Любовница президента - Андерсон Патрик (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Молодые люди, беспорядочно рассевшиеся в библиотеке, рассмеялись, вежливо, как двадцатилетние смеются шуткам тридцатилетних, и кто-то спросил:
– Когда это было, Гвен?
– О, много веков назад, – ответила она. – В последние дни Линдона Грозного. Собственно, при близком знакомстве он оказывался не таким уж грозным. Эй, смотрите, кто явился!
Гвен приветствовала Нортона звучным поцелуем.
– Это Бен, – объявила она гостям. – Бен, – она стала указывать на поднятые лица, – это Энни, ее первый рассказ приняли сегодня в «Космо», это Тим, юрист, это Митци, она работает в «Пост», это Майкл, пишет для «Роллинг Стоунз», это… как тебя зовут, милый?
– Джо, – ответил бородатый парень.
– Джо, – повторила она. – А это Пит, по-моему, ты его знаешь, это… да ну вас, представляйтесь сами. Бен – юрист и очень славный человек.
Почти все молодые люди улыбнулись или приветственно помахали рукой, кроме одного парня в углу, он, казалось, показывал язык. Нортон взглянул на него еще раз и понял, что парень вертит самокрутки.
– Пошли на кухню, там нальем тебе выпить, – сказала Гвен Нортону и потащила его по коридору. – У меня был разговор с тем сержантом. Он, как ты и говорил, крут. Но я, как и обещала, не сказала ему ничего лишнего.
– Послушай, Гвен, забудь об этом полицейском. Забудь обо всем. Дело закончено.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне сказали по секрету, что полиция собирается произвести арест. Убил Донну парень из винной лавки. Он пошел за ней до дома или что-то в этом роде. За ним целый ряд сексуальных преступлений. Он ненормальный.
– Это сказал тебе Кравиц?
– Нет, другой человек. С Кравицем я разговаривал. Он этого не подтвердил, потому что ареста еще не было, но сказал, что следствие интересуется этим парнем и картина, в общем, ясна. Так что больше я об этом не думаю. Нужно предать дело забвению. От нас больше ничего не зависит.
Гвен прислонилась к стене и вздохнула.
– Слава богу, – сказала она. – Я думала, что… то, о чем мы говорили, сводило меня с ума.
– Я тоже так думал, Гвен. Давай теперь об этом забудем.
– Ладно, Бен. Только я хотела бы кое-что сказать тебе.
– Скажи.
– Многое из того, о чем мы говорили – о Донне и Уитморе, – она могла преувеличить. Или я могла не так понять. В таких делах трудно разобраться. Но теперь это уже неважно.
Суть сказанного до Нортона не дошла, но задумываться ему не хотелось, и он занялся приготовлением коктейля.
– Вот еще что, Бен. Сегодня я случайно встретила Фила Росса и пригласила заглянуть. Полагаю, ты не будешь против. Надеюсь, между вами нет никаких разногласий?
Нортон поглядел на нее, пытаясь вспомнить, говорил ли ей, что Фил Росс отказался от своих слов.
– Никаких, – ответил он. – Гвен, у меня нет разногласий ни с одним человеком. Я начинаю новую жизнь. Давай веселиться. Пойдем, я познакомлюсь с твоими друзьями. Кстати, кто они?
Они пошли обратно к библиотеке.
– Здесь главным образом друзья Энни, – сказала Гвен. – Я хочу познакомить тебя с ней. Она славная. И притом хорошо пишет. Работала в «Пост», но ушла на внештатную работу. Писала статьи для «Роллинг Стоунз», «Вашингтониэн», но хочет по-настоящему заняться литературой. Она только что пристроила первый рассказ, по этому случаю и затеяна вечеринка.
В библиотеке Нортон сел на диван рядом с Энни, высокой, худощавой молодой женщиной с веснушками и длинными черными буйными волосами. Одета она была в джинсы и цветастую блузку, расстегнутую минимум на две пуговицы ниже, чем ее мать могла бы одобрить. Груди у нее были маленькие, изящные и такие же веснушчатые, как и лицо.
– Ты Энни, – сказал он.
– Да.
– А я Бен Нортон.
– Я знаю. Гвен сказала мне. Ты встречался с ее подругой по имени Донна, той, что была убита.
– Да.
– Расскажи мне о ней.
– Не хочется.
– Ну извини. Я лишь… Мне казалось, что это интересная история.
– Донна мертва, – сказал он. – История окончена.
– Эй, Энни, – окликнула ее другая женщина с противоположного конца комнаты. – Слышала про Софи?
Сорокапятилетняя Софи была членом конгресса и приобрела известность полнотой и откровенными высказываниями.
– Нет, а что с ней? – откликнулась Энни.
– Она беременна, – крикнула в ответ Митци. – О господи, можете представить Софи в постели с ее крохотным мужем?
Все загоготали, и парень, вертевший самокрутки, начал долгий путаный рассказ, соль которого заключалась в том, что спикер конгресса – фетишист.
– Вы, я вижу, не очень высокого мнения о выборных лидерах? – сказал Нортон.
– Еще бы, – ответила Энни. – Если забыть, что они говорят, и только видеть, что делают, это смех. Я хочу сказать, что конгресс похож на обезьянник в зоопарке. Если обезьян переправить в конгресс, а конгрессменов в зоопарк, никакой разницы не будет. Может, на твой взгляд, я слишком радикальна?
Нортон пожал плечами.
– Там хватает шутов, – сказал он. – Но есть и хорошие люди.
– Расскажи об Уитморе, – внезапно попросила она. – Хороший он человек?
– В этом я не обвинил бы его, – сказал Нортон. – Но он может стать великим президентом. О более проницательном политике я даже не слышал.
– А что он представляет собой как личность?
– Не знаю. Никогда не интересовался им как личностью.
– Женщины интересуются, – сказала Энни. – Он очень привлекателен.
– По возрасту он годится тебе в отцы.
– Однажды у меня была интрижка с человеком его возраста. Складный мужчина, весь мускулистый, как Хемфри Богарт.
– Много было у тебя интрижек?
– Не знаю, много или нет. Мне двадцать семь, и у меня было двадцать три мужчины. Это много? А сколько было у тебя женщин?
– Не знаю, – ответил Нортон. – Потерял счет.
– Кроме шуток, скажи, сколько?
– Да много. Пятьдесят. Или сто. Несколько лет я вел счет. Идиотизм.
– Почему ты не женат? – спросила его Энни. – Похоже, ты склонен к семейной жизни.
– Склонен, но те, на ком я хотел жениться, не хотели выходить за меня, и наоборот. Я слишком осторожен. Смотрю на своих школьных друзей: кто разведен, кто собирается развестись, кому надо бы собраться. Глядя на них, спешить с женитьбой не хочется.
– Чего я не хочу, – сказала Энни, – так это иметь дело с женатиками. Пару раз пробовала, хватит.
– Почему? Испытываешь чувство вины?
– Нет. Но бывает обидно. Занимаешься с кем-то любовью, а он потом уходит проводить ночь с другой. Ты не представляешь, каково это.
Самокрутка с марихуаной дошла до них. Нортон передал ее Энни.
– Ты не куришь? – спросила она.
– Очень редко. После этого я всегда забываю, о чем говорил.
– Затянись, – предложила она. – Помогает расслабиться.
Нортон с раздражением затянулся. Женщины всегда говорили, что он кажется скованным, чопорным, сдержанным. Но как быть, если он так выглядит? Что ж теперь, ходить босиком?
– Знаешь, какое ты производишь впечатление? – спросила Энни. – Тебе подошло бы сидеть в белом костюме на веранде своего плантаторского дома со стаканом мятного пунша в руке.
– Наподобие Кларка Гейбла в фильме «Унесенные ветром», – сказал он.
– Может, скорее полковника с рекламы жареных цыплят. – Энни хихикнула. – Но в духе старой южной аристократии. Преемник гордой традиции и все такое.
– Энни, хочешь знать, что такое эта гордая традиция? – спросил Нортон. – По словам моего отца, в восемьсот двадцатом году в день рождения королевы из лондонских тюрем выпустили всех заключенных с условием, что они покинут Англию, и все эти отбросы общества крали суда, сколачивали плоты и всяческими способами добирались до Америки, таким образом клан Нортонов и оказался здесь. В нашем роду было множество конокрадов, сотни солдат-конфедератов, один неплохой губернатор Северной Каролины и, в конце концов, мой отец. В тридцать четвертом году он лишился своей фермы, пошел работать на лесопильный завод за двадцать центов в час и был рад такому заработку. Я тоже работал на лесопильном заводе, но, во-первых, я был довольно смышлен, во-вторых, что еще более важно, отлично играл в бейсбол, из чего следовало, что я создан для великих дел.
