Где бы ты ни скрывалась - Хейнс Элизабет (мир бесплатных книг txt) 📗
Четверг, 25 декабря 2003 года
Мы с Ли усердствовали в постели, когда зазвонил мой мобильник. Я нащупала телефон рукой, чтобы отключить звук, пока Ли не сбился с ритма, но Ли уже нахмурился, и я почувствовала, как напряглись его плечи.
— Вот проклятая штука! — пробормотал он, проводя рукой по лбу.
— Не обращай внимания, — прошептала я, — не останавливайся, Ли!
Однако он резко отстранился и вдруг, прихватив пальцами прядь моих волос, дернул так, что я взвизгнула от боли. Не реагируя на мои вскрики, Ли за волосы перевернул меня на живот и вошел сзади. Я попыталась оттолкнуть его, но он еще сильнее оттянул назад мою голову и продолжал все яростнее мною овладевать.
А через минуту, зарычав, он кончил и сразу же поднялся с кровати. Отправился в ванную, а там хлопнул дверью так, что задрожали стекла.
Я с трудом села, осторожно ощупала голову, прислушиваясь к своему неистово бьющемуся сердцу. Что это значит? Какого черта? Ли в ванной включил душ.
Телефон снова зазвонил, и на этот раз я ответила.
— Кэтрин, солнышко, поздравляю с Рождеством! — раздался в трубке хрипловатый голос Сильвии.
— Привет, как дела?
— Пока трезвая. А ты?
— Так ведь еще только половина первого, — промямлила я, поглядев на часы. — Ты что, уже пьешь?
— А ты как думала? Только не говори, что еще валяешься в постели!
— А если так, то что?
— Ну не знаю, — проворчала Сильвия, — впрочем, если бы рядом со мной был Ли, я бы тоже не спешила вставать…
— Да забирай его, — засмеялась я, — он сегодня чего-то с утра дурит, изображает крутого самца…
— Хочешь, чтобы я приехала и хорошенько выпорола его?
— Нет, спасибо. — Я рассмеялась, представив эту сцену. — Ты права, всыпать бы ему не мешало. Ну а ты что будешь делать сегодня?
— Не знаю пока. Мама хочет, чтобы я помогла ей с обедом, а я хочу напялить новые шмотки и прошвырнуться до соседнего бара. Все как обычно.
Я натянула старые джинсы и свитер, надела шерстяные носки, потопала вниз, на кухню. Там царил полный бардак: раковина засыпана крошками, на кухонном столе — использованные чайные пакетики. Я начала уборку, напевая вместе с радио рождественские гимны, и тут сверху спустился Ли. В джинсах, с голым торсом, поигрывая мускулами. Он подкрался сзади и схватил меня за талию, я аж подпрыгнула:
— Ли, ты чего! Что на тебя нашло?
Он зарылся носом в мои волосы:
— Меня достал твой мерзкий телефон. Кто тебе звонил в такую рань?
— Сильвия.
— Мог бы и догадаться.
— Знаешь, ты сделал мне больно. — Не размыкая его рук, я повернулась к нему лицом.
— Как?
— Так дернул меня за волосы, что, наверное, даже вырвал целую прядь…
Он странно улыбнулся и потрепал меня по щеке:
— Прости, детка, слегка увлекся. А разве тебе не нравится, когда это приправлено грубостью?
Я немного подумала:
— Все-таки нет, не нравится. По крайней мере, когда так, как сегодня.
Ли отступил на шаг.
— Все женщины обожают, когда их насилуют, — сказал он. — А те, что утверждают обратное, просто врут.
— Ли!
Но он только рассмеялся и ушел в гостиную. Ничего себе. Но может, это шутка? Насчет насилия? А на самом деле он так не думает. Я потрогала саднящее место на голове, пропустила волосы сквозь пальцы и ошарашенно уставилась на свою руку — на мокрые пальцы налипло несколько длинных темных прядок. Немного постояв, я стряхнула волосы в мусорный бачок.
Воскресенье, 23 декабря 2007 года
Вот и опять воскресенье. На небе — сплошная облачность, но дождя нет, так что, наверное, можно и пробежаться.
А в остальном, как говорится, полный мрак.
После того как Стюарт сбежал, оставив меня на лестничной площадке, до меня постепенно доехало, какой дурой я себя выставила. Доехало не сразу, два бокала белого вина (всего-то!) здорово затуманили рассудок, так что поначалу я все еще пребывала в эйфории, ощущая на губах вкус его поцелуев.
Но сегодня, вглядываясь в хмурое, туманное декабрьское утро, горькое осознание собственной тупости обрушилось на меня в полной мере: надо же, сама призналась, что меня дважды забирали в психушку! Идиотка! Немудрено, что бедняга замер, когда я поцеловала его, и поспешил вырваться из моих цепких объятий, а потом… о позор из позоров! Помчался наверх, чтобы спрятаться от меня за спасительной дверью своей квартиры.
О чем я только думала? И чем? Явно не головой…
«Недотраханная психопатка, да от тебя за версту разит безысходностью, у тебя на лбу написано: „Не подходите близко, у нее не все дома“!» Мне даже из квартиры не выйти, пока я сорок раз не проверю чертовы защелки.
«Ишь чего захотела — мужика! Ты не просто чокнутая, ты еще и озабоченная! Сексуально озабоченная психопатка, которая бросается на первого встречного, проявившего к ней хоть капельку интереса». И что самое гнусное, этот первый встречный — психиатр и сразу просек, что у меня нелады с головой.
Вчера вечером, войдя в квартиру, я взглянула на себя в зеркало. Лицо было мокрым от слез, — видимо, сама того не ведая, прослезилась от его поцелуев, а щеки пылали. Но выглядела я не как красотка, которую только что чуть не зацеловали до смерти, а как отвергнутая дура.
Ну да, а разве не отвергнутая?
Но вчера я, видимо, была настолько потрясена случившимся, что проверила квартиру лишь раз, и то кое-как, для проформы.
Правда, заснуть мне удалось далеко не сразу. Полночи я пыталась проанализировать наши со Стюартом отношения. Которых не было. Что он такого сказал, что я решила, будто нравлюсь ему? Чем больше я вспоминала, тем очевиднее становилось, какая я идиотка. Он ведь сам признался, что не готов к серьезным отношениям. Так и сказал, и про меня сказал, что я тоже не готова. И выложил мне, что недавно расстался со своей невестой. Мне казалось, что он искренне радуется, когда видит меня, но, скорее всего, ему просто очень одиноко. Вот и захотелось человеку с кем-то пообщаться. И тут подвернулась я — психопатка, которой явно не до «отношений». И человек расслабился, уверенный, что я-то точно не стану вешаться ему на шею.
Бедный, как он, наверное, перенервничал вчера…
Ну и дура!
В три часа ночи я не выдержала, вылезла из-под одеяла, включила отопление, а потом поплелась на кухню и минут десять сидела, дрожа от холода, обеими руками обхватив кружку с горячим чаем. Когда дрожь немного прошла, я решила подышать — хуже не будет, а спать все равно уже, наверное, не придется.
В общем, я села на пол и закрыла глаза, только в этот раз я решила не думать о Стюарте. Черта с два! Чем больше я запрещала себе думать о нем, тем настырнее он лез в мои мысли. Я подняла глаза, прислушалась к тишине наверху. Интересно, он спит сейчас? Или тоже лежит без сна, придумывая, что сказать мне при следующей встрече: «Э-э-э-э, привет, я… это… прости, что целовал тебя, но, ей-богу, лучше я сбрею брови, чем сделаю это еще раз. И пожалуйста, больше никаких объятий. Благодарю за внимание. Заранее спасибо!»
Потом я решила устроить себе разборку. Прочистить, так сказать, мозги.
«Кэти, ты дура. Как ты могла настолько потерять контроль над собой, чтобы допустить такое! Полагаться надо только на себя, как будто ты раньше не знала этого! Ты сама должна бороться со своими тараканами, ты ведь уже сделала первые шаги. Ты сама вытянешь себя за волосы из этого болота, поняла? Это твое дело, и больше ничье».
Отчитав себя, я решила еще раз продышаться. В общем, с трудом высидела минимальные три минуты, но все же высидела. И представьте, настолько успокоилась, что даже заснула.
А когда проснулась сегодня утром, несколько блаженных секунд помнила только его чуть отдававшие пивом поцелуи и ощущение мягких губ, сильных рук и мускулистого тела… От него прямо-таки веяло силой, уверенностью… Но тут вспомнилось все остальное, и меня чуть не стошнило от ненависти к себе.
В восемь утра я заставила себя подняться, выпила чайку, посмотрела в окно и решила совершить пробежку. Пошло все на фиг! Я натянула спортивный костюм, кроссовки, пристегнула к внутреннему карману ключ от двери, чтобы не потерять его, и еще раз взглянула на облака. У-у-у-у, это уже настоящие тучи! Ладно, все равно побегу. Промокну под дождем, — может быть, ума прибавится. Все равно в это воскресенье мне ничего лучшего не светит, одна радость — побегать.
