И только потом пожалели - Уэстлейк Дональд Эдвин (читать бесплатно полные книги txt) 📗
От дороги к дому вели неровные ступеньки из черепицы.
Сумасшедший оставил чемодан у крыльца и бесшумно поднялся на веранду, пробираясь к ближайшему окну. Он заглянул в дом и увидел старика, спавшего в кресле. Само кресло, особенно его чехол, представляло собой странное произведение искусства, украшенное белыми цветами. На старике была фланелевая рубаха с закатанными рукавами, серые рабочие брюки и черные шерстяные носки.
В комнате оказалось два источника света. Настольная лампа на цилиндрическом столе рядом со спящим и телевизор, в котором мелькала реклама.
Сумасшедший осмотрел комнату и убедился, что старик в доме один.
Сумасшедший съежился на веранде. Что же делать? Ему нужно укрытие, место, где можно переночевать. Но это должно быть помещение, куда не додумаются заглянуть ищейки. Таким местом мог стать этот дом.
Сумасшедший застонал, мотая головой. Настроение у него было самое отвратительное из-за людей, оказавшихся настолько испорченными, чтобы заставить его прибегнуть к подобным мерам.
Ах, если бы люди были хорошими, насколько прекрасной оказалась бы жизнь! Но доктор Чакс постриг всех под одну гребенку – лживые голоса и бесчеловечные голубые глаза. Они МОГУТ вести себя дружелюбно, вызывать симпатию – но это все вранье! Только повернись к ним спиной, и они сразу же тебя предадут.
Сумасшедший опустился на корточки и прислонился спиной к деревянной стене. Все, чего он хотел бы, так это постучать и сказать старику: “Простите меня, сэр. Я бы очень хотел остаться здесь до утра, если вы не возражаете”. А старик бы ответил: “Разумеется, разве все люди не братья?"
Но он никогда так не ответит.
А если бы и ответил, так только потому, что опознал непрошеного гостя, как тот шофер, и постарался бы при первой возможности позвонить доктору Чаксу.
Именно таковы все люди.
Шофер тоже хотел выглядеть хорошим, но на поверку все это оказалось враньем.
Сумасшедший брел по обочине шоссе. Он не пытался сам остановить машину, чтобы подъехать, так как знал, что это только привлечет внимание и закончится звонком в полицию о подозрительной личности, шляющейся возле дороги. Итак, сумасшедший просто брел по обочине в костюме и тапочках, единственной обуви, разрешенной в психушке, когда остановилась машина – старый восьмилетний “плимут”. И шофер сказал: “Хотите подкину до ближайшего города?"
Сумасшедший забрался в машину, хотя и заколебался на долю секунды, испугавшись, что водитель станет задавать вопросы типа:
"Куда вы направляетесь? Откуда вы?” Но сумасшедший считал себя умным и находчивым; надеялся, что сможет весьма убедительно соврать.
Этому его научила психушка. Его заперли там не потому, что он сошел с ума, – ему было прекрасно известно, что такое “сошел с ума”, это не имело никакого к нему отношения – он оказался там из-за того, что все люди врут на каждом шагу. Именно на таких вещах держится мир. Большая ложь, маленькая ложь. А он говорил только правду, и они сочли его безумным, засунули в психушку. И только там сумасшедший осознал цену хитрости – хитрецы могут всех дурачить, – научился лгать, но уйти ему все равно не позволили. Ярость вырывалась наружу, только когда его провоцировали, но они не хотели этого понять. И в психушке он научился обходиться без правды, без логики и справедливости.
Итак, вооруженный опытом, полученным в психушке, он сидел в “плимуте” рядом с шофером. Машина быстро преодолевала километры, и приятная музыка лилась из приемника. Водитель не задавал вопросов, просто рассказывал о себе.
Он оказался актером и направлялся на работу в летний театр. Труппа имела постоянный репертуар и собиралась дать этим летом одиннадцать представлений. Это была не самодеятельность, как заверил актер, он объяснил, что шоу-туры проводятся со знаменитыми актерами, устраиваются недельные гастроли в каждом театре и так далее. Но летний театр, куда направлялся шофер, выделялся из общего числа. Он существовал на постоянной основе и имел постоянную труппу, репетиции проводились по утрам, а сами представления – вечером.
Водитель принадлежал к людям, которые так любят свою работу, что ни на минуту не могут перестать о ней рассказывать. Они ехали уже три часа, а шофер все говорил и говорил о театре. Он поведал о том, как именно функционирует летний театр, о роли, которую ему довелось играть, перечислил всех актеров, которых знал, и рассказал все анекдоты о них. Временами шофер повторялся, но сумасшедший не возражал. Было по-настоящему приятно и интересно все это слушать. Когда-то он и сам подумывал о театральной карьере, но все это было в другой жизни.
По радио звучала музыка, разбавляя болтовню водителя, потом были новости, сводки погоды – все это действовало усыпляюще. Так все продолжалось до одиннадцатичасовых новостей, в которых рассказали о сумасшедшем и дали его подробное описание.
И сумасшедший понял, что водитель его узнал. Наверняка. Но шофер сразу же попытался его обмануть и сказал: “Ха! Такое описание подойдет любому, даже мне. Или тебе”.
Это было правдой. Водитель и сумасшедший были примерно одного возраста и похожей комплекции. Правда, различались цветом волос, но все-таки издалека их легко могли спутать. Водитель, может, и хорошо управлял автомобилем, но был никудышным актером. Все равно он никогда бы не прославился, даже если бы выжил. В голосе водителя явно сквозила фальшь, не скрывавшая его истинных намерений, когда он сказал: “Я проголодался, а ты как? Давай остановимся у закусочной и возьмем пару гамбургеров”.
Все они предатели. Но ему-то какое до этого дело? Ведь они подружились, поэтому должны были друг другу помогать. Почему водитель принял сторону доктора Чакса, не дав возможности сумасшедшему даже оправдаться?
Он настолько взбесился, что сделал большую глупость. Ему следовало подождать, пока они остановятся возле какой-нибудь закусочной, благо ночи были безлунными. Но предательство было настолько подлое, гнев настолько сильным, что ждать он просто не мог. Сумасшедший вцепился в горло водителя, “плимут” вильнул в сторону и врезался в дерево.
Но все же даже после такой глупости сумасшедший поступил вполне разумно. Он сразу же схватил бумажник и чемодан водителя и выскользнул из объятой пламенем машины. Сумасшедший рванулся прочь, во тьму, а пламя позади, словно ненасытная глотка, взметнулось и поглотило автомобиль. Потом раздался взрыв.
Но, должно быть, любитель совать нос в чужие дела заметил, как сумасшедший выскочил из машины и устремился по склону холма. Безумец рассчитывал отсидеться в кустах, пока не уедет полицейская машина, и только потом двинуться по обочине шоссе. Но длинноносый не дал ему такой возможности. Еще один союзник доктора Чакса.
И старик поступит точно так же, все они одним миром мазаны.
Сумасшедшему было неприятно делать то, что он должен был сделать. Но разве самосохранение не основной закон жизни? Нельзя позволить эмоциям взять вверх, допустить слабость, это вернет его к пыткам доктора Чакса.
Разве отец не говорил, что всегда и везде отличительная черта человека в том, что он делает только то, что ему необходимо?
Да, но все это так тяжело, так тяжело...
Тихо постанывая, сумасшедший сполз по ступеням веранды к чемодану и отстегнул один из кожаных ремешков. Полоска шириной в дюйм, крепкая черная кожа с квадратной латунной застежкой. Сумасшедший обернул ремешок вокруг левой руки и вернулся на веранду.
Дверь оказалась запертой. Оба окна тоже.
Скорбь сменилась раздражением, раздражение превратилось в злобу. Разве его задача так уж легка? Зачем делать ее еще сложнее?
Сумасшедший кружил вокруг дома подобно зимнему ветру, отыскивая хоть какую-нибудь щелочку, чтобы проникнуть внутрь. Наконец обнаружил, что маленькое окно на кухне первого этажа не заперто.
Пролезть через маленькое окошко оказалось нелегкой задачей – сразу за ним располагаясь мойка, широкая и глубокая старомодная мойка, о которую сумасшедший ушиб левый локоть. Безумец скрипнул зубами от боли и ужом прополз через мойку на пол, где, стоя на четвереньках, принялся растирать ушибленное место. Он как-то странно раскачивал головой, словно змея. Шляпа упала, и сумасшедший, отыскав ее, снова нахлобучил, прежде чем двинуться дальше. Наверное, он думал, что она служит ему маскировкой.
