Пальмы, солнце, алый снег - Литвиновы Анна и Сергей (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Ярослава ринулась прямо к нему. Отмахнулась от дурацкого: «Чем я могу вам помочь?» И выпалила:
– Мне нужно знать, кто у вас сегодня брал напрокат снегоходы.
Молодой человек – ни одна мышца в лице не дрогнула, вот у них тут выучка, нужно узнать, где они так сотрудников натаскивают? – пробежался пальцами по клавиатуре компьютера. И, не снимая с лица деревянной улыбки, спросил:
– А могу я узнать, почему это вас интересует?
– Можете, – отрезала Ярослава.
Она с самого начала решила: в детектива не играть, обходные маневры не придумывать, а говорить все как есть.
– Сегодня один из снегоходов с логотипом вашего отеля едва не сбил мою подругу. А она, между прочим, на восьмом месяце беременности.
– Подруга серьезно пострадала? – встревожился юноша-робот за стойкой.
– Да.
Всегда лучше слегка преувеличить, чтобы больше боялись.
– У нее начинаются преждевременные роды, так что не сомневайтесь: мы вчиним лично вам и вашей гостинице такой иск, что ни один адвокат не возьмется вас защищать.
– Послушайте, но при чем здесь я?.. – занервничал молодой человек за стойкой – он на глазах терял лицо.
– Притом, что вы должны обеспечивать безопасность гостей. И обязывать тех, кто пользуется вашими снегоходами, кататься в зоне видимости. По правилам. А нарушителей снимать на видеокамеру.
«Боже, что за бред я несу?» – мелькнуло у Ярославы.
– Они подписывают… обязательство, что не будут создавать помех… – совсем уж раскис прокатчик.
– Но тем не менее не просто создают помехи, но угрожают жизни, – нависла над стойкой Ярослава.
– Я… мы… мы обязательно разберемся… – залепетал юноша.
– Я не собираюсь ждать, пока вы разберетесь! – заорала Ярослава. – Быстро! Их фамилии? Имена?
Орать, она знала, у нее получалось хорошо. Сказывалась многолетняя выучка, приобретенная и в родименьком бандитском поселке, и за годы бесприютной жизни в неприветливой столице Москве.
– Но эти данные конфиденциальны! – пискнул, на остатках выучки, прокатчик.
– Что-о? – Ярослава притворилась, что аж задыхается от ярости. – Тут речь о жизни и смерти идет, а вы мне будете рассказывать о конфиденциальности?!
…И юноша сдался. Пощелкал – руки дрожали – клавишами компьютера и доложил:
– Сегодня снегоходы брали всего трое. Трошин Валерий Иннокентьевич. Гуреев Семен Львович. И Клевенская Александра Вадимовна. Я их всех помню, это наши туристы, они очень приличные люди…
– Гадина! – одними губами выдохнула Ярослава.
– Вы что-то сказали? – тревожно поинтересовался прокатчик.
Но Ярослава его ответом не удостоила. Она уже спешила, то и дело утопая каблуками в половых выщербинах, на выход.
Так торопилась, что в дверях едва не сшибла с ног коллегу по тренингу – крошку Тосю. Та, груженная удочками, коловоротом, складным стульчиком и вся красная от мороза, от напора Ярославы едва не отлетела. Смущенно пролепетала: «Здрасьте…»
– Добрый день, – холодно кивнула Ярослава.
Заторопилась мимо нее – скорее, пока не поздно, пока эта сумасшедшая Александра не наворотила новых дел.
И, конечно, не видела, каким внимательным взглядом смотрит ей вслед Тося. И не заметила, что снег под приоткрытым оконцем избушки пункта проката утоптан. И не догадалась, что Тося, скорее всего, полностью слышала их с прокатчиком разговор.
Обычно отдыхающих он лично не принимал – отсылал к менеджерам или к заму, но для роскошной блондинки Ярославы исключение сделал.
Потому, во-первых, что время было. А во-вторых, посетительница ему понравилась – не слишком юна, а все равно красотка. И положение в бизнес-обществе явно занимает немалое (статус гостя Борис Борисович всегда определял безошибочно). И, конечно, его заинтриговало, когда секретарша смущенно сообщила в селектор:
– Тут к вам какая-то дамочка… Утверждает, что в нашем отеле живет убийца.
Борис Борисович сначала включил видеоустройство – оно позволяло ему видеть, кто находится в приемной. Как следует рассмотрел Ярославу. А потом велел секретарше:
– Пусть войдет.
…И теперь, спустя полчаса после визита гостьи, страшно корил себя, что согласился ее принять. Потому что информацию ему Ярослава сообщила просто чудовищную. И меры по ее заявлению придется принимать немедленные. И самые серьезные.
Для начала он вызвал в кабинет верного зама. Потом, с минуту поразмышляв, велел прибыть и начальнику охраны, отставному милицейскому майору.
Подчиненные – секретарша, видно, предупредила, что шеф в ярости, – явились почти мгновенно. Встревоженно вытянулись у порога.
– Можете сесть, – буркнул Борис Борисович.
Коротко, в три минуты, передал им суть рассказа Ярославы. И вопросил:
– Что будем делать?
– М-да, ситуевина… – вздохнул майор-отставник.
– А ведь я говорил вам! Чтобы прикрыли этот их тренинг к чертовой матери! – едва ли не всхлипнул зам.
Борис Борисович поморщился. И остро взглянул на обоих подчиненных:
– Так могу я услышать… что-нибудь по делу?..
– Эта беременная… она написала заявление? – поинтересовался майор.
– Не знаю. Думаю, пока нет, – покачал головой Борис Борисович.
– А какие, кстати, у нее доказательства? – прищурился начальник охраны. – Я так понял, лица того, кто управлял снегоходом, она не видела… Ну а то, что госпожа Клевенская его напрокат брала, – это, извините, еще ни о чем не говорит.
– Но Клевенская сегодня как раз в момент нападения находилась неизвестно где. По крайней мере, и в ресторане, и на тренинге отсутствовала. А вчера – и тому были свидетели – эта Алена ее при всех оскорбила, – перечислил Борис Борисович.
– Тоже не улики, – припечатал начальник охраны. И задумчиво добавил: – Хотя с этой Александрой, безусловно, стоит побеседовать.
– О чем? – пристально взглянул на майора Борис Борисович.
Он не обманывался напускной простоватостью начальника охраны. Знал – у отставного майора это всего лишь маска.
– Может быть, о том… чтобы она немедленно покинула наш отель?.. – предположил майор.
– А если эта беременная в милицию заявит? Тогда еще хуже получится… – пискнул зам.
– Не думаю, что она будет заявлять, – задумчиво произнес Борис Борисович. – Ярослава сказала: она в постели лежит, в истерике. И вставать ей нельзя. Кстати, – велел он заместителю, – немедленно направь к ней врача.
– Сделаю.
Зам тут же вскочил, вытащил из нагрудного кармана рацию (ими пользовались все сотрудники отеля). Отошел, чтобы не мешать, к окну, забормотал в трубку… А Борис Борисович тем временем обратился к начальнику охраны:
– Но сходить к этой Клевенской, конечно, надо. Побеседовать с ней, попробовать разобраться… ну, ты понимаешь…
– Будет исполнено, – поднялся со своего кресла майор. – Я могу идти?
– Да, – кивнул Борис Борисович.
Но, когда начальник охраны уже был у двери, передумал:
– Нет, подожди. Давай лучше вместе.
И нехотя – он каким-то звериным чутьем ощущал неприятности на подвластной ему территории – встал из-за стола.
Она сделала все, что могла. И даже больше, если учесть, что эта Алена ей, собственно, никто, а она с ее проблемами возилась часа четыре подряд. Но теперь – а на часах уже было шесть вечера, – Алена, напившись сладкого чая и валерьянки, крепко спала. Ее огромный живот тоже не шевелился – и это, насколько понимала Ярослава, свидетельствовало о том, что младенец успешно пережил сегодняшние неприятности и теперь спокойно почивает.
И тогда она черкнула новой подружке записку («Я ушла, дверь захлопнула, выздоравливай!») и отправилась к себе в номер.
Устало сбросила сапожки и тут же рухнула на кровать. Ей столько всего сейчас надо сделать! Обновить перед ужином макияж. Немедленно расчесать примятые шапкой волосы и нанести на них питательный бальзам. Помассировать замученные каблуками и морозом ступни… Но только руки – не поднимаются, шевелиться – не хочется, глаза – закрываются… Вот что бывает, если берешься участвовать в чужих бедах. И с какого она, спрашивается, перепуга связалась с этой несносной беременной?!
