Красуля - Карасик Аркадий (читать книги TXT) 📗
— Не советовался, а просил не волноваться. Улавливаешь разницу?
Разницу Сотова не уловила, зато резкий, почти грубый тон подействовал на нее. Мужчина есть мужчина, обращаться с ним нужно максимально осторожно, водить его на невидимом поводке, незаметно подталкивая в желательную сторону. Злить — все равно, что рубить сук, на котором сидишь.
— Твоя жена — твои проблемы. Лежи, милый, в постельке, наслаждайся. Мне нужно позвонить в одно место, — примирительно промяукала она, вытираясь банным полотенцем.
Ощутив сладость победы над взбаламошной, гордой любовницей, Михаил не стал спорить. Отвернулся, натянул по горло спасительную простынь и демонстративно издал первый храп. А сам до звона в ушах прислушивался к телефонной беседе…
Звонок в «одно место» продиктован тревогой, поселившейся в Красуле. Слишком гладко все складывается, такого не бывает. Жетона и его братвы она не опасалась, а вот как бы не появились на поляне менты, как бы не повязали обе враждующие группировки? Пусть Сергей — на крючке, но его ведь еще не повязали, он еще банкует в своей уголовке.
В разработанном на «военном совете» плане ликвидации жетоновской группировки и освобождении похищенной дочери Красули остался один единственный опасный пунктик. Если на месте разборки появятся сыскари и омоновцы, все полетит в преисподнюю.
Красуля позвонила на квартиру Сергея Тимофеевича. Разговор тщательно продуман, если домашний телефон «жениха» и прослушивается, ничего путного слухачи не получат.
К телефону подошел Купцов — больше подходить некому. После смерти жены, подполковник жил один. Ожидал согласия Красули.
— Езе раз здравствуй, Сереженька, — промурлыкала Надежда Савельевна, прищурив хитрые глазки. — Придумал что-нибудь, голубок?
В трубке — тягостное молчание.
— Почему молчишь? — с металлом в голосе спросила Сотова. — Я рассчитываю на твою помощь. Если она не последует…
Фразу можно не заканчивать. И без этого мент должен понимать, что ему грозит. Влюбленный до полной тупости «старичок» больше в квартире обольстительницы не появится. Будет звонить до изнеможения, ночевать под дверью, клянчить один единственный ласковый взгляд.
— Мне пообещали, но… Ты ведь сама должна понимать — моя власть не беспредельна… Повторяю, сделаю все, что смогу.
— Мне твои «могу», «не могу» до фени. Сам знаешь, чем я рискую. Вот и сделай выводы. Поможешь — дорога ко мне открыта. И в прямом, и в переносном смысле слова. Я слов на ветер не бросаю…
От долгожданного обещания у Купцова закружилась голова… * * *
До полуночи подполковник не спал. Ходил по комнатам, лихорадочно придумывая и тут же пугливо отвергая разнообразные варианты. Выполнить просьбу-приказ Красули необходимо, но как это сделать? В лоб — не получится, слишком опасно, друзья-приятели вмиг подставят, суда и многолетнего срока тогда не избежать.
Говорят, предателями становятся, в основном, по двум причинам: желание обогатиться и стремление к вершинам власти. Эти причины гасят опасность разоблачений, заставляют идти на самые мерзкие поступки.
Купцов стал предателем по третьей, нестандартной, причине. Он влюбился. Желание обладать красивой, но неприступной женщиной заставило начисто позабыть о позоре, лишении высокого звания и положения, о солидном сроке, который грозит ему, если предательство откроется.
Красуля искусно играла на страстных порывах немолодого ловеласа, приманивала щедрыми обещаниями, иногда почти «сдавалась», но во время выскальзывала из об"ятий. Все имеет свою цену, твердила она, любовь — тем более. В старые времена рыцари завоевывали своих дам на турнирах, сейчас турниров нет, но возникли другие, более приземленные возможности. Докажет подполковник свою любовь делом, а не словами, — дверь в ее спальню автоматически откроется.
Купцов «доказывал». Красуля с интересом вчитывалась в абсолютно секретные протоколы совещаний в уголовке, заранее знала о засадах и проверках. Но каждый раз «доказательств» не хватало и дверь в спальню оставалась закрытой.
И вот вдовцу, наконец, предоставлена реальная возможность открыть ее. Может быть — последняя.
Несколько раз подполковник снимал трубку телефона и снова, будто обжегшись, бросал ее. За время службы в милиции у него появилось множество друзей и знакомых.
Позвонить, например, в ГАИ: так и так, окажи услугу, друг, убери завтра утром часика на два своих шестерок из-под Дмитрова. Зачем — сказать не могу, но для меня — важно. Окажешь услугу — можешь рассчитывать на ответную. Жизнь милицейская непредсказуема, мало ли какие ситуации появятся.
Или — заместителю начальника Дмитровского горотдела. С аналогичной просьбой… Или — в Министерство… Нет, в Министерство не стоит, слишком для него высокий порог, недолго споткнуться о каверзные вопросы.
К двум часам ночи Купцов понял — никому звонить не станет. Ибо не с"умеет отыскать правдоподобных ответов. А это может завершиться провалом. Самые верные друзья услышавв необычную просьбу, неминуемо насторожатся. А от настороженности до выдачи «друга» — один единственный шажок. Нередко, не шажок даже — едва заметное шевеление.
Остается шаткая надежда: авось, таинственная операция, затеянная Красулей, завершится благополучно и тогда он припишет себе, якобы, оказанную любимой женшине помощь. А уж разрисовать упомянутую мифическую «помощь» подполковник сможет, набил руку при составлении всяческих рапортов и донесений. Не зря ведь благодарное начальство присвоило недавнему майору очередное звание досрочно.
Но как он узнает об успешности красулиной акции? Дожидаться ее телефонного звонка — глупо и ненадежно. Сотова — эмоциональна и непредсказуема, может и не позвонить. Хотя бы из-за женской обиды.
Значит, единственный выход — поехать под Дмитров самому. И причина имеется — посмотреть, как идут дела в Дмитровской уголовке, почему так много нераскрытых преступлений? Может быть, тамошние сотрудники, вместо борьбы с преступностью, жрут водку и щупают баб.
Отлично! Повод для официальной поездки найден. Остается правдоподобно подать его руководству.
В восемь утра подполковник доложился начальству, продемонстрировал служебное рвение. Начальство согласилось с его доводами, разрешило поездку в Дмитров.
Он не знал о том, что вот уже больше месяца находился «под колпаком». Слежка проводилась так скрытно и талантливо, что самый опытный криминалист, а Сергей Тимофеевич считал себя именно таким сыщиком, даже помыслить о ней не мог. Все это время под разнообразными благовидными предлогами подполковника «освобождали» от участия в служебных совещаниях, а их протоколы, которые он по долгу службы внимательно читал, ничего общего с действительными протоколами не имели.
Все были довольны. Купцов терпеть не мог совещаний-заседаний, Красуля бегло просматривала бумаги в день их составления, начальство не испытывало тревоги за судьбу разработанных оперативных мероприятий.
Купцов не знал, даже не догадывался о том, что в ту ночь, когда он маялся, не зная, как поступить: выполнить просьбу-приказ Красули или потерять надежду попасть в ее спальню, в кабинете начальника управление состоялось сверхсекретное совещание с участием самых доверенных, привлеченных к проведению операции сотрудников.
Речь шла не о ликвидации очередной банды и не о поимке перевозчиков наркоты — стоял вопрос о задержании подполковника Купцова, видного работника уголовного розыска. Это вам не гаишник, получивший в зубы взятку от нарушившего Правила автолюбителя и не сержант, который за солидное вознаграждение охраняет безопасность «работающих» проституток, — человек посвященный в самые сокровенные тайны сыска.
— «Мальчик» сообщил: завтра утром под Дмитровом состоится разборка. Противодействующие «силы» — группировка Красули и банда Жетона. Купцову отведена роль прикрытия.
— Не пора ли взять Серегу за известное место? — пробормотал начальник управления, обозленный тем, что именно в его учреждении завелся мерзкий «клоп». — Страшно даже представить себе, как нам навредил мой помощничек, скольких людей подставил. Возможно, гибель Яркова и Безверхова тоже на его совести… Я за то, чтобы немедля повязать и посадить в камеру…
