Бойтесь данайцев, дары приносящих - Литвиновы Анна и Сергей (бесплатные версии книг TXT) 📗
Вероятно, это увидел или почувствовал начальник Константин Петрович. Однажды пригласил к себе в закуток. Начал издалека:
– А я недавно твою Галю на Чкаловской видел.
– Работает, – пожал плечами Иноземцев. Они воспитаны так были: никому и никогда не выдавать лишнюю информацию. Даже своему начальнику. Знает он о том, на что подписалась Галина, – ради бога. А из уст Владика ничего Константин Петрович не услышит. Сказано ведь: информация о подготовке женского отряда и о том, что его супруга в нем, – строго секретна, особой важности. Значит, нечего тут распространяться.
– Н?да, вот и девчонок-парашютисток начали в космос готовить, – пробормотал начальник, и в его голосе послышалась Иноземцеву очевиднейшая зависть. Он прекрасно помнил, как просился Феофанов у Королева полететь на сконструированном им корабле. Ох, давно это было, четыре года минуло. – Твоя хоть с высшим образованием и у нас в ОКБ работала, а там, в женском отряде, я знаю, даже ткачиха есть, с ума сойти. И стенографистка! Ладно, не будем о грустном. Так ты у нас, значит, теперь отец-одиночка?
– Есть такое дело.
– А как тебе работа над 7 К? Идет дело?
– Более-менее.
– А «Зенитом-вторым» больше нравилось заниматься?
– Честно говоря, там больше практики. И сразу видишь результаты труда.
– Могу тебя в эту группу перевести. С повышением.
– Но ведь эта работа выезда на полигон потребует? – без обиняков тут же спросил Владик.
– Конечно, как без того.
– Не смогу. На мне, извините, ребеночек.
– А кто может помочь? Нянька? Теща? Свекровь? – лапидарно перечислил спектр возможностей Константин Петрович.
– Ох, не хотелось бы. Да и надоел мне за год Тюратам хуже горькой редьки.
– Смотри, Владислав. Я по тебе вижу: ты парень практический. Любишь делать реальное дело. А я тебя порекомендую руководителем группы. Опять же командировочные. На полигоне в «буржуйку» будешь ходить. – «Буржуйкой» на местном жаргоне именовалась столовая для руководителей.
– Да разве в «буржуйке» дело, – махнул рукой молодой инженер.
– И в ней тоже. Словом, подумай до понедельника, с мамашей вашей посоветуйся. Как у нее подготовка идет?
– Нормально все, – пожал плечами «соломенный вдовец».
А назавтра он вызвал на телефонные переговоры Энск, маму Антонину Дмитриевну, обрисовал ситуацию: Юрочка, командировка, полигон – и она откликнулась с энтузиазмом, даже неожиданным: «Да, конечно, мы приедем, с бабушкой, тебя сменим!» И Владик подумал, одновременно со стыдом, облегчением и раскаянием, как же его утомило каждодневное, без выходных, сидение с ребенком и с каким удовольствием он вырвется (при всей своей любви к Юрочке) от него на свободу. Но Антонина Дмитриевна продолжала:
– А лучше привези малыша к нам в Энск. И нам удобней, и тебе. Аркадий Матвеевич будет с ним после работы гулять, я в обеденный перерыв заскакивать, его проведывать.
– Да, мамочка, хорошо, спасибо за приглашение, я еще подумаю.
А когда он вышел из переговорной кабины, Юрочка ждал его в помещении почты – а где его еще было оставить? Иноземцев надел на него шапку, и они вышли на улицу. Вдруг повалил снег, крупными белыми хлопьями – для Москвы в апреле не редкость. И сыночек вдруг проговорил, рассудительно, эпически – рос вообще очень спокойный и правильный молодой человек:
– Папа, смотри, какой снегопад!
И тут сердце Владика сжалось: опять отдавать его? Дергать из садика? Малыш только привык к нему. И без того: столько за его коротенькую двухлетнюю жизнь перемен: то он в Энске с Галиной и бабушкой, потом с генералом и нянькой, теперь вот с отцом, а дальше опять с бабулей? Нет, хватит дергать пацана. Я его отец, он мне нужен, и я его выращу.
Назавтра он отправился к Феофанову и попросил не переводить его в группу «Зенита-два», а оставить разрабатывать 7 К. А маме отбил телеграммку: «Спасибо мамочка за предложение, я никуда не еду, если хотите приезжайте майские повидаться».
Лера
Шифровка, которую Лере передали на условленной волне из Франкфурта, состояла из четырех слов: «ЦЕНТР – САПФИРУ. Тайник 1».
На следующий день в тайнике в Парке Победы (который в те времена был никаким не парком, а, скорее, лесом) Кудимова обнаружила миниатюрный фотоаппарат и подробнейший список вопросов касательно ее работы в совсекретном научно-исследовательском «ящике». В тот же день на конспиративной квартире она передала их Александру Федосеевичу.
Получив вопросы, Пнин сказал ей, даже слегка размякнув:
– Поздравляю. Это большая победа.
– Поздравляю? С чем? Я ведь ничего им еще не ответила – ни правды, ни лжи.
– Одни только вопросы могут дать чрезвычайно ценную информацию о том, на какой стадии эта разработка находится у противника, какие проблемы они успешно решили, а в чем у них затыка. Поэтому извини, чаев распивать не будем, некогда. – И он взял лист с вопросами и умчался, Лера только в спину успела спросить: «А как же мне на них отвечать?» Александр Федосеевич лишь хохотнул:
– Не волнуйся, ответы будут тебе вручены нами своевременно. А ты сиди пока спокойно. В шпионской работе знаешь какая имеется большущая привилегия?
– Какая? – послушно переспросила Кудимова. Полковник магнетизировал ее. Ему хотелось подчиняться.
– Она ненормированная, – ухмыльнулся Пнин и был таков.
Галя
Имя, к кому ей обратиться, почему-то само всплыло в голове. И внутренний голос уверил: это будет самым правильным решением. Лера.
Да, Лера. Почему-то создавалось ощущение, что, несмотря на несильную внешнюю презентабельность (а может, как раз благодаря ей), девушка до замужества жизнь вела активную. И связями в соответствующих кругах точно обладает. Другое дело, что время, время, время точно поджимало. Ведь надо было сперва договориться о встрече, потом изложить Кудимовой свою проблему, затем поехать туда, где проблему могли бы решить, причем за один день, одно какое-нибудь воскресенье. Пришлось проситься позвонить из кабинета милейшего замполита Марокасова – Лере на Кутузовский. Та обрадовалась. В ближайший выходной условились встретиться.
Понятно, что полноценно тренироваться с беременностью она не сможет. Поэтому вопроса оставлять – не оставлять не вставало. Конечно, нужен аборт. Иначе вся ее мечта – об отряде, прыжках, космосе – разлетится в прах. Но, может быть, ей это не нужно? Ни космос, ни парашюты, ни тренировки? Она – женщина. Прежде всего и главным образом. Почему бы не стать обычной матроной, каких миллионы? Нянчить детей – теперь их будет двое, хорошо бы мальчик и девочка. Варить мужу борщ. Предаваться нехитрым семейным радостям: совместным ужинам или прогулкам в парке.
Прогулкам – но с кем? С Владиком? Да, он хороший, милый, добрый, любит сына и даже (кажется) продолжает любить ее. Но она-то сама – его не любит. И не любила никогда. А вышла за него когда-то из-за романтики и из-за того, что он такой романтичный. И хороший, милый, добрый (см. выше).
Значит, генерал? Но Провотворов совсем вознесся. Даже внимания на нее не обращает. И не спит с ней вместе. А скоро он выйдет на пенсию и станет дряхлым, скучным, болезненным старичком. И как подумаешь про эту черную мебель в квартире в Доме правительства – возвращаться туда не хочется.
И потом: неужели она сама сдастся и уйдет с дороги своей мечты? Ей выпал, что греха таить, счастливый лотерейный билет, практически автомашина «Волга» за тридцать копеек. Вдобавок она столько испытаний преодолела в этом дурацком госпитале – и ради чего? Чтобы сделать всем ручкой: до свиданья, друзья и подруги, я погружаюсь в семью и быт?
Перед началом тренировок весь женский отряд принял сам Королев. Столько лет она проработала в ОКБ, а подобной чести ни разу не удостаивалась. Это еще раз свидетельствовало о том, как вырос ее теперешний статус.
Сергей Павлович вовсю старался быть галантным – и у него, надо заметить, получалось. Но в том числе сказал:
