Месть авторитета - Карасик Аркадий (первая книга .txt) 📗
— Все, что сообщил вам азербайджанец, стыкуется с нашими данными. Ухаря мы знаем, но задержать никак не можем. Никаких преступлений он не совершил, все делается шестерками по его указке и разработанным им же планам. Они-то, эти несчастные шестерки, попадают в тюрьмы и на зоны. Ухарь — чист, будто новорожденный младенец, еще не накопивший грехов… К тому же у него столько квартир в Москве и в Подмосковье, что блокировать их не хватит внутренних войск, не говоря уже о милиции… Вот и разгуливает вор в законе на воле… Пока Дума не примет соответствующих законов… А вот то, что Ухарь появился в больнице — очень важно. Узнаем, кого из женщин он навещал… Спасибо, Семен Семенович.
— Не мне спасибо — Фариду. Причем за «спасибо» ни колбасы, ни яиц не продадут. Поэтому расплатишься с Фаридом другим.
— Коньяком? — пошутил Николай.
— Разговор серьезный, оставь свои шуточки до дружеского застолья… Прошу взять под охрану невесту Фарида — Мариам. Можешь считать эту просьбу «приказом» отставного генерала…
— Будет выполнено, — серьезно ответил Гошев…
Итак, Фарид — вне подозрений. Если, конечно, не считать удивительной его силы — гвозди из стены пальцем выдергивает. Но это — скользкая версия, не прочная, как бумажный шпагат: потянешь — порвется.
Алексей Федорович тоже ангелочек, но без крылышек, поскольку имеет сволочной характер. Ночная встреча с Нефедовой могла иметь совершенно иную окраску: соскучился куряка по женскому обществу, вот и решил порезвиться…
Трифонов замешан в перевозках оружия. Серьезная новость! Но причастность падкого на левые заработки водителя к другим преступлениям еще нужно доказать. А что касается бандитской внешности, то, помню, лет двадцать тому назад довелось работать вместе с одним сыщиком, честнейшим, между прочим, человеком с внешностью заурядного убийцы и насильника…
Гена? Однозначно отпадает. И по логике, и по поведению. Вор в законе — волевая личность, организатор, идеолог, повелитель банды. А о какой силе воли можно говорить применительно к калеке с наивными взглядами на жизнь?
Кто же остается? «Такелажник»! Но он едва передвигается, и нанести удар заточкой с богатырской силой явно не способен…
Появляется новый «персонаж» — банкир Никита. Не он ли? Но, во-первых, «колбасник» лежит в другой палате, а, по сведениям Гошева, и по рассказу Фарида, искомый вор в законе находится именно в моей… Да и Павлик утверждал: в остальных палатах — чисто…
Впрочем, сыщики — не боги, они тоже ошибаются. А Фарид с перепугу мог не понять Ухаря…
Когда я вышел из кабинета, рядом на кушетке, будто птички на ветке, сидели Галина и… Никита. Сидели и щебетали друг другу разные разности.
Я обомлел. Сейчас вскроется мое получасовое сидение у «терапевта» и вытечет наружу наивный обман. А если парочка умудрилась еще и подслушивать — катастрофа, катаклизм!
— Ну, как терапевт, знающий? — обшаривая меня взглядом, закудахтала Нефедова. — Наши врачи не заслуживают никакого доверия. Вот я и подговорила Никиту Дмитриевича проконсультироваться со знающим специалистом. Небось, такого солидного человека, как вы, не пошлют к коновалу…
Смотри, смотри, хоть глаза сломай — не страшно!
Я неторопливо застегнул молнию на спортивной куртке, подтянул штаны. Дескать, раздевался да вот не успел привести себя в порядок.
Банкир молчал.
— Стоит ли время терять? — подкинула мне идейку женщина. — Одеваться, раздеваться? Может, там доктор типа нашего Феди?
— Терапевт отличный, — солидно отрекомендовал «доктора». — Вот только времени v него нет для осмотра незапланированных пациентов. Боюсь, откажется.
Из двери выглянул Николай. В белом халате, в белой шапочке с медицинской принадлежностью на груди.
— Вы ко мне?
— К вам, к вам, — подскочила Галина, толкнув в бок Никиту. — Уж вы примите нас, пожалейте…
— А где истории болезней? Без них не стану терять времени…
— Истории? — растерянно огляделась женщина, будто злополучные папки лежали наготове в углу. — Сейчас скажу медсестре!
Крутанулась, и исчезла, оставив запах духов и… опасности.
Гошев нырнул в кабинет, будто золотая рыбка в море, и вынырнул уже без белого халата и шапочки, с дипломатом в руке.
— Не забыли, Семен Семенович, моих советов? — с напускной важностью обратился он ко мне, игнорируя присутствие банкира. — Что касается медикаментозного лечения — записал в лист назначений истории болезни… Сердечко у вас, прямо скажем…
И пошел по коридору, выстукивая каблуками модных туфель, независимо помахивая дипломатом… Артист высшего класса!
21
Мы с Никитой медленно пошли к лестнице, словно два приятеля на прогулке. У одного в голове — панические мысли о возможном провале, а что у другого? Тоже — паника, только в другом ракурсе? Или — глубоко спрятанная насмешка над раскрытой уловкой сыщиков.
— Терпеть не могу глупых баб, — в меру насмешливо, в меру раздраженно проинформировал банкир. — Только вышли покурить — тут как тут. Дескать, новый врач появился, специалист, самой трудной профессии, к нему направляют больных, установить диагноз которым не удаётся. И потащила, бестия, ухватив за руку. Будто пацана на разборку к строгому папаше… А мне, к примеру, Федор больше по душе. Знающий, культурный…
Я думал не о «Федоре», и даже не о Нефедовой, с ней все ясно. Наступил удобный момент разобраться в непонятном банкире, попытаться «провентилировать» его внутренности.
Но как же не хочется заниматься этим «просвечиванием»! Память о погибшем Павлушке — живая еще не затянувшаяся рана, ноющая, посылающая в импульсы гнева и жажды мести… Да, да, мести! Сыщики, внешне суровые и хитроумные на самом делеглубоко ранимы и зачастую руководствуются в подобных делах, помимо законов, обыкновенным человеческим чувством справедливости.
— Врачи в отделении подобрались хорошие, — равнодушно отреагировал я на торжественный гимн, исполненный Никитой в адрес веснушчатого начальника отделения. — Простите, я что-то плохо себя чуствствую…
— Да, да, — заторопился Никита, — понимаю. Идите отдыхать. А я подамся на шестой этаж — там, говорят, телефон установили и очереди — никакой. Мобильник не срабатывает, вот и приходится пользоваться обычной связью. Нужно, знаете ли, провентилировать некоторые финансовые проблемы…
Расстались мы с ним на площадке третьего этажа. Пока я одышливо преодолевал одну за другой ступеньки, банкир птицей взлетел наверх.
На «курительной» площадке нашего родного этажа меня подстерегала Нефедова. Прижалась в углу рядом с окном, словно охотник в засаде, выставив перед собой горящую сигарету.
Почему разбитная бабенка прихватила с собой к кабинету терапевта именно банкира? Мало ли шатается по коридору мужиков? Могла бы, к примеру, отбуксировать для проверки подозрительного старичка того же Фарида. Или — Трифонова, который нет-нет, да и выйдет прогуляться на «проспект».
— Долгонько изучал вас терапевт, — смеется женщина, но в глазах — холодок. — Уж не завелась ли болячка… по мужским делам?
— Тогда осматривал бы не терапевт, а мужской гинеколог, — плоско пошутил я. — А вы куда исчезли? Врач ожидал историю болезни, даже нервничал… Например, как сейчас, нервничаете вы.
Фраза — с подтекстом, рассчитанная на откровенный обмен мнениями. Типа ударов на ринге. Своеобразный вызов на поединок. Дескать, хватит вертеться-крутиться, давайте — напрямую. Что вам нужно от тяжело больного мужчины преклонных лет? Почему ходите вокруг него, как кошка вокруг блюдца с молоком?
Вызов не был принят.
— Откуда вы взяли, что я нервничаю?
— Как откуда? Небось, третью пачку сигарет доканчиваете. Только одно это доказывает — нервничаете…
— Настроение скверное, оттого и нервничаю, — изобразила максимально грустную гримасу дамочка. — Во-первых, Павлик пропал… Сбежал женишок, а я столько надежд питала… Кстати, вы его не видели? Заглянула в палату — нет, говорят, вышел и не вернулся. Медсестра молчит, только глазами — луп-луп…
