Здесь мертвецы под сводом спят - Брэдли Алан (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
А может быть, им не был никто из них, и я не могла спросить об этом. Один уже мертв, а второй – что ж, если он действительно тот самый, вряд ли выболтает правду простой девочке, пусть даже ей почти двенадцать лет.
И Адам Сауэрби. Все сводится к одному: что он делает в Бишоп-Лейси и на кого работает? Он просто частный детектив? Или друг семьи?
Пока я не узнаю ответы на эти вопросы, я не смогу доверять ни одному из них.
Как обычно, я сама по себе.
– Простите, – сказала я, – у меня много дел.
Я шла на юг в сторону декоративного озера до тех пор, пока меня не скрыла кирпичная стена огорода. Потом я медленно двигалась к востоку, огибая озеро, пока меня не скрыли деревья Изгородей. Потом через мостик к Канаве, и вскоре я уже взбиралась на Гуджер-хилл.
Если бы не крутые склоны Гуджер-хилла и Джека О’Лантерна, я бы взяла с собой «Глэдис». Я подумала о том, что она сидит одна дома, удивляясь, почему я о ней забыла. Хотя больше всего на свете «Глэдис» любит сломя голову нестись вниз по холмам, она терпеть не может, когда я качу ее вверх. Нас обеих это выводит из себя.
Вздохнув, я побрела к своей цели.
Расположенный посреди акров запущенной травы и старых буков Рукс-Энд – это чудовищное разрушающееся сырое здание, снаружи состоящее из бесчисленных фронтонов, а внутри – из бесконечных затхлых коридоров.
Грибная ферма для людей, – подумала я.
Я не впервые навещаю это место. Несколько раз в прошлом я считала необходимым проконсультироваться с доктором Киссингом и должна признать, что с нетерпением жду новой встречи с пожилым джентльменом.
Под моими ногами хрустел гравий, когда я шла по пустому двору к входной двери. Маловероятно, чтобы кто-то сейчас сидел за столом, подумала я и оказалась права.
Тот же самый серебряный колокольчик стоял рядом с той же самой заляпанной табличкой со словами: «Звоните, пжлст».
Я не потрудилась.
Откуда-то издалека доносился шум голосов и звон посуды. Воздух пах кислым – запах кислой капусты в разных вариациях, которую готовят ведрами.
Я знала, что найду доктора Киссинга там же, где всегда: в дальнем конце узкой застекленной террасы.
Когда я шла я по пустым помещениям, под моими ногами отвратительно шипел и хлопал пузырящийся линолеум.
Из-за высокой плетеной спинки знакомого инвалидного кресла к высокому темному потолку, извиваясь, поднималась серебристая струйка сигаретного дыма.
– Привет, Флавия, – сказал он, не оборачиваясь. И отложил шуршащий «Таймс».
Я быстро появилась в поле зрения доктора и вежливо клюнула его в обе щеки. Его кожа напоминала сухие хрустящие пергаментные свитки, обнаруженные в пещере на побережье Мертвого моря.
– Ты пришла из-за матери, – добавил он.
Я продолжала хранить молчание.
– Так и знал, что ты придешь, – произнес он.
Доктор Киссинг не из тех, кто ходит вокруг да около.
И я тоже.
– Мой отец приезжал сюда сегодня утром, – заговорила я. – Еще затемно.
Доктор Киссинг холодно взирал на меня из клубов дыма. В своем мышино-сером халате и бархатной курительной шапочке с кисточкой он вполне мог быть одним из тех невероятно древних восточных идолов, невозмутимо восседающих в испарениях благовоний, которых я видела на суперобложках триллеров в книжном магазине Фойла.
Если я хочу играть в эту игру, то вполне могу продемонстрировать свои козыри.
– Вместе с тетушкой Фелисити и Адамом Сауэрби, – добавила я.
– Да, они приезжали, – наконец дружелюбно ответил он.
– Я видела их автомобили во дворе.
– Неужели?
– Из «Голубого призрака». Самолета Харриет. Его владелец пригласил меня прокатиться.
Доктор Киссинг понимающе кивнул, затушив сигарету и потянувшись за следующей.
– Вы нас слышали?
– Звук двигателя «Джипси Мот», грохочущего, словно швейная машинка, в небесах над этой царской обителью, – одна из немногих неизменных опор в нашем меняющемся мире. Это происходило, полагаю, с без пяти минут шесть примерно до четверти седьмого.
Хоть что-нибудь может ускользнуть от этого престарелого кладезя информации?
– Прими мои глубокие соболезнования по поводу твоей матери, – сказал он с внезапной серьезностью и после секундной задумчивости продолжил: – Ты должна быть сегодня особенно храброй.
Он взглянул на меня старыми выцветшими глазами, и я поняла, что вот он, момент: мой единственный шанс сделать то, что я собираюсь, сказать то, за чем я пришла.
Доктор Киссинг велел мне быть храброй, и я буду храброй.
Я сделала глубокий вдох.
– Это вы Егерь, верно?
Со сводящей с ума медлительностью он затушил сигарету в переполненной пепельнице, хотя она была едва использованной, и тщательно выбрал следующую из плоского портсигара – не потому что нервничал, но потому что он контролировал ситуацию, контролировал полностью.
– Возьми вон тот стул, – сказал он, показывая на жуткий предмет мебели в углу.
Я передвинула эту штуку, издававшую нервирующие скрежещущие звуки, пока я ее волокла, и поставила между доктором Киссингом и окном.
С примерным видом села и ждала.
– Я расскажу тебе историю, – начал он. – Давай представим, что когда-то, много лет назад, где-то в Англии был древний ветхий дом священника, где собрались в полнейшей секретности величайшие мозги, которые только можно было найти во всей стране.
Я ухмыльнулась, представив, как ряды и ряды мозгов, каждый в своем стеклянном сосуде, аккуратно выстроились на полке в каком-то темном чулане.
– Это сказка? – уточнила я. – Или правдивая история?
– Закон о секретности даже спустя столько лет до сих пор имеет удивительно длинную и сильную руку. Так что это сказка.
– Моя сестра Даффи говорит, что так или иначе, но все сказки и мифы основаны на правде.
– Твоя сестра демонстрирует отличительные признаки леди и ученого, – заметил он. – Предрекаю, что она будет благоденствовать. Теперь же… Эти Мозги – Мозги с большой буквы, как я буду их называть, ибо они заслуживают не меньшего, – занимались расшифровкой кодов далекого императора.
– Император был злым? – поинтересовалась я.
– Конечно, как и все императоры в волшебных сказках. Злой император, видишь ли, очень опасен для демократии.
Я не поняла, но сделала вид, что понимаю.
– Давай предположим, что в течение многих лет наши широко раскинувшиеся следящие станции собирали и записывали все зашифрованные радиопередачи со всех кораблей императора во всех океанах и со всех самолетов в воздухе, но успехи были незначительными, удалось взломать всего пару кодов, а их было много.
– Вы говорите о Японии, не так ли? – Мы слушали удивительно похожий рассказ на «Би-Би-Си» во время одного из наших обязательных радиовечеров, к которым нас принудил отец. Кроме того, все знают, что из всех наших врагов, с которыми мы воевали за последнее время, император был только в Японии.
Доктор Киссинг проигнорировал мои слова и продолжил:
– Проблема заключалась вот в чем: как только мы взламывали код, император менял его.
– Откуда император знал, что код взломан?
– Ах, Флавия! Я счастлив, что возложенные на тебя надежды не оказались напрасными.
– Кто-то ему сообщал. Шпион!
Я возгордилась собой.
– Шпион, – эхом повторил доктор Киссинг. – Короткое неприятное слово с длинными и еще более неприятными последствиями.
Он выпустил маленький клуб дыма, за которым последовала длинная серо-синяя воронка, иллюстрируя свои слова.
– И что, если, – спросил он, – что, если этот шпион был одним из наших, одним из самых высокопоставленных среди нас, тем, к кому прислушивался король?
– Предательство! – сказала я, наверное, слишком громко.
– И правда, предательство. Но что мы будем с ним делать?
– Остановить его?
– Как?
Доктор Киссинг атаковал меня, словно кот мышь. Ответ на его вопрос казался очевидным, но я поймала себя на том, что не хочу облекать его в слова.
