И скоро день - Майклз Барбара (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— Это слишком дорого стоит, а вкус кофе не меняется от того, пьете вы его сидя или стоя. Так зачем же переплачивать за несколько минут сидения?
Затем они вступили в оживленную дискуссию, в то время как я переминалась с ноги на ногу и тщетно пыталась уловить хоть одно знакомое слово. Я не могла винить Дэвида в том, что он старался разузнать как можно больше о письме, но некоторые слова, которые мне все-таки удалось разобрать, показали, что беседа ведется на иную тему, не имеющую ко мне ни малейшего отношения. Мы дружески расстались с Анджело, отсалютовав ему на прощание, и он, молитвенно сложив на груди руки, принялся уверять меня, что, если я вдруг надумаю опять доверить ему секретное послание, он будет просто счастлив помочь мне.
На обратном пути нам пришлось прорываться сквозь безумное движение машин, а когда мы проезжали через площадь Независимости, Дэвид неожиданно помахал рукой полицейскому, одетому в белоснежную форму регулировщика, стоявшему на крошечной невысокой платформе посреди этого хаоса.
— Это брат Анджело? — поинтересовалась я.
— Почему вы так решили?
— Я уловила несколько слов из вашей беседы. Анджело очень гордится своим братом-полицейским.
— В этом нет ничего удивительного. Но его брат не уличный регулировщик, он уважаемый детектив, сыщик.
Вероятно, это и объясняло то рвение, с которым Анджело занимался секретными поручениями. Но ведь Дэвид поприветствовал именно этого регулировщика. Я решила уточнить.
— Вы всегда машете рукой регулировщикам?
— Просто так случилось, что я немного знаком именно с ним, — весело ухмыляясь, ответил Дэвид. — Весьма скромная попытка разобраться в правилах уличного движения... Я всегда стараюсь подружиться с полицейскими, с которыми мне, может быть, придется столкнуться. Нельзя заранее предугадать, когда тебе может прийти на помощь человек, облеченный властью.
Добравшись до виллы, мы обнаружили, что ворота заперты. Дэвиду пришлось остановить машину.
— Что мы теперь будем делать?
— А как обычно вы поступаете в подобной ситуации?
— Прохожу другой дорогой, естественно. С северной стороны есть еще одна калитка, там можно проехать на мопеде.
— Смотрите! — Я указала на кусты.
Заросли позади забора медленно зашевелились, как будто от дуновения легкого ветерка, и из кустов на открытое пространство выбралась совершенно гротескная личность. Подпрыгивая и прихрамывая при ходьбе, если можно так назвать подобные движения, при этом завывая монотонным и гнусавым голосом, по дорожке, посыпанной гравием, спотыкаясь на каждом шагу, оно двигалось навстречу нам.
— Господи, — выдохнул Дэвид. — Это кто еще такой?
— Это помощник Альберто. Вы что, никогда не видели его раньше? Неужели даже не встречались с ним?
— Никогда... с такого близкого расстояния. Как вы полагаете, он идет сюда, чтобы открыть нам ворота?
— Мне кажется, что он, пытается это сделать. Человек с такой необыкновенной фигурой был одет в обноски Альберто: это было ясно как день. Старые тряпки свободно болтались вокруг его тела, человека можно было просто завернуть в них несколько раз, а кепка держалась у него на голове только благодаря тому, что зацепилась за нос. Из-под этого огромного блина торчали длинные грязные волосы, которые спускались гораздо ниже шеи и спадали ему на лицо. Ни на минуту не прерывая своего необыкновенного танца, он подошел к воротам и медленно открыл сначала одну створку, потом и вторую после непродолжительной увертюры в виде своего монотонного воя и нескольких балетных па.
— Даже не пытайтесь подойти поближе, — сказала я Дэвиду, который уже было собрался вылезти из машины, чтобы помочь калеке открыть ворота. — Вы просто напугаете его и ничего не добьетесь.
— Боюсь, что вы правы.
На территорию виллы мы въехали молча. Я знала, о чем думает Дэвид, наверняка о том же, о чем и я. Мы размышляли о судьбе этого убогого существа, вынужденного зарабатывать свой хлеб под началом неприятного нам обоим Альберто. Естественно, я подозревала, что несчастному хромому приходится туго с этим грубым животным.
Дэвид поставил машину сразу в гараж рядом с «мерседесом» и вручил мне ключи. Я поспешила вернуть их ему обратно.
— Может быть, я могу помочь разгрузить то, что мы с вами привезли?
— Нет, благодарю вас, я сам справлюсь.
— Это я должна поблагодарить вас за сегодняшний день. Я чудесно провела время.
— У меня сегодня тоже был очень приятный день.
Он открыл багажник и вновь положил ключи мне в руку. Наши пальцы непроизвольно соприкоснулись, и мгновение мы стояли неподвижно, не говоря друг другу ни слова. Мне было ужасно жаль, что этот день подходит к концу. Семейство Малоун всегда отличалось умением и готовностью обниматься и целоваться с приятными им людьми, но сейчас я не смогла бы обнять и поцеловать его даже по-дружески. Мы попрощались с изысканной вежливостью совершенно посторонних людей, еще раз поблагодарив друг друга за приятно проведенное время, вот только голоса наши стали неестественными и натянутыми.
Этим вечером я вновь третировала Франческу, в красках описывая условия содержания несчастной собаки, а также упомянув явно заторможенное умственное развитие помощника Альберто. Она была, по-видимому, удивлена моими вопросами и критическими замечаниями, которые изначально приписала юношескому идеализму.
— Уверяю вас, тот человек, которым вы так интересуетесь, вовсе не страдает от дурного обращения, Альберто не сделает ему ничего плохого, — ответила она. — Что же касается животного, то жесткая дисциплина тут просто необходима. Служебный пес — это не комнатная собачонка.
— Дисциплина — это одно, а жестокость — совершенно другое. Собака, которая не чувствует любви и заботы своего хозяина, не будет ему верно служить.
Графиня пообещала переговорить на эту тему с Альберто, а затем перевела наш разговор в другое русло, прекрасно понимая, что только так она сможет отвлечь меня от рассуждений о достоинствах ее прислуги. Проблемы Пьетро тут же заставили меня позабыть обо всем. Она нисколько не сомневалась, что мне приходилось сталкиваться с нервными детьми за время моей педагогической практики. Франческа была бы просто счастлива, если бы я смогла поделиться с ней моим обширным опытом и дать ценный совет.
Это одна из самых распространенных форм лести, на которую мало кто не клюнет: надо всего лишь попросить у человека совета — и успех вам обеспечен. Графиня заставила меня разговориться и лишь изредка прерывала вопросами, которые доказывали, что она слушает с неослабевающим вниманием. Я была просто до неприличия довольна собой и проведенным днем, когда наконец отправилась спать. Меня переполняло самодовольство, иначе я не могу это назвать. Еще несколько недель — и я начну просто подавлять всех окружающих, после чего последует эффектное прощание, поклон и аплодисменты потрясенной аудитории. Собака будет лизать мне руки, Альберто почувствует себя виноватым, обязательно извинится за свое поведение и изменится к лучшему, Франческа будет благодарить меня за то, что я показала ей настоящую жизнь, наполненную истинными чувствами, а Пит... Мне будет очень тяжело расстаться с Питом, но я уверена, с ним непременно все будет в порядке, опять-таки благодаря моим усилиям.
Даже юный возраст не извиняет подобного раздутого тщеславия.
Я уже закончила книгу Марка Твена. Порывшись в своей скудной библиотеке, я обнаружила, что у меня не осталось ничего непрочитанного. Мне следовало бы пополнить запасы литературы сегодня во Флоренции. При этом я твердо знала, что никаких мистических романов я больше не куплю, даже если выбор у меня будет, как и прежде, невелик. «Невеста сумасшедшего» оказалась скучнейшей книгой. Я решительно отложила ее в сторону, зная, что она мне больше не понадобится.
Позднее я не раз вспомню этот жест, которым я отбросила книгу. Как я уже говорила, я никогда не была суеверной.
Матрас на кровати несколько прогнулся. Рядом со мной сидел Барт. Лунный свет свободно лился в комнату через открытое окно, и я прекрасно видела знакомые черты: полоску белоснежных зубов, когда он улыбался, крошечную родинку на левой скуле, очаровательную ямочку на подбородке, взъерошенные черные волосы на груди.
