Будни прокурора - Лучинин Николай Семенович (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Он знал, что у нас есть деньги. Я шила, зарабатывала прилично, говорила ему, что отложила кое-что на черный день, — всхлипывая, продолжала Анна. — И об отрезах он знал, даже видел, куда я прятала их, когда при нем фининспектор пришел: ящик у меня в стол вделан снизу, никто другой этого знать не мог.
Глебов вспомнил обстановку в комнате: перевернутые постели, открытый шифоньер и стол, накрытый белой, накрахмаленной, забрызганной кровью скатертью.
«Да, она права, — подумал он, — ведь стол не тронут, на нем даже ваза с цветами стоит. Значит, преступник хорошо знал, как взять отрезы. Но искал он деньги. Знал, что деньги есть, и искал по всей комнате. Похоже, что это он», — решил Глебов и, положив перед собой форму протокола, стал записывать показания свидетельницы.
Вскоре Анна успокоилась и тихим голосом отвечала на вопросы следователя. Окончив допрос, Глебов позвонил Романову.
— Я допросил Анну Гармаш. Теперь, Илья Павлович, надо вещи искать.
Романов ответил, что еще утром беседовал с дочерью убитой Гармаш, записал приметы похищенных вещей и уже сообщил о них в милицию соседних районов.
— Все вещи записаны? — спросил Глебов и перечислил похищенное: два шелковых отреза, один отрез шерсти, 5 тысяч рублей сторублевыми купюрами и два золотых кольца.
Романов подтвердил, что записал все, и осторожно спросил:
— Олег Николаевич, а ты этого «друга» не думаешь задерживать? Мы уже все подготовили.
— Об этом поговорим лично, — сказал следователь.
— Я сейчас буду у тебя, ты никуда не уйдешь?
— Нет, сейчас прокурору буду докладывать, — сказал Глебов и положил трубку.
Лаврова он не застал. Тот уехал на заседание исполкома.
«Теперь до вечера не будет», — с досадой подумал Глебов. Ему надо было срочно решить вопрос о задержании кузнеца Путоева и обыске у него. Конечно, это можно было решить и без Лаврова. Но Глебов все еще не избавился от своей «стажерской» привычки — спрашивать совета, когда в чем-либо затруднялся.
Однако сейчас терять время было нельзя.
Небольшое двухэтажное здание милиции, расположенное неподалеку от прокуратуры, было видно из окна кабинета следователя. «Если Романов уже вышел, я встречу его», — подумал он и пошел в милицию.
С Романовым Глебов столкнулся в коридоре милиции.
— Прокурор уехал на заседание исполкома, вернется, наверное, не скоро. Путоева же надо задержать немедленно и обыск у него произвести как можно быстрее.
— У нас уже все готово. Карпенко сидит и ждет моей команды, за квартирой кузнеца тоже наблюдают, а на обыск я с тобой поеду. Сердюк еще с задания не вернулся, а Павлов сегодня в отпуск ушел.
Связавшись по телефону с Карпенко, Романов коротко сказал:
— Хорошо, давай, действуй! Доставишь его в отделение сам, лично, и обыщешь тоже сам. Смотри, чтоб одежду не переменил или не выбросил что-нибудь. Понял?
Положив трубку, он повернулся к Глебову. Тот о чем-то сосредоточенно думал. Затем тихо сказал:
— Сначала в прокуратуру зайдем. Бланки надо захватить, да и фотоаппарат. Пригодится.
И, уже выходя из кабинета, добавил:
— Жаль, что у нас в городе нет криминалистической лаборатории. Изволь ожидать, когда придет из краевого центра заключение об отпечатках пальцев. А так уже сегодня можно было бы знать, он или не он держал стакан. Это ж такая улика!
Запирая кабинет, Романов успокоил товарища:
— Ничего. Это мы быстро организуем. Сегодня вечером наши хлопцы в краевой центр за обмундированием едут. Мы им это дело и поручим. Завтра будет результат. У нас в научно-техническом отделе заключения быстро дают.
Когда Глебов с Романовым зашли в прокуратуру, Мария Ивановна сказала:
— Олег Николаевич, вас прокурор искал.
— Так он же на заседание исполкома поехал. Неужели так быстро закончилось? — удивился Глебов.
— Да нет, вы меня не так поняли: просто по какому-то вопросу в исполком ездил.
— Он у себя?
— Обедать пошел. Спрашивал, куда вы ушли, а я не знала, вы не сказали…
— Забыл. Мария Ивановна, если приедет Юрий Никифорович, передайте ему, что я поехал на обыск.
Поздно вечером, не заходя в прокуратуру, Глебов возвратился домой усталый, но довольный. Теперь он уже не сомневался в том, что убийство будет раскрыто. Из показаний Анны Гармаш и свидетеля Родина все яснее становилось, что убийца — кузнец Путоев. При обыске обнаружили окровавленную верхнюю рубашку Путоева, которая, по показаниям свидетелей, была на нем в день убийства. Рубашку, отпечатки пальцев Путоева и вещественные доказательства Глебов передал вместе со своими постановлениями работникам милиции, уезжавшим в краевой центр.
Раздевшись, Глебов с наслаждением растянулся на постели. Засыпая, подумал: «А все-таки жаль, что так просто все получилось. Ну что за заслуга — раскрыть убийство, если все ясно почти с самого начала?»
Так он и уснул с чувством легкого разочарования.
Утром Глебов сразу же пошел в прокуратуру. По оживленному лицу следователя Лавров понял, что расследование идет успешно.
— Кажется, я, действительно, преждевременно струсил, Юрий Никифорович, — улыбаясь, сказал Глебов. — Убийство почти раскрыто.
Лавров удивленно поднял брови.
— Вот как? Рад за вас. Рассказывайте… — и, закуривая папиросу, удобнее уселся в своем кресле.
Глебов коротко рассказал обо всем, что ему удалось вчера установить, и закончил:
— Заключение биологической и криминалистической экспертиз будет сегодня. Не сомневаюсь, что они окажутся положительными.
Лавров докурил папиросу, потушил ее, прижав к пепельнице.
— Да-а, — задумчиво произнес он. — Все как будто бы идет гладко. Не нравятся мне только два обстоятельства: во-первых, то, что не найдены вещи, а во-вторых, то, что вы, Олег Николаевич, работаете только по одной версии. Это очень рискованно, особенно в делах об убийстве.
— Но, Юрий Никифорович, какие же могут быть версии, если все ясно, как божий день? — обиженно сказал Глебов. — Зачем разбрасываться? А вещи найдутся, я дал задание милиции и уверен, что скоро все будет у нас.
— Может быть, в данном случае вы и правы, — все так же задумчиво продолжал Лавров, — но вообще-то одной версией никогда не следует увлекаться. В этом случае легко скатиться на обвинительный уклон. А я знаю немало случаев, когда дела об убийствах принимали самый неожиданный оборот. Когда думаете допрашивать Путоева?
— Хочу дождаться заключения экспертизы, тогда легче будет заставить его разговаривать.
— Пожалуй… Я хотел бы посмотреть план допроса.
Глебов недоуменно посмотрел на Лаврова.
— Какой план? Я ничего не записывал, Юрий Никифорович, я и так помню, о чем его надо допросить.
— Нет, нет, Олег Николаевич, — возразил Лавров. — Допрашивать подозреваемого в убийстве без предварительного плана — это несерьезно. Даже опытный следователь не должен себе этого позволять. Почему-то в иных случаях вы проявляете излишнюю робость, неуверенность, а сейчас — наоборот, чрезмерно надеетесь на себя.
— Хорошо, я пойду и составлю план, — сказал Глебов, однако весь его вид говорил о том, что он считает это напрасной тратой времени.
Приступив к составлению плана, Глебов вскоре понял, что Лавров был прав. Многое можно было бы упустить, допрашивая Путоева без предварительной подготовки к допросу. Он просидел над составлением плана около двух часов, вновь перечитал некоторые свидетельские показания, чтобы восстановить в памяти подробности дела. И, зайдя по окончании этой работы к Лаврову, честно признал, что едва не допустил ошибку.
В четвертом часу дня Глебову позвонил Романов.
— Ты у себя? Сейчас тебе материалы экспертизы понесли. Отпечатки на стакане — его. А кровь на рубашке — второй группы, как у бабуси. Да оно и без заключения ясно было. Ты допрашивать к нам придешь?
— Да, скоро буду, — сказал Глебов.
Минут через пять принесли материалы экспертизы. Глебов прочел их, вложил в дело и отправился в милицию.
— Желаю вам удачи! — сказал Лавров, к которому он зашел сообщить о результатах исследования вещественных доказательств. — Но глядите в оба: Путоев, кажется, не так прост.
