А я верну тебе свободу - Жукова-Гладкова Мария (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

Я задумалась. Борис был прав. Редька вполне мог решить воспользоваться возможностью наказать Серегу. За что — вопрос десятый. Но он на него дико разозлился, а тут предоставляется такая великолепная возможность…

— В общем, Серега сел. Вопрос: на сколько? — тем временем сообщил Борис.

— Но почему? — впервые подала голос Люся. — Ведь если с его машиной кто-то повозился, значит, он не виноват! Пусть там кто-то и погиб на месте! Не сам же он себе колесо отвинчивал, или что там у него произошло? Тормоза, ты говорил? За что его посадили?

— Его еще не посадили, — устало сказала я. — Просто для него избрали такую меру пресечения: содержание под стражей. И ее даже, наверное, еще не избрали. Он просто задержан на трое суток.

И вообще не стала объяснять, что слово «сидеть» лучше не употреблять как объяснял мне старый рецидивист, чалый [7] Леонид Петрович, дядька моей одноклассницы. Есть масса других слов и выражений, «правильных» слов и выражений — чалился, был у хозяина, работал на хозяина, топтал зону, цинтовал, отбывал наказание в местах лишения свободы, в конце концов.

А если скажешь «сидел», вполне можешь услышать стандартный ответ или комментарий: «Садятся бабы (возможны другие синонимы слова „женщины“) на х…»

— Но почему?! — опять воскликнула Люся.

— Это вопрос не ко мне. Но есть такая вещь, как причинение смерти по неосторожности. Сто девятая статья УК. До трех лет. Двум или более лицам до пяти. Хотя тут, она, пожалуй, не очень подходит…

В дальнейшем, уже дома, просмотрев УК, который у меня «дежурит» рядом с компьютером, я поняла, что подобный случай скорее подпадает под другую статью — 264-ю — «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств»: «Нарушение лицом, управляющим автомобилем… правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности… смерть человека, — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет».

Если же двух или более лиц — на срок от четырех до десяти лет…

А вообще повод всегда найдется. Для следствия же в подавляющем большинстве, случаев выгоднее, чтобы использовалась мера пресечения «содержание под стражей», в особенности для тех, кто взят в первый раз. Человек оказывается практически в полной и безраздельной власти «компетентных органов», к нему могут применить и психологические, и физические меры воздействия. Была у меня статья «Беззаконие на законных основаниях», написанная на основании разговоров с теми, кто уже вышел…

Причем в опубликованный текст не вошла и треть собранного материала.

— Наши все считают, что если бы не Редька, Серегу бы уже отпустили, заметил Борис. — Он сидит из-за этого гада. И будет сидеть, если мы все ничего не сделаем. Редька воспользовался возможностью. Юля, надо что-то делать! На наших ребят ты можешь рассчитывать. Используй свои журналистские связи.

А мы с ребятами… Ты только скажи, что нужно делать.

Я медленно кивнула, попрощалась с Борисом и Люсей и поехала домой.

Вернее, это я думала, что поехала домой.

Мне не дали туда доехать.

Глава 9

Было уже поздно, машин на дороге попадалось немного. Внезапно из переулочка, перерезая мне дорогу, вылетел огромный джип. Я только успела нажать на тормоз. Дверцы джипа тут же раскрылись, из него вылетели четыре амбала, подскочили ко мне, раскрыли дверцу и накрыли мне лицо тряпкой, пропитанной какой-то дрянью.

Я отключилась.

Очнулась в кромешной тьме в незнакомом месте. Ничего рассмотреть вокруг не могла. Поняла, что правая рука прикована наручником к гладкому металлическому шесту, правда, наручник ходил по нему свободно, и я могла опустить его в самый низ, когда лежала, чтобы не держать руку на весу. Вставая, вела наручник вверх. Другой рукой ощупала шест. Вероятно, он шел от пола до потолка. Хотя до потолка не могла дотянуться. Лежала я на каком-то матрасе — довольно толстом и, по всей вероятности, набитом старой ватой. Постельное белье, подушки и одеяла не предусматривались. Пол был деревянный. Отдать должное помещению, в нем оказалось не жарко, но и не холодно. Я не почувствовала ни сырости, ни сквозняка, хотя если нет окон…

В тот вечер я так и не смогла определиться, нахожусь ли под землей или над землей. Обойдя шест с другой стороны, добралась до ведра, плотно прикрытого крышкой — моей параши.

Крышка закрывалась настолько плотно, что запаха не было никакого. Неподалеку от параши нашлась трехлитровая банка с водой. «Не пей, Иванушка, козленочком станешь», — почему-то вертелась в голове идиотская строчка, но пить хотелось страшно. Вначале я просто дотронулась до поверхности воды кончиком языка.

Вроде нормальная. Сделала один пробный глоток. Потом еще один. Вода оказалась на удивление вкусной, словно из родника. Или это мне кажется после отключки и вдыхания какой-то гадости?

Я еще пошарила руками вокруг, но еды не обнаружила. Даже хлеба тюремщики не положили. Гады.

И кто это меня прихватил, интересно? Наверное, из той же компании, что наведывались в квартиру. Нет, надо было все-таки принимать Танино предложение и брать с собой Сару или Барсика. Хотя когда бы я успела их вытащить из сумки?

И где теперь моя сумка? Там же документы, ключи, сотовый. А моя машина?! Это братва себе может без труда новые тачки покупать, но не я со своих гонораров. Ну я эту сволочь пропечатаю в следующей статейке!.. Заснять, наверное, не удастся… Но в статье… Хотя ведь следующей статьи может и не быть — вдруг мелькнула жуткая мысль. Я тут же приказала себе не раскисать, хотя очень хотелось пустить слезу: себя было жалко.

Не увидев с утра мою машину, забеспокоятся Таня и Ольга Петровна. У них есть запасные ключи от моей квартиры. Они войдут и поймут, что я не ночевала. По крайней мере, кота покормят. Одним беспокойством меньше. Но они знают, что я им всегда звоню, если вдруг решаю остаться у мужчины опять же из-за кота. Если не позвонила — значит, что-то случилось. Они свяжутся с Андрюхой и, конечно, расскажут про визиты братвы. Но где он будет меня искать?

И сколько мне тут придется сидеть?!

Орошая матрас слезами и время от времени попивая водичку (в горле и во рту стояла сухость), я прикидывала возможные варианты развития событий. В конце концов заснула.

Меня разбудил яркий свет, вдруг ворвавшийся в место моего заточения. Продрав глаза, поняла: кто-то открыл ставни.

За окном светило солнце, виднелся участок голубого неба, на фоне которого в легких порывах ветра покачивались деревья. Сама я находилась в деревянном доме или сарае, в пустой комнате. Из мебели здесь были шест, к которому меня приковали наручником, и две табуретки у одной из стен. Матрас, на котором я спала, оказался полосатым (красно-белым) и даже не очень грязным. Вообще пыли кругом не было: кто-то тут регулярно убирался.

Не успела я осмотреться, как единственная дверь раскрылась и на пороге появились дедуля с бабулей неопределенного возраста, правда, оба верткие, юркие и сухощавые. Оба были загорелыми, одеты просто, причем в льняную одежду (домотканую?), выглядели свежими и ничуть не побитыми жизнью, как городские пенсионеры.

Глядя на них, я почему-то решила, что нахожусь в деревне, причем такой, которую цивилизация не очень коснулась. Из открытой двери до меня донеслись запахи: сена и еще кое-чего, до боли знакомого.

— Доброе утро, красавица, — сказал дедок, улыбаясь. — Умыться не желаешь? Водичка холодненькая, колодезная. Или ты только теплой умываешься?

Дедок держал в руках небольшой тазик и ведерко средних размеров, наполненное водой.

Он подошел ко мне и поставил их передо мной.

— Давай поливать буду, а ты умывайся.

«И куда ж это я попала?» Но первым делом следовало установить контакт с тюремщиками.