Расчет вслепую - Льювеллин Сэм (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

Было ясно, что мой престиж в его глазах не стал выше после того, как я получил «Колдуна».

— Звонили из твоей конторы, — сказал он. — Киль отправили из Уолвергэмптона сегодня утром.

Мы обсуждали проблему киля около пятнадцати минут. Это не было крупным делом, но Невилл отличался добросовестностью. Когда я сказал, что Скотто будет спать на борту и я хочу, чтобы «Колдун» стоял в запертом эллинге, вид у него стал еще более утомленным.

— Я очень расстроен из-за руля «Эстета». И очень сожалею, что у тебя из-за этого возникли затруднения, — сказал я Невиллу.

— Я тоже. И мне это не нравится.

— Это были титановые болты.

— Но они сломались. Честно, Чарли, все выглядит так, будто ты напутал в расчетах. — Он пододвинул бумаги к себе. Вопрос был закрыт. — Приводи яхту завтра, — сказал он. — Мы ее сразу же поднимем и начнем работу. — Он вернулся к бумагам на столе, и я удалился, получив недвусмысленный намек убираться прочь. Три недели назад он бы суетился вокруг меня.

Когда мы выходили с верфи, Скотто сказал:

— Я буду следить за лодкой. Спирмен смотрит на тебя как на прокаженного. Что происходит?

Он глядел на меня блекло-голубыми глазами — руки в карманах джинсов, шесть с половиной футов в высоту и три фута в ширину. Я секунду размышлял. В чем нуждаются те, на кого совершаются покушения, так это в телохранителях. Так почему бы и нет?

— Давай выпьем, — предложил я.

Мы поехали к «Русалке». Скотто заказал легкое пиво, а я пинту «Басса». Затем я рассказал ему всю правду о том, что случилось позавчера вечером.

— Да... — сказал Скотто, когда я кончил. — Для чего они это делают?

— Обычные приемы! — ответил я. — Когда я участвовал в Олимпийских играх в Монреале, некие предприимчивые люди нанесли слой свежего лака на мою лодку рано утром для того, чтобы, когда мы положим ее на галечник перед спуском на воду, ко дну прилипли камешки и всякая всячина, и в результате мы будем идти чуть медленнее. Нам повезло, мы вовремя заметили проделку и отчистили яхту. Но не всегда же везет. А тут речь идет о больших деньгах, поэтому люди, естественно, действуют более жестко. Так вот, я собираюсь в Ирландию на денек-другой, и когда вернусь, мне придется немного поразмышлять в уединении. В это время ты отвечаешь за «Колдуна».

Скотто потягивал пиво.

— Ладно. Взять мне пушку?

— Пушку?

— Я был в вооруженной охране на «Австралии-2» в Ньюпорте в восемьдесят третьем. У меня остался пистолет.

— Возьми металлическую палку и гляди в оба.

Крупное лицо Скотто изобразило разочарование. Затем он повеселел.

— Хорошо, — сказал он. — Приступим, не так ли?

На следующее утро стало ясно, что он честно спал на борту. Мы вышли в море и хорошо попрактиковались, меняя паруса. Вернувшись, устроили с командой обсуждение, а потом Скотто отвел лодку на верфь для установки нового киля. Я отправился домой, упаковал сумку, поехал в Плимут и сел в самолет рейса авиакомпании «Браймон Эруэйз» на Корк.

Глава 17

После приземления я взял напрокат машину и отправился в отель «Шэмрок» в Кинсейле. На следующее утро, поднявшись рано, я поволок свою головную боль к завтраку. Столовая была холодная и пустая, ее наполнял голубовато-серый свет, идущий от моря. Я сидел, кроша солодовый хлеб на тарелку, и размышлял, с чего мне начинать. Зал заполнился отдыхающими, завоняло перегаром от вчерашних портеров и сигаретным дымом, я решил обойтись без завтрака и пошел к телефонной будке.

Следовало начинать с Хегарти. Я нервничал. Хотелось верить, что истина заботит его больше, чем собственная репутация. Если это так, то он — уникальное явление в мире береговых гонок.

Я напрасно беспокоился.

— Конечно, черт возьми, — сказал он, когда я попросил разрешения прийти и поспрашивать его людей. — Я тебе организую стол, и ты можешь спрашивать кого угодно и о чем угодно, а им скажем, что ты собираешься предоставить нам работу к проверяешь нас. Ты ведь действительно можешь это сделать?

— Ближайший заказ, если он тебе подойдет, твой, — пообещал абсолютно искренне я.

Стол, который он мне выделил, находился в маленькой зеленой конторе. Первый, с кем я беседовал, был Шихи, механик. Маленького роста, с подергивающимися руками и шаркающей походкой, он производил впечатление исключительно нервного человека, пока вы не замечали его пристального взгляда из-под песочных бровей. Шихи наблюдал за всеми передвижениями лодок на верфи.

— "Аэ"! — сказал он. — После того как мы достали ее из воды, я самолично осмотрел ее килевые болты и сборку руля. Они находились в отличном состоянии. Это было, кажется, вечером в четверг, перед тем уик-эндом, когда руль у нее отвалился. — Он выпустил дым на свои квадратные беспокойные руки.

— Где она стояла ночью?

— Там, на верфи, на подпорках, — сказал Шихи. — Мы спустили ее на воду следующим утром.

— В какое время вы проверяли руль?

— Должно быть, часов в пять вечера. Крепко сидел, как натянутый барабан. — Он покачал головой, глаза его все время глядели на меня. — Чертовски странно, что полетели эти болты. На одном таком можно удержать целый поезд.

После него я переговорил со всеми служащими верфи, попросив их подтвердить то, что рассказал Шихи. Это они и сделали, ничего важного не добавив. Большинство из них были плотниками, или красильщиками, или такелажниками, и через их руки каждый год проходили сотни яхт.

По плазу меня водил механик-строитель — блондин из Голландии. Затем я прошел в красильню вместе с Уайтом, сморщенным, как грецкий орех, стариком, кашляющим из-за того, что в течение многих лет дышал парами растворителей. В заключение я осмотрел сборочный цех, где моим гидом был некто Деннис, с низко растущими черными волосами и поврежденным пальцем — по-видимому, в результате несчастного случая с каким-то инструментом. Это была очень славная и совершенно надежная верфь. Но я был здесь не для того, чтобы любоваться ею.

Последним, с кем я беседовал, был Гаррет, сторож, маленький смуглый человечек в грязном коричневом плаще и огромных сапогах.

— В какое время вы заступаете? — спросил я.

— В шесть часов вечера, — сказал Гаррет. — Но некоторое время я отсутствую.

— Почему?

— Археологическая ассоциация, — объяснил Гаррет. — Мы встречаемся в портовом бассейне каждый вечер. — Он посмотрел на меня тяжелым взглядом. — И пьем «Лукозейд» [58], если вас интересует.

— Интересует, — подтвердил я. — Как вы обеспечиваете охрану верфи?

— Я спускаю собаку.

— Собака свирепая?

— Может запросто оттяпать вам ногу, — сказал Гаррет очень спокойно.

— А не припомните, чтобы пес вел себя иначе?

— Только в ту субботнюю ночь, когда эта ваша лодка пришла со сломанным рулем.

— Раньше никогда?

— Никогда. Это, в общем, очень живая собака.

— Н-да... — Похоже, мое путешествие в Ирландию обернулось потерей времени. Я решил сделать еще одну, последнюю попытку: — Но до того, как лодка пришла со сломанным рулем, не вел ли пес себя странно?

— Не могу сказать, — ответил Гаррет.

— Понимаю. Ну...

— И причина, по которой я не могу ничего сказать, в том, что тогда я еще не имел удовольствия познакомиться с этой собакой. — Гаррет распрямился во весь рост. — Раньше в моем распоряжении была другая собака, Бриан. За два дня до ваших неприятностей с рулем Бриана нашли мертвым. Подозревали отравление. Он был очень свирепой собакой, и я не слишком удивился, что кто-то сильно на него осерчал.

Гарри смотрел на меня с торжеством, как будто я был капитаном соперничающей Археологической ассоциации, которую он только что разгромил во время дебатов.

— Когда была отравлена собака?

Гаррет посчитал на пальцах.

— Должно быть, в четверг.

— И вы не заметили ничего особенного на верфи?

— Не заметил.

— Очень хорошо, — сказал я. — Благодарю за вашу помощь.