не “определенными успехами”, а победными реляциями. — Группе полковника Данича удалось установить, каким образом были похищены боеголовки. Тем самым круг поисков значительно сужен. У нас даже имеются данные о том, кто непосредственно проводил операцию по уничтожению группы полковника Дунаева.
— Понятно, — кивнул Президент. — Это хорошо, но все же недостаточно. Я требую от вас, — произнес он, акцентируя каждое слово резким рубящим движением руки, — в кратчайшие сроки найти и уничтожить всех террористов, причастных к этому делу. Я надеюсь, вы понимаете, что ни о каком суде не может быть и речи. Мы не французы, чтобы устраивать рождественские судилища над теми, кого давным-давно пора ставить к стенке.
Кочубеев смотрел на Президента, рассекающего воздух ребром ладони, и понимал, что тот волнуется. ”Случилось что-то еще, — думал он, — что-то новое, о чем Сам пока что умалчивает. Интересно, что? Может быть, какие-нибудь новые вводные от террористов? Очень может быть. Ведь узнал же он пропавших боеголовках раньше нас всех. Вполне возможно, информация у него из первых рук. Тогда почему он не подпускает к этому каналу нас? Боится спугнуть террористов? Или же действует по принципу — не доверять никому полностью? Второе, пожалуй, вернее. Тогда, получается, что этим делом занимается кто-то еще? Кроме меня, Баринцева, ну и, конечно, Банникова. Хотя тот-то на свой страх и риск. А может, уже нет?..”
С недавних пор, с того дня, когда старший лейтенант Зинчук, поскользнувшись по дороге домой, разбил голову о край каменной урны, генерал лишился сведений о происходящем в стане главного конкурента. Это было прискорбно, ибо, если действия самого Банникова, которого он считал недалеким выскочкой, интересовали его постольку, поскольку, то деятельность его помощника, полковника Коновальца, заставляла держать уха востро.
— Ну, а у вас что нового? — Между тем обратился Президент к сидевшему напротив бравому флотоводцу.
— Район полностью перекрыт, — четко рапортовал адмирал. — Выход в море любых маломерных судов наглухо блокирован. Все корабли, выходящие в море, подвергаются строжайшему досмотру. Акватория Черного моря патрулируется совместными силами всех причерноморских стран. Предполагаемые квадраты размещения боеголовок подвергаются тщательному тралению и обследованию с подводных лодок, снабженных счетчиками Гейгера…
— Но боеголовки все еще не найдены, — прервал его рапорт Президент, недовольно хмурясь. — Все, о чем вы мне только что рассказывали, я уже слышал многократно. Меня интересует конкретный результат.
— Увы, — развел руками Баринцев, — понимая, что проще найти иголку на колхозном сеновале, чем три боеголовки в недрах штормящего Черного моря, тем более, в сероводородном слое.
— Вот что, Юрий Юрьевич, — немного помолчав, произнес Президент. — Я прекрасно понимаю ваши трудности. Уверен, что все, что вы делаете, вы делаете правильно. Но если взрыв все-таки произойдет, никто не станет спрашивать, как мне, вам, или вон Иван Михалычу было трудно. Спросят, почему мы с вами не предотвратили этот взрыв.
Кочубеев отвернулся, чтобы скрыть горькую усмешку. “Если взрыв, не дай бог, произойдет, — подумал он, никто уже никого спрашивать не будет. Других забот будет выше крыши”.
— Поэтому я считаю возможным в экстренном порядке начать подготовку секретной операции, которую требуют от нас террористы.
— Нанести удар по Золотому треугольнику? — Недоуменно переспросил Кочубеев, посвященный в суть требований.
— Именно так, — четко произнес Президент. — Операцию я планирую назвать: ”Гнев Посейдона”. Завтра вечером жду вас с вашими соображениями на этот счет. Всё. Все свободны.
Глава 14
Женечка сидела на кухне, хмуро глядя на закипающий чайник.
— Что, прогнали? — Спросил её вошедший Ривейрас.
— Угу, — печально вздохнула она. — Не доверяют.
— Ничего, — Ривейрас, сам, не ожидая от себя подобной прыти, поднял руку и погладил её по голове. Каштановые волосы действительно оказались на редкость мягкими и пушистыми. — Контора здесь такая. Ты думаешь, это Миша лично тебя так притесняет? Забудь. Можешь мне поверить, он к тебе очень тепло относится. Просто у нас есть такой принцип — дозирование информации. Формулировать можно по разному: каждый должен знать ровно столько, сколько необходимо для успешного ведения дела, или, что позволено Юпитеру… А уж совсем на бытовом уровне: меньше знаешь — крепче спишь.
— Да, я все понимаю, — вздохнула новая сотрудница, — но все равно, обидно. Как я могу доказать, что я “свой”?
— А ты никак не доказывай. Ты что думаешь, мы с Мишей допустили бы тебя к работе, если бы не убедились в твоей пригодности к ней?
— Как убедились? — Удивилась девушка.
— По массе самых разнообразных признаков. По манере говорить, жестикулировать, что называется — по глазам. Но, видишь ли, от пригодности к работе до возможности работать, как писал один известный разведчик, дистанция огромного размера.
— Это Грибоедов писал, — поправила его Женечка.
— А я о нем и говорю, — усмехнулся Ривейрас. — Но, с другой стороны, информация — штука тонкая.
— В каком смысле?
— Информация подобна пище. Сколько ни ешь, на всю жизнь не наешься. Совсем не поел, — от голода работать не сможешь. Переел — отяжелел, тоже работник никакой.
— Понятно, — вздохнула красавица. — Так что ж, я все время так и буду кофе с бутербродами готовить?
— Ты же хотела окружить нас нежной заботой. А кому чем заниматься, это начальство решает.
— Миша, что ли? — Уточнила Женечка
— Миша, — согласился Владимир. — И над Мишей есть.
— Тот интеллектуальный молодой человек? — спросила Женечка.
— Нет. Он тоже старший лейтенант, как и я.
— А кто же тогда начальство?
— Меньше знаешь…
— Все, молчу. Сейчас будет готово, только чай настоится.
— А ты сам как сюда попал?
— Да как? Обычно. Ничего интересного. Институт физкультуры, Афган, отряд специального назначения МУРа — и вот я здесь.
